Поразмыслив, Эмер решила, что разумнее будет согласиться.

У самого порога, когда епископ открывал тяжелые двустворчатые двери, запертые изнутри, девушка не сдержалась и сказала:

— Признайте, что я справилась со своим заданием, и не смейте запугивать меня больше.

— Я и не запугиваю, леди Фламбар.

— А очень на это похоже, — дерзко ответила Эмер. Она уже пришла в себя, и к ней вернулась обычная бравада.

И тут Ларгель Азо улыбнулся. Улыбка получилась кривая, скорее — ухмылка, а не улыбка, и от нее стало жутко. Улыбка епископа была куда страшнее его гнева.

— Вы просто не догадываетесь, что значит «запугивать», — сказал Ларгель Азо на прощанье, толкая Эмер в спину, выпроваживая вон.

Послушники, стоявшие на страже, раскрыли рты, не понимая, как леди оказалась в соборе без их ведома, но Эмер приняла гордый вид и прошла, как мимо пустого места. Пусть пораскинут мозгами, если есть, чем раскидывать.

Но на этом унизительные встречи не закончились. Небеса решили послать испытаний щедрой горстью, и завернув за угол, Эмер столкнулась с Годриком. Она больно ткнулась носом ему в гродь, но даже не успела заворчать.

— Что у тебя за вид? — изумился он. — Ты лохматая, как вилланка. Моя жена не должна выглядеть неподобающе.

Не дожидаясь ответа, он пошел по коридору, а Эмер потрусила за ним, на ходу доставая зеркальце из поясной сумочки.

— Почему ты не в мастерских? Я хотел поехать туда после обеда. Почему вернулся так рано?

— Кое-какие дела.

— Что-то случилось?

— Ничего важного.

— Можно мне с тобой?

— Нет.

Вот и всё. Он скрылся в главном зале замка, хлопнув дверью перед самым носом Эмер. Вздохнув, девушка посмотрела в зеркальце и обнаружила, что золотая сетка, удерживавшая волосы, порвалась в нескольких местах, и через разорванные ячейки рыжие пряди топорщились крутыми завитками.

— Да уж, выгляжу на редкость привлекательно, — мрачно сказала Эмер, и попыталась пригладить кудри, насколько это было возможно.

Она поплелась на замковую стену и снова ткнулась носом в мужскую грудь. На этот раз ей повстречался Тилвин.

— О! ты-то мне и нужен! — и не слушая возражений, впрочем, достаточно слабых, она увлекла начальника стражи к статуе небесного вестника. — Что ты знаешь о Ларгеле Азо, Тиль?

Вопрос поверг Тилвина в изумление. Он оглянулся и сделал знак говорить тише.

— Зачем тебе?!

— Просто расскажи, что тебе известно.

— Просто расскажи… В этом вся Эмер. Никаких объяснений, никакого страха. Что ты хочешь знать?

— Все. Кто он, где родился, где рос, как стал священнослужителем.

— Для этого достаточно прочитать его житие. Оно есть в соборе. Спроси у… — он осекся.

— Спросить у епископа Ларгеля? — со смешком подхватила Эмер.

— Да, не лучший способ, — признал Тилвин. — Вот что, я могу попросить преподобного Нита, чтобы он достал житие.

— Это будет прекрасно! К вечеру достанешь?

— Разве я могу отказать хозяйке Дарема? — Тилвин словно невзначай коснулся рыжих кудрей, выбившихся из сетки.

— Да, я опять лохматая! — Эмер поняла его жест по-своему. — Леди Фледа не ругается, но всегда страшно недовольна. А что я могу поделать с этими непослушными кудрями? Кажется, они специально лезут из сетки. Как живые!

— Мне нравится, — сказал Тилвин.

— Зато Годрик бесится, — отмахнулась Эмер. — Он был бы доволен, вздумай я носить клобук, как монахиня.

Тилвин тактично промолчал, чтобы не вмешиваться в разногласия супругов.

— Да, а тебе не известно, что там за срочные дела приключились? — заговорив о муже, Эмер вспомнила и об остальном. — Годрик пролетел стрелой, ничего не объяснил. Что-то произошло в кузнечных деревнях?

— Как раз иду к нему. Только что сообщили, что в Зелёном лесу на обоз напали разбойники, две повозки с оружием были похищены.

— Похищены?! И это называется — «ничего важного»?! Да он спятил, наверное.

— Кто?

— Годрик.

— Ясно, — Тилвин вежливо улыбнулся. — А теперь — извини — я ухожу. Годрик хочет допросить свидетеля нападения, мне нужно присутствовать.

— Я пойду с тобой.

— Не думаю, что твоему мужу это понравится. Да и не надо милой женщине слушать про разбойников, — кивнув на прощание, Тиль направился к Годрику, а Эмер задумалась, глядя ему след.

Спустя минуту она ворвалась в комнату леди Фледы, не обращая внимания на причитания служанок. Леди отдыхала в кресле возле окна, и испуганно вздрогнула, когда невестка отдернула занавеску с окна.

— Что такое? — спросила леди Фледа заплетающимся языком.

— Нам надо немедленно идти в главный зал! — объявила Эмер.

— Послание от королевы? — спросила свекровь, живо поднимаясь из кресла.

— Хуже! На обоз с оружием напали! Разбойники! Годрик сейчас будет допрашивать свидетеля! Нам надо это услышать, идемте!

— Ах, разбойники… — леди Фледа тут же утратила интерес. — Не беспокойтесь, невестка, Годрик и сэр Тюдда разберутся со всем лучше нас. Скажите лучше, вы распорядились насчет ужина?

— Какой ужин! — Эмер едва не прыгала от нетерпения. — Разбойники покусились на королевское имущество, это все равно, что покуситься на королеву! Нам надо идти, дорогая матушка, — она подхватила женщину под руку и потащила к выходу. — Поспешим, поспешим, а то пропустим все самое важное…

— Подождите! — запротестовала леди Фледа. — Я не надела генин, а там мужчины!

— Зато у вас прекрасный платок, — успокоила ее Эмер, продолжая увлекать в сторону главного зала, — ваша честь не пострадает, если вы повяжете голову платком. Наоборот, королеве расскажут, что вы так торопились вникнуть в суть дела, что даже не соблаговолили одеться надлежащим образом!

— Куда ты тащишь маму, сумасшедшая! — из соседнего покоя выскочила Острюд, но Эмер схватила ее за шиворот и потащила за собой.

— И сестру Острюдочку возьмем, ей будет полезно послушать — пусть набирается опыта, потом будет помогать мужу советом, правда, матушка?

Расчет ее был прост. Если Годрик не постесняется вышвырнуть жену, то против матери и сестры не пойдет. Женщины почти бегом миновали коридор (причем, две из них — против своей воли), Эмер распахнула пинком двери первыми втолкнула в зал свекровь и золовку, а потом чинно вошла сама.

Несмотря на день, окна в зале были прикрыты. В подсвечниках горели несколько свечей, а у камина сидели и стояли Годрик, Тилвин и несколько рыцарей из старших. Появление дам было принято с удивлением, но рыцари не замедлили встать и поклониться, и даже Годрик подошел поприветствовать мачеху.

— Зачем вы здесь? — спросил он с недовольством, поглядывая на жену и прекрасно понимая, кто виновник.

— Матушка, сестрица и я будем присутствовать, — заявила Эмер, подталкивая леди Фледу к креслу, — хозяйка Дарема должна знать обо всем, правда, матушка? Мы не помешаем. Продолжайте допрос. Где этот свидетель, о котором говорилось?

— И об этом уже успели насплетничать? — процедил Годрик ледяным тоном. — Что ж, присутствуйте, но чтобы вас не было слышно ни полсловом.

Эмер немедленно вскинула ладонь, давая клятву молчать.

— Вот он, свидетель, — продолжал Годрик, указывая на мужчину в запыленном плаще. — Мой оруженосец, Сибба.

— Приветствую вас, миледи, — поклонился оруженосец.

Теперь Эмер не нужно было клясться, что она будет хранить молчание, потому что язык у нее так и приморозило к нёбу. Сибба. Оруженосец. Нижний город, раздавленный таракан, и этот самый Сибба, который видел ее в лицо. С синяком на полфизиономии.

Но яркое пламя в очередной раз проявило милосердие. Было непохоже, что оруженосец узнал ее, и Эмер перевела дух. Она и в самом деле забилась в уголок, стараясь не попадать в круг света, и обратилась в слух.

— Продолжай, — велел Годрик Сиббе.

— …они как будто знали, что голова обоза охраняется слабее, милорд. Повалили дерево как раз на середину, и пока мы отстреливались, перебили возниц и угнали две повозки.

— Что там?