Как обычно, торжественный прием состоялся в конференц-зале роскошной гостиницы, послужившей впоследствии прототипом всех гостиниц Финикса. Устроители вечера в каждом углу просторного помещения разместили бары, отвели место под танцевальную площадку, сцену для оркестра. Желающих поужинать ожидали небольшие круглые столики, а на длинных столах, накрытых скатертями, выстроились блюда с закусками.

Сесиль старалась как можно больше танцевать, тем более что ее приглашали беспрерывно. Джо как будто не возражал, хотя для вида сокрушался по поводу мнимого неумения проявить себя в танце. На самом деле он был прекрасным танцором, и она наслаждалась, когда ее партнером был он. Сеси сразу начинала представлять себя в его объятиях в уединении. По тому, как Джон прижимал ее к себе все теснее с каждым танцем, как прятал лицо у нее на плече, Сес поняла, что те же мысли и образы не покидали и ее партнера.

В один из моментов ее пригласил Сэм Ньюман. Джо проводил любимую взглядом. Легкая улыбка играла на его губах. Партнер Сеси никуда не годился, хотя неизменно пользовался на таких вечерах успехом. Зато Сеси грациозно порхала. Джон любил смотреть на нее, когда она этого не замечала. Он упивался изящным изгибом ее шеи, блеском волос, неповторимыми жестами и движениями. Боже! Она прекрасна! — в такие моменты думал он.

Джон не мог припомнить более счастливые для себя времена. Все, о чем он всегда мечтал, вдруг сбылось. Сесиль была с ним такая красивая, горячая и страстная, он не смел и надеяться, что такое когда-нибудь будет. Когда-то он считал, что любит ее, как только возможно любить женщину, но теперь понял свое заблуждение. Каждая минута, проведенная с нею, вызывала еще более глубокую любовь. Сесиль не во всем сразу открывалась ему. Он и не подозревал о ее тайных желаниях, страхах и надеждах, которые ему приходилось разгадывать день за днем. Она, как роза, лепестки которой раскрываются постепенно. И с каждой новой находкой его любовь к этой женщине возрастала все больше.

Только одно омрачало блаженство Джонни: она его не любила. Она с удовольствием проводила с ним время, признавала его как хорошего любовника. Он ей нравился. И все же она не любила его так всепоглощающе и безоговорочно, как любил и боготворил ее он, Джон. Но он не привык упускать из рук победу. Если он чего-то хотел, то шел и добивался. Так же будет и теперь. Должно быть. Зачем ему все его остальные победы, если он не сможет добиться одной-единственной, но самой главной в жизни — любви Сесиль.

Джонни обратил внимание, что танцующие остановились, когда оркестр кончил очередную мелодию. Сеси улыбнулась Сэму, и они пошли к Джо. Приближаясь к нему, Сеси ускорила шаг. Предназначенная ему улыбка была нежна, она источала сияние. Джон поднялся из-за столика навстречу ей. Пульс у него бешено забился. Придет день, когда она полюбит его. Он постарается для этого. Он сделает все ради этого. Он должен все смочь.

Они уехали задолго до того, как прием закончился. Вкусной еде, отборным напиткам и светскому общению любовники предпочли общество друг друга. Джонни вел машину, а Сесиль устроилась рядом, положив голову ему на плечо. На душе у нее было спокойно. Хотелось спать, но она с замиранием сердца предвкушала другие радости.

— А-ах! Я очень счастлива сегодня. А ты?

— Думаю, ты можешь с уверенностью сказать то же и обо мне, — ответил Джон, пожимая плечами.

Следующие две недели промелькнули незаметно. Любовники были неразлучны. Он уезжал только на тренировки или на игру. Они подолгу разговаривали — о ее работе, его увлечении компьютерами, интересах помимо спорта. Джон развернул перед нею идею создания летнего лагеря для нуждающихся детей. Беседовали обо всем и, кажется, ни разу не умолкали по той причине, что им больше не о чем говорить или надоело слушать друг друга.

Работа над книгой успешно продвигалась вперед. Интервью получались содержательные. Сеси везло и с другими материалами. Лопес и адвокат, выступавший его защитником, прислали копии ряда документов и своих заметок. Ей удалось также раздобыть протоколы судебных заседаний, изложение заявления адвоката, поданного в порядке апелляции.

Сеси целыми днями сидела над выцветшими документами, изучая показания свидетелей, рапорты полицейских, выводы юристов. Постепенно действующие лица драмы ожили в сознании будущего автора, и вскоре у нее сложился рабочий план для большинства разделов книги. Однообразные, бесплодные месяцы, когда ее творческий потенциал упал до нуля, ушли в прошлое. Теперь чувства расцвели, наполняя ее энергией и волей творить. Джон интересовался ее работой, расспрашивал, как идут дела, иногда давал советы. На нее произвела огромное впечатление проницательность Джона.

Как-то он даже пообещал, что попробует устроить ей интервью с кем-нибудь из клана Хауардов. Сесиль уставилась на него в изумлении.

— Что-о? По-моему, ты размечтался. Известно, что Хауарды никогда не дают интервью. Усмешка тронула губы Джона.

— Я бы не утверждал это столь категорично. Кажется, Эндрыо Хауард обожает футбол. Больше того, болеет за «Мустангов». И Чак Расби с ним знаком. Уверен, я исхитрюсь и добьюсь, чтобы ты была представлена ему, могла, хотя бы накоротке, побеседовать с ним. Если хочешь, я попрошу у него интервью.

— Еще бы я не хотела! Для моей книги ничего важнее нет.

Она бросилась к нему в объятия с неистовыми поцелуями, и разговор закончился, как нередко уже случалось, в постели. Без любовного пыла блаженство тех счастливых недель было бы невозможным.

Но в райском саду Сесиль затаилась змея — его любовь к спорту, его профессии. «Аризонские мустанги» уже сыграли почти половину сезона, когда самые худшие опасения Сеси оправдались: Джон получил травму. Сначала его дважды сбили в первом тайме, но он вставал, отряхивал пыль, каждый раз без травм. Однако в конце матча его с невероятной жестокостью атаковали снова. Джона вынесли за линию поля. Он лежал там неподвижно и был без сознания.

Что, если Джон умрет? Неужели она потеряет его? Она не представляет себе жизни без него. Она любит его безмерно. Никто никогда не был ей так дорог. Они стали частью друг друга. Если Джо мучается, она тоже корчится в мучениях. Если бы Джон умер, это значило бы, что убивают ее, Сесиль By.

В больнице Святого Мартина, куда доставили Джона, она услышала от врача:

— Сотрясение. По-видимому, у него лишь обычные симптомы: головокружение, отключение сознания, потеря ориентации. Однако я хотел бы понаблюдать за ним пару дней. Здесь ему будет лучше, если вдруг появятся признаки внутричерепного кровоизлияния или повышенного давления. Просто мера предосторожности, вы понимаете. Я этих ребят знаю. Если его отпустить домой, он пожелает выйти на поле в следующее же воскресенье.

— Доктор, могу я сейчас его увидеть?

— Да, конечно, если хотите.

Джон лежал на кровати с закрытыми глазами. Лицо его было бледно, но когда он приоткрыл веки, взгляд уже был ясным. Он слабо шевельнул губами.

— Привет, любимая. Хорошо еще, что они ударили меня по голове, иначе досталось бы мне самому, а?

Сесиль заставила себя улыбнуться шутке и взяла его за руку.

— Ты не должен разыгрывать передо мной героя.

— Не должен? Ну ладно. Тогда признаюсь: чертовски болит голова. Когда впервые после падения пришел в себя, то не мог даже сообразить, где я. Надеюсь, я не очень огорчил тебя. Сесиль опять заставила себя радужно улыбнуться.

— Ты не огорчил меня, — солгала она. — Я просто подумала: «В этом весь Джо. Не знает, что происходит вокруг».

— Не смеши меня. У меня голова раскалывается.

— Если бы. Я пойду, а ты постарайся уснуть.

— Вот именно этого я не должен делать. — Его губы наконец смогли изобразить нечто, отдаленно напоминающее улыбку. — Если у человека сотрясение мозга, надо, чтобы он бодрствовал.

— В таком случае я остаюсь с тобой.

Трудно держаться спокойно и весело, когда у тебя вся душа изодрана в клочья. Сесиль собрала силы, чтобы не сорваться, побыла в палате еще час, пока ее не заменил один из товарищей Джона по команде. У нее хватило выдержки бодро попрощаться, но она чувствовала, что истощена, как если бы работала не разгибаясь день и ночь, несколько суток подряд.