Хорошее воздействие на сектантов оказывают ранние работы проф. Дворкина, книги Андрея Кураева, иереев Даниила Сысоева и Игоря Ефимова. Последняя книга Дворкина по церковной истории — удачный апологетический труд, раскрывающий проблемы разных религиозных течений в историческом разрезе. Богат и интересен информационный материал Понкина И. В., собранный и обобщенный в разных книгах, компакт-дисках и дискетах, Но при этом катастрофически мало отечественных авторов, пишущих на тему иностранной сектантской и инославной агрессии.

Каждая встреча с неправославными, которую удается организовать и которая заканчивается беседой о Православии, не остается, как правило, без результатов.

Видно, кому-то подобная активность не по душе.

Так кому же?

Уже двести лет российская интеллигенция является авангардом идей масонства в нашей стране. В. Ф. Иванов писал в эмиграции: “Нас намеренно разделяют, мы находимся в чужих руках, мы находимся под чужим влиянием! Все несчастия России в том, что свыше двух последних столетий она делала чужое дело !”*. Теперь, когда новый виток демократических (читай: масонских) реформ тяжелой петлей сжимается вокруг наших национальных интересов, как никогда актуальными становятся следующие слова Федора Достоевского: “Русский народ не из одного только утилитаризма принял Петровскую реформу… Ведь мы разом устремились тогда к самому жизненному воссоеди­нению, к единению всечеловеческому. Мы не враждебно, а дружественно приняли в душу нашу гений чужих наций, всех вместе, не делая преимущест­венных племенных различий, умея инстинктом, с первого шага различать, снимать противоречия, извинять и примирять различия, и тем уже высказали готовность и наклонность нашу, нам самим только что объявившуюся и сказав­шуюся, ко всеобщему человеческому воссоединению со всеми племенами великого Арийского рода. Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное”**. Наша великая духовная, национальная и историческая миссия — привести ко Христу не только народы Востока, но и Запада. Сама наша географическая сочлененность между Азией и Европой обозначила диапазон нашего свидетельства об истинах Православия. Отказ от подобной цели и задачи граничил бы с национальным самоотречением. И имя подобному самоотречению было бы одно — отступничество (апостасия).

Св. Иоанн Златоуст, рассуждая о православных и сектантах, утверждает: “И не говори мне таких бессердечных слов: “Что мне заботиться? У меня нет с ним ничего общего”. У нас нет ничего общего только с дьяволом, со всеми же людьми мы имеем очень много общего. Они имеют одну и ту же с нами природу, населяют одну и ту же землю, питаются одной и той же пищей, имеют Одного и Того же Владыку, получили одни и те же законы, призываются к тому же самому добру, как и мы. Не будем поэтому говорить, что у нас нет с ними ничего общего, потому что это голос сатанинский, дьявольское бес­чело­вечие. Не станем же говорить этого и покажем подобающую братьям забот­ливость. А я обещаю со всей уверенностью и ручаюсь всем вам, что если все вы захотите разделить между собою заботу о спасении обитающих в городе, то последний скоро исправится весь... Разделим между собою заботу о спасении наших братьев. Достаточно одного человека, воспламененного ревностью, чтобы исправить весь народ. И когда налицо не один, не два и не три, а такое множество могущих принять на себя заботу о нерадивых, то не по чему иному, как по нашей лишь беспечности, а отнюдь не по слабости, многие погибают и падают духом. Не безрассудно ли, на самом деле, что если мы увидим драку на площади, то бежим и мирим дерущихся, — да что я говорю — драку? Если увидим, что упал осел, то все спешим протянуть руку, чтобы поднять его на ноги; а о гибнущих братьях не заботимся? Хулящий святую веру — тот же упавший осел; подойди же, подними его и словом, и делом, и кротостью, и силою; пусть разнообразно будет лекарство. И если мы устроим так свои дела, будем искать спасения и ближним, то вскоре станем желанными и любимыми и для самих тех, кто получает исправление”*. Чего или кого нам позволительно бояться, имея столь великое призвание. Не отступать мы призваны перед сектантской и инославной религиозной экспан­сией, а поглотить ее здоровым славянским религиозным самосознанием. А сил-то хватит! Атеистическую ересь и ту переварили, а что там секты! В каждой секте в России православный миссионер вдвое сильнее против заезжего иностранного проповедника. Мы на своей земле, а он на чужой, он среди чужих даже на своем собрании, а мы среди своих, хотя и ушедших от нас. Поэтому предательским и трусливым выглядит призыв “не общаться с сектантами, не входить с ними ни в какие контакты”. Похоже, какой-то заезжий провокатор и нашептал эту пораженческую стратегию ведения миссионерской работы на территории нашей страны.

Итак, св. Иоанн Златоуст увещевает нас быть заботливыми братьями для тех, кто заблудился. Конечно, мы не можем общаться с ними в молитвах, таинствах и обрядах, но свидетельствовать им о Православии мы обязаны. Ап. Павел учит: “Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его. Но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата” (2 Фес. 3, 14—15).

Определение Архиерейского Собора Русской Православной Церкви “О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме” (декабрь 1994 г.), в частности, уточняет: “В то же время Архиерейский Собор призывает всех верных чад Русской Православной Церкви широко проповедовать Евангелие Господа нашего Иисуса Христа, создавать катехизические школы, разъяснять людям пагубность лжеучений, помогать тем, кто временно оступился, поддавшись пропаганде сектантских проповедников. Однако противостояние ложным взглядам не должно сопровождаться нетерпимым отношением к самим носителям несовместимых с христианством учений... Мы призываем всех членов Церкви молиться о просвещении одержимых ложными учениями и твердо хранить переданное нам, “отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания” (1 Тим. 6, 20)”.

Участие в патриотических мероприятиях я всегда рассматривал и рас­смат­риваю как часть исполнения моего священнического долга. И даже не собираюсь обсуждать эту тему, которая так будоражит любопытство предста­вителей “желтой” прессы и некоторых собратьев клерикалов, почитающих любовь к Отечеству чуть ли не ересью.

Конечно, общаться с сектантами непросто. Но другого пути привести заблудших братьев в церковную ограду, как только общаясь с ними, просто нет. Меня утешают слова апостола Павла, который говорит: “Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти” (Рим. 9, 3). То есть он сам был готов находиться в аду, только бы быть уверенным, что сродники его спаслись. А современные религиозные эгоисты и эстеты религиозной нетерпимости готовы сотни тысяч россиян отправить в ад. Они рады за себя, довольны собою, так и говорят: “я богат, разбогател и ни в чём не имею нужды”. Но над ними уже звучит Божеский приговор-диагноз: “а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг” (Отк. 3, 17).

О себе скажу одно: я не борюсь с сектантами. Я борюсь за их бессмертные души. И стремлюсь привести их ко Христу, к Тому Христу, Который однажды сказал: “…Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее” (Мф. 16, 18). Сызмальства этой церковью для меня является Русская Православная Церковь. Сидя у покойной бабки моей на закорках, я выучил “Отче наш”, “Богородицу” и “Символ Веры”.

В нравственном смысле сектанты порою стоят намного выше неумеренных ревнителей отеческих преданий. Многие из обвинений, которые те возводят на еретиков, можно использовать против них самих. О подобных им сказано в Евангелии: “Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете” (Мф. 23, 13).

Перед православной миссией сегодня стоит немало сложных внутренних задач. Необходимо преодолеть разобщение разрозненных миссионерских инициатив, добиться большей самостоятельности для миссионерских программ, братств и “миссионерских приходов” в епархиальном масштабе, реани­мировать институт епархиальных и синодальных миссионеров, обеспечив его материальную независимость.