В отличие от конфиденциальных докладов Трехсторонней комиссии, созданной по идеологии СВС, призывы к совместному решению мировых экономических проблем и “проблем человечества” прямо адресовались мировой и в немалой степени советской элите, приглашая ее стать частью этого механизма. Советская интеллектуальная и номенклатурная элита стала остро ощущать гнет своей идеологии, но не потому, что та разочаровала ее как инструмент развития собственной страны, а потому, что стала помехой для принятия в элиту мировую. Цена за место в мировой олигархии была названа в эпоху М. Горбачева.

В конце 90-х годов ХХ века Совет охватывает своим влиянием практически все важнейшие общественные институты и государственные структуры США — конгресс, Государственный департамент и министерство обороны, банки, финансовые учреждения, крупнейшие промышленные корпорации, а также важнейшие информационные агентства, электронные СМИ и печатные издания, руководство и профессуру колледжей и университетов. Из сенаторов и конгрессменов, по данным на 1998 год, среди демократов приблизительно в два-три раза больше членов СВС, Трехсторонней комиссии и Бильдерберг­ского клуба – этих мастерских либеральной глобализации под англосаксонской эгидой, чем среди республиканцев, которые, впрочем, также изрядно пред­став­лены. В отличие от начального периода своей деятельности, Совет по внешним сношениям сегодня кажется внешне растворившимся в американ­ском истеблишменте. Его можно сравнить с некой ложей посвященных, окормляющей американский истеблишмент идеологическими и мировоз­зренческими скрепами.

Итак, только самый первый, беглый взгляд на систему связи мозговых центров и американского государства рождает мнение, что американские “Think Tanks” – это инструменты выработки официальной политики США. Более внимательное рассмотрение подводит к суждению, что скорее наоборот: правительственные структуры и институты США, сама государственная стра­тегия Америки находятся под мощным идейным и политическим мониторингом некоего всепроникающего и вездесущего лобби, выражающего интересы идеоло­гических, финансовых и профессиональных элит, имеющих транс­нацио­нальные интересы. Оно не выступает на политической арене открыто, но через эти структуры обеспечивает преемственность своих интересов в самих США и в мире.

Деятельность американских мозговых трестов нельзя недооценивать, хотя она  и проходит в большей свой части вне объективов телекамер. Чисто американское явление, эти институты формировали не только саму политику США на протяжении 100 лет, но и отношение к этой политике как среди своих граждан, так и в мировом общественном мнении. Их деятельность во многом дополняет и подменяет работу американской дипломатии и идеологической разведки. Именно в них рождаются новые концепции и доктрины, именно они поставляют кадры и экспертизу для правительственных учреждений. Они экспортируют политические клише и вводят в оборот новые стереотипы исторического сознания.

Очевидно, что за пределами США главной ролью “Think Tanks” кроме прощупывания позиций местных элит является экспорт клише и стереотипов сознания. А это есть не что иное, как идеологическое программирование. Эти учреждения, как правило, публикуют книги, проводят семинары и конференции, причем часто в других странах, работая с местными элитами. Так, Институт У. Мондейла поспешил в “демократическую Россию” в 1991 году и устраивал семинары и банкеты для нарождающихся партий некоммунисти­ческого толка. Некоторые из очарованных гостей стали затем российскими сотрудниками в московских филиалах американских центров. Международный центр Вудро Вильсона издал на русском языке для российской элиты книгу У. Лакера — “председателя Совета международных исследований вашинг­тонского Центра по исследованию стратегических и международных проблем”, в которой виртуозно осуществлялась задача: развенчать СССР как главного борца против фашизма, при этом не реабилитировать фашизм, но избавить Запад от вины за него. Вторая мировая война трактовалась как война между двумя тоталитарными монстрами, а антисемитизм немцам якобы подсказали русские эмигранты.  

Нынешний передел мира являет невиданный синтез империализма времен Теодора Рузвельта и мессианизма Вудро Вильсона. К слабым странам применяется сила вместе с тезисом, высмеянным еще американцем Коулмэном:  “Мы управляем вами, так как это в ваших же лучших интересах, а те, кто отказывается это понимать, представляют собой зло”. По отношению к струк­тур­ным элементам системы международных отношений, прежде всего России, которая ранее была объективным препятствием для передела мира, приме­няется идеология глобализма. Составной ее частью является воздейст­вие на сознание. Обывателю внушается идеал несопричастности к делам Отечества, а элите — иллюзия сопричастности к мировой олигархии и уверен­ность в том, что “США соответствуют высоким принципам политического порядка, превосходящего все остальные политические порядки, и новый американский империализм служит высшей моральной цели”. 

Поэтому политикам и политологам, участвующим в конференциях и приемах филиалов Фонда Карнеги или Института Мондейла, принимая поощрительные похлопывания по плечу, полезно было бы иметь в виду, что, по откровенному признанию Отдела политики и планирования Государст­венного департамента, “в самых темных углах мира эти структуры служат глазами, ушами и мозгом Соединенных Штатов”.

Редакция журнала “Наш современник” поздравляет нашего давнего автора и доброго друга Наталию Алексеевну Нарочницкую с избранием в Государст­венную думу и выражает уверенность, что и в этом карманном парламенте Нароч­ницкая с присущим ей ораторским даром и патриотическим одушевлением будет

стойко и энергично отстаивать инте­ресы Родины.

ВЛАДИМИР ЧИВИЛИХИН

ОН НЕ МОГ НЕ ЛЕТАТЬ!

9 марта 2004 года исполнилось бы 70 лет первому в мире космонавту Юрию Алексеевичу Гагарину.

В связи с этим юбилеем “Наш современник” предлагает читателю размышления писателя Владимира Чивилихина о жизни и гибели Юрия Гагарина, выдержки из его бесед с людьми, знавшими Юрия, записи, сде­лан­ные посетителями места гибели Гагарина.

Владимир Алексеевич Чивилихин несколько лет собирал материал для книги об истории авиации и космонавтики. Книга не была написана, но главы из нее о В. Н. Карамзине, Н. И. Кибальчиче, К. Э. Циолковском, Ф. Цандере, Ю. Кондратюке, А. Л. Чижевском, Н. А. Морозове, Ю. Гагарине, В. Комарове, П. Беляеве органично вошли в его роман-эссе “Память”.

Публикуемый сегодня материал взят из рабочих тетрадей писателя.

27 марта 1968 года. День гибели Юрия Гагарина. Это было настолько неожиданно и нелепо, что в первый момент люди отказывались верить в то, что произошло. Люди, только начинающие вглядываться в жизнь, и люди, умудренные тяжелым опытом, — все одинаково не понимали происшедшего. Я встречал мужчин, не умеющих плакать, у которых в этот день закипала на глазах слеза, слышал рыдания подростков, которые в этот день впервые плакали, как взрослые, видел слабых по натуре женщин, которые не могли уже больше плакать и лишь скорбно сжимали губы.

Было тепло, таял снег, и солнце светило так радостно и ярко, что будто бы даже от снега исходило тепло. Всенародное горе сжало сердца болью и холодом. Весть разнеслась по планете, и миллионы людей, ощущая пустоту в груди, вывешивали траурные флаги на своих домах и воротах, миллионы людей спрашивали себя и друг друга: как, почему это случилось? Кто в этом виноват? Спрашивал об этом и я, мучился этим и я, эти вопросы не дают спокойно жить, потому что я не знаю ответов на них, и вот хочу подумать вместе с читателями об этой трагедии, о нелепом, противо­естественном зигзаге судьбы, о проклятых вопросах, хотя, честно скажу, я не знаю ответов на них.