Всюду, куда ни кинь взгляд, были лодки, в основном парусные, некоторые из них одиночные, другие – в группах, и все были неподвижны, с безжизненно висящими парусами, ожидающими, чтобы их наполнил хотя бы самый легкий бриз.

Форт проплыл мимо. Джон дышал морским воздухом со вкусом соли, морских водорослей, озона и не мог выбросить из головы мысль о том, что завтра понедельник, а мистер Сароцини так и не позвонил.

– Так ты думаешь, – вдруг сказал Арчи, – что этот твой швейцарец, Сароцини, тебя кидает?

– Да. Я был уверен, что он позвонит еще на прошлой неделе, – кивнул Джон.

– Я проверил для тебя его банк, – сказал Арчи.

– Вот как? – Джон был удивлен.

– Да. «Ферн», верно? «Ф-е-р-н?» – Арчи произнес по буквам.

– Да. И что ты нашел?

– Гусиные яйца.

– Гусиные яйца?

– Нули. Но это может ничего не значить. Под этим названием он может фигурировать на рынке, а зарегистрирован может быть совсем под другим.

Катер пробился сквозь большую волну, поднятую паромом, и взлетевшие в воздух капли забрызгали очки Джона. Он снял их и вытер о пропитанную солью рубаху – впрочем, без особого успеха.

– Из моих клиентов половина банков существует только на бумаге, – продолжил Арчи. – Пытаешься отследить их и натыкаешься на фиктивный совет директоров в Лихтенштейне, нанятых фиктивным советом директоров в Панаме, работающих на филиал чего-нибудь, зарегистрированного на Каймановых островах. Классическая мафиозная схема отмывания денег.

Джон нахмурился:

– Думаешь, он может работать на мафию?

– А ты? – Арчи выщелкнул из пачки сигарету. Потянувшись за зажигалкой, он сделал неловкое движение, и катер рыскнул в сторону. У Джона выплеснулся из стакана его джин с тоником.

– Я об этом не думал.

– Сароцини. Ничего себе имечко. Похоже на итальянское. Он итальянец?

– Нет. Швейцарец вроде бы, но точно не знаю. Судя по акценту, скорее немец, чем итальянец.

– На него тоже ничего не нашел. Никто о нем ничего не слышал.

– Это подозрительно?

– На рынке есть игроки, предпочитающие держаться в тени. Может, это его ненастоящее имя – ты, случайно, не спрашивал?

– Ну да, конечно, – сказал Джон, глотнул джина и улыбнулся. – Я прямо так ему и сказал: извините, можно взять у вас взаймы миллион фунтов, и, кстати, это ваше настоящее имя?

Арчи промычал в ответ что-то нечленораздельное – его отвлекла оранжевая мерцающая точка на одном из навигационных экранов.

– Не знаю, что эта хрень означает, – сказал он и повернул какую-то ручку. Он вызвал меню помощи и углубился в его изучение. – Гляди вперед.

– Я гляжу. – Джон не сводил взгляда с водной глади: на той скорости, с которой они шли, суда приближались быстро.

Мучая меню, нажимая какие-то кнопки и вертя ручки, Арчи сказал:

– Это все вилами по воде писано, но я недавно говорил с одним арабом, скупающим высокотехнологичные компании. Дал ему хорошие рекомендации на тебя.

– Спасибо. Он клюнул?

Арчи поколебался.

– Я бы так не сказал, но, по крайней мере, и не отшил сразу. Как ты поладил с Большим Джимом?

Он говорил о специалисте по банкротству. Следуя его указаниям, Джон подписал много фиктивных и оформленных задним числом документов и из-за этого нервничал, хотя Большой Джим заверил его, что дельцы поступают так настолько часто, что это практически стало стандартной процедурой при банкротстве. Джон жульничал первый раз в жизни.

Араб, о котором упомянул Арчи, показался Джону слишком призрачным персонажем, чтобы существовать в действительности, – скорее всего, Арчи придумал его, чтобы поддержать в Джоне боевой дух. У Джона поджилки тряслись при мысли о том, что начнется завтра. Завтрашний день приводил его в ужас. Ему придется рассказать все Гарету и остальным сотрудникам. Но Джон решил предпринять последнюю попытку помириться с Заком Данцигером и поэтому попросил своего адвоката устроить завтра встречу с ним. Он хотел попробовать убедить Данцигера, что если «Диджитрак» припрут к стенке, то он тоже ничего не выиграет.

От этой встречи он тоже многого не ждал. После ублюдка Клэйка Данцигер был самым неприятным человеком, когда-либо встречавшимся Джону.

– А, вот! – вдруг воскликнул Арчи. – Оранжевая точка. Пролетающий самолет.

– Да, это очень нужная информация, – сказал Джон.

Арчи покосился на него, не поняв, шутит он или говорит серьезно.

Обычно Джон приезжал на работу еще до восьми, но в этот понедельник он слишком долго просыпался и собирался. Сьюзан дрожащим голосом пожелала ему удачи и уехала на работу раньше его.

Из-за того, что он двинулся из дому позже, он попал в более плотное движение и добрался до офиса только в пятнадцать минут десятого. Стелла встретила шефа сообщением, что звонил мистер Клэйк, которому необходимо было срочно поговорить с Джоном.

– К чертям его, – бросил Джон, захлопнул за собой дверь, повесил на спинку стула пиджак и включил компьютер. На столе лежала стопка почты, еще несколько десятков электронных писем ждали его в компьютере, и ни одно из них не вызывало желания его просмотреть. Спина и плечи Джона болели – обгорел в воскресенье на катере Арчи.

Зачем звонил Клэйк? Напомнить о том, что Джон и без него знал, – что до окончания срока осталось два дня? Чтобы поглумиться? Немного успокоившись, он вызвал Стеллу по интеркому и попросил ее связаться с Клэйком.

Через несколько мгновений Клэйк был на линии. Джон едва узнал его голос – настолько он не был похож на голос того человека, с которым Джон виделся месяц назад.

– Мистер Картер, – начал он. – Позвольте поздравить вас с тем, что все так удачно разрешилось.

Джон подумал, что управляющий не расслышал, кто звонит, и считает, что разговаривает с кем-нибудь другим. В его ситуации все может удачно разрешиться только в том случае, если Клэйк смертельно болен или увольняется из банка. О чем он, черт побери, толкует?

– Что так удачно разрешилось? – осторожно спросил он.

– Нами были получены полтора миллиона фунтов, перечисленные из Ферн-банка.

Настал черед Клэйка удивляться.

Джону понадобилось несколько секунд на то, чтобы осознать сказанное Клэйком.

– Ферн-банка? – повторил он. Его пульс пустился вскачь.

Из голоса Клэйка испарилась какая-то часть доброжелательности.

– Я полагаю, вам было об этом известно, мистер Картер?

– Да. Я… мы… – Джон старался что-нибудь придумать. – Мы вели с ними переговоры, но… – Он застрял на полуслове, так как слишком разволновался и не мог собраться с мыслями. – Я не думал, что сумма будет перечислена так скоро.

– Я получил четкие указания от мистера Сароцини. Сумма в один точка пять миллионов фунтов была перечислена из Ферн-банка в Женеве и помещена на их временный счет в нашем банке, с тем чтобы по оформлении всех документов быть переведенной на счет «Диджитрака». Ферн-банк уведомил нас, что они ожидают, что перевод будет осуществлен в конце этой недели. Принимая во внимание изменившиеся обстоятельства, я готов продлить назначенный нами срок еще на несколько дней.

Джон не верил своим ушам. Он готов был обнять и поцеловать мистера Сароцини. Его глаза наполнились слезами, горло сдавило. Он судорожно глотнул, пытаясь сохранить самообладание – не хватало еще, чтобы Клэйк подумал, что новость стала для него полной неожиданностью.

– Ни один банк не желает потерять ценного клиента, – сказал мистер Клэйк. – Уверяю вас, мистер Картер, мы рады этим известиям не меньше, чем вы сами.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Джон, почти не обратив внимания на лицемерие управляющего. Сейчас он испытывал к нему почти такую же сильную благодарность, как к мистеру Сароцини.

Не успел Джон положить трубку после звонка мистеру Клэйку, как зажужжал интерком. Это была Стелла. У нее на линии был мистер Сароцини.

– Мне только что звонили из моего банка, – сказал Джон. – Спасибо. Я вам очень признателен.

Тон мистера Сароцини был холодно-формальным.