В 1546 г. Г. Агрикола писал: «В Африке, в Египте, в части Аравии, в Эфиопии было много золотых рудников. Самой богатой золотом была страна, расположенная в двух днях езды от Напаты к Красному морю. В Эфиопии золотой прииск находился между святилищем Меркурия и островом Мерое, а также на самом острове».

Сохранилось описание нубийских рудников II в. до н. э., приведенное Диодором Сицилийским (ок. 90—21 гг. до н. э.): «В конце Египта, на границе Аравии и Эфиопии, находится страна, изобилующая золотыми рудниками, откуда с большими издержками и тяжелым трудом добывают этот металл. Земля черного цвета наполнена прожилками и жилами мрамора (вероятно, кварца.— М. М.) поразительной белизны, осколки которого превосходят своим блеском все естественные продукты... Вот каковы были способы, употреблявшиеся, чтобы использовать рудники. Подвергали сильному огню наиболее твердую часть земли, содержащую золото, ее при этом растрескивало, и ее затем обрабатывали руками...».

Диодор говорит об исключительно тяжелой работе в рудниках. Рудокопы «с нетерпением ожидают смерти, которая кажется им предпочтительнее, чем жизнь — столь ужасная, на которую они обречены». Именно на эту часть труда Диодора ссылается в «Капитале» К. Маркс: «Ужасным становится чрезмерный труд в древности в тех случаях, когда дело идет о добывании меновой стоимости в ее самостоятельной денежной форме — в производстве золота и серебра. Насильственный труд, убивающий работника, является здесь официальной формой чрезмерного труда»[1].

Диодор рассказывает о промывке раздробленной и истертой руды: «Сперва на широкой и слегка наклонной доске они раскладывали этот растертый в порошок камень, а затем размешивали, поливая водой. Затем его часть, содержащая землю, размытая посредством влаги, течет по наклонной доске вниз, а золото вследствие тяжести остается на доске. Они повторяли эту операцию несколько раз, причем слегка растирали вещество руками... до тех пор, пока на доске не оставались только крупинки золота». Заканчивается это описание следующими словами: «Открытие же этих рудников восходит к отдаленной древности и к наиболее древним царям».

Отрабатывались в Нубии и золотоносные россыпи. Получаемый при этом металл носил название просеянного золота. Это название в надписях изображалось знаками, включающими сито. Россыпи в ряде случаев имели элювиальное, делювиальное и эоловое происхождение, отлагались они в мелких котловинах и впадинах пустыни. При их отработке применялось просеивание на ветру — технически это было целесообразно в условиях нехватки воды.

Начиная с Птолемея I в Египте чеканилась собственная монета. В последний период его правления на статерах (рис. 6, а) стали изображать идеализированный портрет Птолемея Сотера; на оборотной стороне — Зевс и Аммон в квадриге, запряженной четырьмя слонами.

Одному из «диадохов»— Лисимаху достались после Александра Ш Фракия и Иония. Лисимах чеканил золотые статеры (см. рис. 6, б), подобные статерам Александра III, в городе Византии (ныне Стамбул), давшем название Византийской империи.

К эллинистическому Востоку относилось и восточное средиземноморское побережье Африки. Это дает повод сложным путем, благодаря тексту, иллюстрирующему монету, коснуться стран совсем другого побережья Африки, которые во времена эпохи великих открытий получили собирательное наименование «Золотой Берег Гвинеи».

В. И. Вернадский полагал, что Древний Египет получал золото не только из Восточной пустыни и Нубии, но и из внутренней Африки. Оттуда же в более позднюю эпоху поступало золото для других стран Средиземноморья. «Черные расы Африки сохраняли веками, до наших дней, навык к добыче золота из бедных россыпей. Целые народцы веками работали над золотом как рабы мелких князьков. «Золотой песок» с Золотого Берега Гвинеи шел в древний Карфаген, позже в Рим, проходил в Индию и Китай в дохристианское время и побуждал в XV—XVII веках европейцев к смелым и опасным путешествиям, приведшим к полному изменению представлений культурного человечества о земной поверхности. Уже давно наряду с россыпным стало добываться золото коренное.

В течение всего периода роста и развития переднеазиатских монархий, всего цикла развития древней Эллады, эллинистических государств, Римской империи золото попадало в средиземноморскую область культуры из того же самого источника». Таким образом, В. И. Вернадский придавал большое значение разработкам месторождений золота в странах, находящихся на побережье Гвинейского залива. Но древние греки и римляне, конечно, ни о какой Древней Гвинее не знали, золото к ним приходило сухопутным транссахарским путем.

Вероятнее всего, что именно из такого «гвинейского» золота отчеканена монета триобол (рис. 7) чеканки 308 г. до н. э. (масса 2,76 г) греческой колонии Кирены на средиземноморском побережье Африки (близ нынешнего города Бенгази в Ливии). На ее лицевой стороне всадник, на оборотной символ Кирены — растение сильпиум и справа надпись «КИРА», к сожалению, плохо прочеканенная.

Александр Македонский во время похода на Восток не ставил цели завоевать Кавказ. Его войска, возможно, прошли лишь по самым южным районам Армении и Азербайджана. Г. Агрикола отмечает: «В Армении золото добывалось в рудниках Сиспиритес; Александр Великий послал сюда Мемнона с солдатами».

Уже приводилось высказывание К. Маркса, что на изменение стоимостного отношения между золотом и серебром влияли и политические изменения, например, вторжение в Азию и некоторые регионы Африки македонян. В некоторых странах лишь после покорения их македонянами население впервые познакомилось с монетным обращением. Это было для варваров достаточно сложно, поэтому большое значение имело упростившееся за счет военной добычи в Персии соотношение стоимости золота и серебра как 1:10, в результате чего золотой статер или дидрахма стали соответствовать по стоимости 20 серебряным драхмам.

Статеры с портретом и именем Александра Македонского чеканились спустя столетия после его смерти даже городами, вышедшими из-под македонского владычества. Цель этого — снабдить рынок ставшей привычной для него монетой и тем самым удержать на нем захваченные монетами александровских типов позиции. Это — пример преобладания экономического фактора над политическим.

Убедительнее подтверждает сказанное и чеканка «варварских» подражаний. В Восточной Грузии и Осетии встречены клады с грубыми подражаниями статерам Александра Македонского (рис. 8, а). Металл для них был, естественно, местным. Г. Агрикола писал: «За воротами Кавказа, говорит Плиний, на горах Гордии, создающих долины, нецивилизованные народы разрабатывали золотые прииски». Трудно угадать, какие ворота Кавказа имел в виду Плиний. Может быть, перевалы Главного Кавказского хребта? За этими «воротами» на северном склоне хребта прослежены золотоносные конгломераты, за счет которых возможно образование россыпных месторождений. Может быть, они и дали золото для чеканки монет, подражающих статерам Александра Македонского?

В. А. Обручев называет ряд кавказских месторождений цветных металлов, в рудах которых содержалось золото. С глубокой древности разрабатывались Кадабекское и Зангезурско-Мегринское месторождения. Более мелкие месторождения, вероятно, служили источником для образования небольших россыпей, от разработки которых не осталось никаких следов.

Найдены также монеты, представляющие собой подражание статерам Лисимаха (см. рис. 8, б). Отчеканены они были в Абхазии или Западной Грузии. Золото добыто из россыпей р. Риони или впадающих в нее рек. В. И. Вернадский писал: «Но аллювиальные россыпи постоянно образуются и теперь. Современные пески многих рек являются золотоносными — таковы Рион в Закавказье...» Конечно, во времена Лисимаха таких россыпей было больше. О еще более раннем периоде писал Г. Агрикола: «Колхида прославляется в анналах за золотое руно. Сваны (их называли иберийцами) жили на Кавказе, большие и малые реки которого несли золотой песок. Так как жители собирали его на продырявленные дощечки и овечьи шкуры, расположенные по дну, то возникла легенда о золотом руне».