Катя задумалась, вспоминая пережитое, и опять они некоторое время шли молча, пока она снова не заговорила:

— А почему вас зовут Альбатросом?

— Моряки прозвали. Моряки всегда друг другу прозвища дают.

— Сюда, сюда нам, — сказала Катя, как только они свернули в узкий переулок, и тут Андрей резко схватил девушку за локоть и прижал к себе.

— Андрей Романович! — негодующе воскликну­ла Катя и тотчас умолкла. Теперь и она увидела, что поперек тротуара в тени каштана стоят трое мужчин.

— До свидания! — громко сказал Андрей и ско­роговоркой прошептал: — Стучись в любую кварти­ру, — подтолкнул Катюшу к подъезду соседнего до­ма и шагнул навстречу неизвестным.

— Я не оставлю тебя одного, — сказала Катя.— Я никуда не уйду...

— Нет, уйдешь! — ответил Андрей и резко, почти грубо отстранил Катю.

Он сразу догадался, что это за люди: «Долговя­зый парень слева — тот самый тип, с которым мы подрались в кабаке Печесского. Видимо, это подруч­ный Яшки Лимончика...»

Ермаков опустил руку в карман, нащупал писто­лет и перевел предохранитель на боевой взвод.

— Он! — раздался голос долговязого.

— Вижу! — Человек, стоявший посредине, мед­ленно поднял руку. — Не беспокойтесь за свою да­му, гражданин моряк.

— Я не намерен с вами разговаривать.

— Охотно верю.

— Так идите своей дорогой.

— Прошу простить, но я принужден выполнить деликатное поручение. Во избежание неприятностей Лимончик советует вам отказаться от затеи с «Ва­лютой» и принять его предложение. Он ждет вас во вторник там же. Приятной ночи!

— Ладно, я приду, — тихо сказал Андрей.

— В этом доме все спят, я не достучалась, я ос­танусь с тобой, — взволнованно прошептала под­бежавшая Катя.

А вся троица приподняла кепки и, повернувшись, пошла в противоположную сторону.

— Почему вы велели мне уйти? — чуть ли не с гневом спросила девушка.

Андрей взял ее за руку:

— Потому, что не девичье это дело беседовать с бандитами.

— Вы думали, что я струшу? — оскорбилась Катя. — Пустите меня! — Она резко выдернула ру­ку и, не простившись, побежала.

— Катя, Катюша! — крикнул ей вслед Андрей, но девушка даже не оглянулась и свернула в бли­жайший переулок.

Часовщик Борисов не долго прожил на Грече­ском базаре. Дела его шли весьма успешно, и зави­стники, — а их среди торговцев пруд пруди, — зло­словили: «Копит золото, скряга! Вот поглядите, до него доберется Яшка Лимончик!..»

И накаркали: в одну из ночей парни Лимончика начисто ограбили мастерскую «Самое точное время в Одессе». Первый утренний посетитель обнаружил хозяина на полу связанным, с кляпом во рту.

Борисов пожаловался в уголовный розыск, в совдеп, но ни грабителей, ни украденного так и не об­наружили. Тогда он расплатился с потерпевшими от грабежа клиентами, продал свое заведение и посту­пил мастером в кооперативную артель «Часовщик».

Жить Борисов перебрался на привокзальный ры­нок Привоз, где снял на углу переулочка малень­кую хибарку в два окна. Сюда в ночь со вторника на среду и пожаловал Яшка Лимончик. Дверь ока­залась незапертой.

Часовщик сидел за столом у накрытой бумажным абажуром лампы, сортируя колесики разобранных ча­сов, и тихонько мурлыкал:

Он не обернулся на стук двери, а только поднял глаза на стену, где в старом, потускневшем зеркале отразилось большелобое, изрытое оспой, будто в мас­ке, лицо главаря одесских бандитов.

— Заприте дверь, — продолжая орудовать пинце­том, оказал Борисов.

Лимончик резко задвинул металлический засов и подошел к столу.

— Почему вы нарушили наши правила? — опросил Борисов. — Кто вам разрешил приходить сюда?

— Баста! — Лимончик с шумом отодвинул стул и. сел против часовщика. — Кстати, у меня есть имя, от­чество и фамилия, гражданин Борисов!

— У вас дрожат пальцы, вы чем-то взволнова­ны? — тихо сказал часовщик. — Почему вы пришли без вызова?

Чем-то взволнован! Он называет это «взволнован­ностью»! По требованию этого невозмутимого часов­щика Лимончик назначил сегодня Ермакову новую встречу и еле унес ноги из кабачка Печесского.

— Кроме вас, в этом никто не виноват, — холодно произнес Борисов, рассматривая колесики. — Вы са­ми ввели меня в заблуждение: я выяснил совершенно точно, что Ермаков никогда не был офицером царского флота, но даже если бы это было и так, вас никто не заставлял самого заниматься этим делом;

— Я его прикончу.

— Нет, вы будете делать то, что я вам скажу. Если понадобится, я без вас найду способ от него избавиться. А вы должны держать в страхе город.

— Довольно! Никитин чуть-чуть не завязал на моей шее галстук! — зло сказал Я'шка и вздрогнул от неожиданного звука: с хриплым шипением начали бить большие стенные часы. Им стали вторить другие. В одно мгновение комнатка наполнилась боем, зво­ном и музыкой десятка часов. — На кой черт вам понадобился этот Ермаков? Он привел с собой «чи­жей», — придя в себя, сказал Лимонник. — Я не на­мерен из-за вас получить пулю в лоб. Завтра я про­щаюсь с Одессой-мамой.

— Вы уплывете, когда я разрешу. А пока испол­няйте, что вам приказано, — оборвал его Борисов. Он посмотрел на часы, прикрутил фитиль в лампе. — По­ра спать... Идите и не хлопайте дверью. И не забудьте, что вам нужно завтра получить три ящика денег и пе­реправить их в Киев....

Лимончик встал, осторожно приоткрыл дверь и, не простившись, вышел.

Он едва удержался, чтобы не обругать часовщика. Вот уж буквально продал душу дьяволу. Эх, сколо­тить бы побольше валюты и бежать за границу! В Турцию, в Египет, в Америку — куда угодно, но лишь бы удрать. В Одессе с каждым днем становится опаснее. Проклятая Чека вот-вот поставит на пути капкан. А Борисов требует держать в страхе город. Сущий волк! Ему, видите ли, пора отдыхать, а ты на него работай...

Однако Яшка был бы немало удивлен, если бы вздумал вернуться к часовщику. Тот отнюдь не соби­рался спать. Он с полчаса дремал на стуле. Без пя­ти час запер дверь, подошел к большим стенным ча­сам с медным циферблатом, взял в руки одну из гирь, отвинтил у нее донышко, вынул из маленького отверстия какую-то бумажку, положил ее в грудной карман. Ровно в час ночи, когда опять начали бить и звонить все часы, в дверь тихо постучались.

— Кто там еще? — недовольно спросил часовщик. Новым посетителем был артельщик рыболовецкой

артели с Тринадцатой станции Тургаенко.

— Заприте дверь! — приказал Борисов. — На этот раз вы аккуратны.

— Доброй ночи! — окинув картуз, сказал артель­щик.

Не ответив на приветствие, Борисов показал на стул: «Садитесь!..» — и протянул руку.

Тургаенко извлек из кармана кисет, вынул трубку, выбив на ладонь табак, вытащил из чубука комочек бумаги и передал ее часовщику.

Борисов развернул бумагу, быстро прочел ее и вер­нул артельщику.

^:— Можете курить!

Тургаенко засунул бумажку в трубку, насыпал сверху табаку и закурил.

— Послезавтра, в семь часов утра, вы привезете одну посылку Антоса вместе с рыбой в столовую элек­тростанции, сдадите агенту по снабжению Петрову.

— Слушаюсь! — кивнул Тургаенко.

— Вторую посылку вручите лично Петркжу. Он даст вам знать, когда это нужно будет сделать.

— Понятно!

— Скажите Антосу, что я согласен с его предло­жением... Вы уже покурили?

— Благодарствую! — Тургаенко тщательно вы­тряхнул пепел в стоявшую на столе консервную банку.

— Пусть трубка остынет, — сказал часовщик. — Маяк на острове Тендра готов?

— Готов.

— Где сейчас этот дезертир Иван Вавилов?

— Позавчера я переправил его к Антосу. Чуть бы­ло не попались на зуб «Старой черепахе». В Санжей-ке ему больше приставать нельзя. Чека установила там погранпост.