— Простите, простите, — всхлипывал нарушитель. — Он толкнул меня, я ничего не мог сделать…

Выяснение причин падения Эмер решила устроить тут же.

— Кто его толкнул?

Ответом ей было могильное молчание, а Муго тихо поскуливал, размазывая слезы по грязному лицу.

— Покажите корзину, — последовал новый приказ.

Принесли огромный и плоский короб, сплетенный из ивовых ветвей.

— Умом тронулись, если послали этого дохляка нести такую тяжесть, — сказала Эмер. — Дохляка не наказывать. Отведите его к лекарю, пусть посмотрит, не переломал ли чего. Теперь вы, — она обернулась к главному повару и помощникам, не обращая внимания на лепет бедняги Муго, который пытался поблагодарить добрую госпожу и облобызать подол ее платья. — Вижу, урок не пошел вам на пользу. Управлять кухней вы не умеете. Пусть выйдут поварята и младшие подмастерья, хочу поглядеть на них.

Двадцать мальчишек и подростков выстроились в шеренгу, боясь моргнуть. Эмер прошлась мимо них, рассматривая так пристально, словно искала демона в человечьем обличье.

— Они все дохлые, — сказала она по окончании осмотра. — Тощие, дохлые, слабые. А теперь — подмастерья и старшие подмастерья.

Осмотром она опять осталась недовольна.

— А вы — разжирели, как перекормленные петухи. Но вами я займусь позже. Теперь надо решить, из чего готовить пирог. Главный повар!

Старший распорядитель кухни услужливо выступил вперед.

— Пусть отправят посыльных в ближайшие деревни, чтобы скупили все свежие яйца, какие найдут.

— Миледи! — пискнул мастер Брюн, — до ближайших деревень — час пути.

— На лошади?! — поразилась Эмер. Она была не сильна в расположении даремских деревушек и подумать не могла, что второй по величине город в Эстландии находится в такой глуши.

Но ответ главного повара вернул надежду:

— Пешком, миледи.

— Час пешком, — быстро подсчитала она, — одна десятая часа на лошади. Быстро снарядите туда повозку. Пусть обойдут все птичники и заплатят не скупясь.

— Дорога горная, лошадь там не пройдет, только осел, — сказал главный повар умирающим голосом. — А там, где можно добраться на лошади, дорога в три раза длиннее.

— Сам ты осел, — парировала Эмер.

Она колебалась лишь несколько мгновений.

— Подбивайте тесто, — велела она, — Через полчаса у нас все будет.

— Но как, миледи… — начал мастер Брюн.

— Я разрешила тебе возражать? — оборвала его Эмер. — Делайте, что вам говорят, остальное — не ваша забота.

На ходу развязывая шнурки доспеха, она велела срочно позвать начальника стражи и поднялась в башню, запретив сопровождать ее.

Когда через пару минут Тилвин постучал в покои хозяйки Дарема и услышал нежный, но энергичный голос юной госпожи, разрешающей войти, он вошел и остолбенел, потеряв дар речи.

Вместо красивой леди перед ним стоял долговязый парень в мешковатых штанах, полинялой коте и войлочной шляпе, надвинутой на глаза. Но вот парень сдвинул шляпу на затылок, и показалось румяное личико Эмер. Сейчас брови ее хмурились, и настроена она была решительно.

— Мне нужна твоя помощь, Тиль, — заговорила она резко, короткими фразами. — Пойдешь со мной. Покажешь дорогу в ближайшую деревню. Встретимся у ворот. Я выйду черным ходом. Возьми две корзины, чтобы поместились две сотни яиц.

— Две сотни?

— Ты же осилишь такую ношу? — спросила Эмер мимоходом, затягивая вязки на сапогах и засовывая за пазуху кошелек с золотом. — Только никому ни слова. Ты и я. На все у нас чуть больше половины часа.

— Ты решила сделать это сама? Но…

— Тиль!

Эмер подбежала и положила руку ему на плечо. Тилвин уставился на ее руку, словно она прижгла его каленым железом сквозь одежду.

— Прошу, помоги мне еще раз, — сказала Эмер. — Мне больше не на кого положиться. Королева должна получить свой пирог в день солнцестояния. Это важно для меня.

— Буду ждать у ворот, — сказал он и помчался вниз по лестнице.

— Вот и славно, — пробормотала Эмер, открывая потайную дверь. В коридоре было тихо и темно, и она потрусила под каменными сводами, прижимаясь к стене.

Никто не заметил ее, и даже служанки, спешившие в кухню с птичьего двора, гомонили так, что Эмер успела спрятаться в нишу, чтобы не столкнуться с ними. Ей повезло миновать и конюшню, а возле самых ворот, выбегая во внутренний двор, она столкнулась с мужчиной преградившим ей путь. Вскинув голову, Эмер чуть не застонала от отчаянья. Это был Сибба.

— Смотри, куда лезешь, деревенщина! — сказал он, отряхивая квезот.

— Прошу прощения, господин, — пробормотала Эмер, отступая с поклоном.

Оруженосец уже прошел мимо, но вдруг остановился, и сердце Эмер рухнуло в печенки.

— Я тебя знаю? — спросил Сибба.

— Нет-нет, благородный господин.

— Ты из свиты королевы? — продолжал он допрос.

— Да-а… — Эмер уже не чаяла избавиться от него. Вот ведь привело столкнуться!

— Тогда что делаешь здесь? Во внутренний двор разрешено входить только своим. Куда смотрит начальник стражи?

Эмер не стала ждать, пока он позовет охранников, и рванула, очертя голову. Но Сибба оказался куда как проворен и сцапал ее возле самого выхода.

— А ну, стой! — пропыхтел он, схватив ее за шиворот. — Долой шапку, вор!

Помощь подоспела неожиданно, в лице Тилвина. Он так толкнул в грудь Сиббу, что тот покатился кувырком, собирая на новенький квезот солому пополам с лошадиным пометом. Однако падая, он успел ухватиться за войлочную шапку и сдернул ее с Эмер вместе с головным платком. Рыжие кудри распались по плечам, а Сибба, ловко перекатившись через голову, вскочил — и забыл, зачем вскочил, уставившись на хозяйку в столь неподобающем виде.

— Что уставился? — сказал ему Тилвин, делая шаг вперед и вырывая из руки оруженосца шапку и подбирая оброненный платок. — Если об этом кто-то узнает, я отрежу тебе язык.

Сибба едва ли слышал хоть слово. В полной растерянности подергав себя за ухо, он только и смог, что выговорить:

— Это вы, миледи?

— Ты никого не видел, — сказал ему Тилвин.

Эмер торопливо подобрала волосы, перетянула шевелюру платком и снова нахлобучила шапку.

— А-а… э-э… — продолжал тянуть Сибба, и вдруг очень внятно спросил: — Милорд знает?

— Милорду — ни слова, — твердо произнесла Эмер. — Мне нужно принести две сотни яиц в Дарем. И так, чтобы об этом не разнюхала ни одна живая душа. Понял?

— Понял, — тут же кивнул оруженосец. — Миледи понадобились яйца.

— Они понадобились на кухне, — поправила его Эмер и взяла за руку Тилвина: — Идем, нам нельзя медлить. Пирог должен быть приготовлен вовремя.

Сибба проводил их взглядом, все так же дергая себя за ухо.

Возле ворот Эмер и Тилвина встретили четверо рыцарей, и каждый держал по корзине.

— Это еще зачем? — пробормотала Эмер, невольно отступая.

— Не бойся, — успокоил ее Тилвин. — Это верные люди, они не выдадут ни тебя, ни меня. А яйца лучше не складывать в одну корзину, — уголки его губ лукаво задергались. — Тебе бы лучше не покидать Дарем, я сделаю все сам.

— Я не останусь в стороне. Это дело моей чести, — помотала головой Эмер. — Но мы не успеем. Вот эти — слишком тяжелы, бежать они будут медленно. А у этого натужное дыхание. Верю, что он верный и хороший воин, но едва ли хороший бегун. Задохнется сразу же.

Рыцари удивленно переглянулись, а Эмер отобрала у двоих корзины и одну передала Тилвину, а вторую надела за плечи, как котомку, просунув руки в ручки.

— Показывай дорогу, Тиль, — приказала она, — и поспешим, с милостью яркого пламени.

Трое выбежали из Дарема и свернули на гористую тропку, идущую сначала рощей, потом ущельем, а потом забираясь все выше и выше на скалистые холмы, расположенные по окоему Даремской равнины.

Эмер бежала посредине, и ни на шаг не отставала от Тилвина, который по ее примеру забросил корзину за спину. Несколько раз он пытался замедлить шаг, опасаясь, что Эмер выдохнется, но всякий раз она понукала его с шутливым негодованием.