— Все в рамках соревнований, — ответил парень, — синяки-то не настоящие.

Я повернулся к Кристи. Они с Толиком стояли чуть впереди. До столпа света и, соответственно, флагов, им было рукой подать — шагов пять, не больше. Так почему они стоят?

— Что будем делать? — спросила Кристи у Толика.

Толик пожал плечами:

— Я не знаю, чего ожидать. Времени немного, будем импровизировать.

— Что здесь творится? — вмешался я.

Толик посмотрел на меня оценивающим взглядом. Так смотрят фермеры в загоне, выбирая свинью пожирнее.

— Может, начнем с новичка? — холодно предложил он.

— Я тебе покажу новичка, — огрызнулась Кристи беззлобно, — это не по правилам. Сначала нужно все ему рассказать.

— Да уж, расскажите, — сказал я.

— В общем, ситуация такова, — сказала Кристи, — подступы ко второму флагу охраняются. Здесь расставлены какие-то ловушки, но какие именно никто не знает. Их нужно обезвредить или обойти, и тогда получится взять флаг.

— Так в чем же дело?

— Это задание на самопожертвование, — сказала Кристи, — ловушку можно обезвредить только ценой собственной жизни…

— Или если ты везунчик, — вставил Толик.

Кристи кивнула:

— К последнему заданию обычно приходит один из группы. — Сказала она, — и то не факт.

— Ясно, — сказал я, — и ты думаешь пустить вперед меня?

— Ты новичок, многого не знаешь, — ответила Кристи, — плюс, я хочу, чтобы ты прошел в третий тур.

— Но этого не хочу я, — заметил Толик, — мы с тобой давно не выходили в финал один на один.

— Я тебе дома устрою финал, — отмахнулась Кристи.

— Но это не по правилам, — настаивал Толик, — теперь новенький все знает, и он сам должен решить пойдет он или нет. Разве я не прав?

— Ты иногда бываешь просто невыносим! — Кристи повысила голос, на что Толик просто пожал плечами:

— Правила есть правила, зайчик, не мы их придумали.

— Вы меня даже заинтриговали, — сказал я, — выходит, что если я пожертвую собой, то открою Кристи путь к флагу, а сам вылечу из этой вашей матрицы и возвращусь обратно в актовый зал?

— Ага, — сказал Толик, — хочешь?

— Откровенно говоря, нет. Но я люблю рисковать. В конце-концов, я археолог, а археологи, да будет вам известно, очень любопытны.

— Ну, тогда я тебя не держу! — развел руками Толик, — удовлетворяй свое любопытство на здоровье.

Я посмотрел на туман по краям тропинки. Из белого покрывала торчали уголки листьев и кончики травы. Холодный липкий мрак вновь раскрыл свои объятия… Я закрыл глаза и сделал первый шаг.

— Безумец, — раздался в тишине голос Кристи.

Возможно. А, может, действительно чрезмерно любопытный археолог. Это у меня профессиональное…

Под ногами чавкнуло и хлюпнуло. Подошва уперлась во что-то мягкое и упругое, голую ногу выше носка и ниже штанов защекотала колючая трава. Я сделал еще один шаг и только потом открыл глаза. Столп света был близко, протяни руку — и можно дотронуться. От него исходил слабый потрескивающий шум, словно статика от проводов высокого напряжения. Флаги стояли чуть поодаль, и чтобы подойти к ним, потребуется еще шага три.

Итак. Первый шаг. Я выдернул ногу из тумана и опустил ее снова.

Никаких сюрпризов. Небо не упало на голову.

— Безумец, — повторила Кристи за спиной.

— С тебя бутылка хорошего пива, — сказал я, не оборачиваясь.

— Я тебе устрою пиво, — проворчал Толик.

Второй шаг. Хлопья тумана сорвались с ботинка. И вдруг…

— Стой, где стоишь, — раздался голос из ниоткуда.

Я замер, оглядываясь. Вокруг никого не было, только два дерева с огромными стволами и узловатыми ветками, переплетенными между собой.

— Новая жертва, значит, — сказал голос, — занятно… а ну-ка представься, как подобает.

— Артем, — сказал я.

— И это называется «как подобает»!? — удивился голос, — смотри же!!

Переплетенные между собой ветви деревьев вдруг вздрогнули, сбрасывая желтые листья, с тяжелым скрипом ветви пришли в движение. Они распрямлялись, сплетались вновь, замысловато изгибались, пока передо мной неожиданно не возникло большое ветвистое лицо. Ветвистое, причем, безо всякого лишнего преувеличения. Я увидел круглые глаза и две ветки-брови над ними, я различил переплетение веточек поменьше — это нос, и, наконец, несколько мощных ветвей образовали гигантский рот с толстыми губами.

— Я Мелрок, хранитель леса! — ветки рта зашевелились. Звуки наполнились глухим скрипом и басом с хрипотцой, из отверстия посыпались листья, тонущие в тумане под моими ногами, — а вы те, кто опять пришел забирать свет?

— Нет, я пришел вот за этим, — я указал на флаги, — мне нужен только один.

— Знаю я вас, — ответил Мелрок уже вполне обычным голосом, — приходите «вот за этим», а забираете свет. Свет всегда гаснет после ваших приходов. Ходят и ходят! Покоя нет!

Я оглянулся и увидел Толика, Кристи и того парня. Они стояли на тропинке с видом глубочайшей заинтересованности на лицах. Похоже, с Мелроком им раньше сталкиваться не приходилось. Интересно, он убьет меня сразу, или поиздевается, и если да, то буду ли я чувствовать боль?

— Я убью тебя сразу, — сказал Мелрок, словно читал мои мысли, — убью, и буду отдыхать. Вы нарушили мой сон. И мне это не нравится. Знаете, что мне снилось? Откуда же вам знать? У вас даже имя какое-то невзрачное, и сами вы невзрачный, и мысли ваши тоже.

— Но я бы хотел сначала взять вон тот флаг, — упорно повторил я, — а потом можете меня убивать.

— Потом станет темно, и я тебя не увижу. Я Мелрок, но не сова. Я не умею видеть в темноте. Может, кто из лесных жителей и умеет, но я нет. На эту тему с ними и разговаривайте, а меня незачем отвлекать. Ходят, тут, ходят…

— Тогда, давайте сделаем так — я выдерну флаг из земли, и в этот момент вы меня, скажем, убьете.

— Не пойдет. Свет погаснет, и я опять же тебя не увижу. Мелрок умный иногда бывает. Не всегда, признаю. Бывали у меня легкие провалы в памяти, но это, скорее, исключение, чем правило. Честное слово.

— Но вы можете взять меня в тиски или, скажем, зажать ветками, когда я буду выдергивать флаг. И как только я его выдерну, вы сожмете ветку и выпустите мне кишки.

— Кровожаден, — хмыкнул Мелрок, — и наглый. Я мог бы убить тебя прямо сейчас, на месте. Но мне нравятся наглые мелкие людишки. Я считаю, что наглость правит миром. Только наглые людишки смогли убраться живыми из моего леса. Другие не смогли, мда. Я пустил им кишки, мда. Чтоб не ходили. А то ходят, тут, ходят…

— О, да. Я наглый. Я настолько наглый, что осмелился противоречить вам, — подтвердил я, чувствуя, как предательски дрожат кончики пальцев, — я не сунулся бы сюда, если бы не был наглым. И мне нужен флаг. Любой из тех, что торчат здесь.

— Флаг не получишь, — сказал Мелрок, после непродолжительного молчания. Ветки-брови сдвинулись к переносице, — тогда погаснет свет, а я не хочу, чтобы свет в моем лесу гас. Его здесь и так мало. Видишь ли, сквозь широкие ветки деревьев и густые листья свет не проникает. Ультрафиолет поглощается, а до земли доходят лишь жалкие остатки. Из-за нехватки света и тепла здесь постоянная влажность, плохо растет трава и всюду этот проклятый туман… Грибов не видно… К тому же, я сказал, что возможно не убью тебя, а про флаг ничего не говорил.

— Но он мне нужен.

— Ничем не могу помочь. Разворачивайся на сто восемьдесят градусов и дуй отсюда, пока не убил. А то ходят тут…

Я крепко сжал кулаки, глубоко вздохнул, и сказал на выдохе:

— Не развернусь.

— …ходят…

Глаза-ветки хранителя леса со скрипом округлились. По лесу пронесся тихий удивленный шепот, холодный ветер потрепал за волосы, а за спиной кто-то удивленно присвистнул. Наверное, это был Толя.

— Ты смеешь мне возражать? — с выражением тихой ярости в голосе поинтересовался Мелрок.

Я кивнул, прекрасно соображая, что он может стереть меня с лица земли одним взмахом какой-нибудь могучей ветки. Он — хранитель леса, он может заставить дерево выдернуть корни и пробежать стометровку по пересеченной местности, он властен над любым лесным зверем, он, возможно, даже может вызывать землетрясение или небольшой ураган. В какой-то мере, в рамках этого леса, Мелрок — бог. И он мог сделать со мной все, что захочет.