Сумасшедшего его хозяин вырядил под стать его прозвищу: черный гимнастический комбинезон с рукавами до запястий, расписанный то ли звездами, то ли изображениями монет. На спине красовался большой белый круг в который была вписана аббревиатура «НУ» – Ночной Убийца. Получилось что-то цирковое. Только Сумасшедший напоминал не клоуна, а вольного борца, какими их изображали на афишах и в фильмах о начале века. Только очень уж исхудавшего, перенесшего, например, какой-нибудь брюшной тиф. К мысли об этом подталкивала и его стриженная наголо шишковатая голова какой-то неправильной удлиненной формы.

Короткая автоматная очередь, перекрывшая гул стадиона, возвестила о начале поединка. Выпущенная то ли неумелой, то ли дрожащей рукой, она выбила окно в стоящем рядом со стадионом здании. В наступившей мгновенно после сигнала о начале тишине слышно было, как звенят падающие на асфальт осколки стекла. Впрочем, кого это из собравшихся можно было заподозрить в неумелом обращении с оружием. Виною этого маленького происшествия было, конечно, волнение, овладевшее всеми на стадионе. Всеми, кроме двух бойцом, находившихся на арене, и стоящих теперь лицом к лицу на расстоянии метров в семь-восемь друг от друга.

Иван, как всегда, не торопился делать первый шаг, первым начинать атаку. Радиоактивный, держа свое оружие обеими руками, неожиданно медленным крадущимся шагом приближался к Ивану. В повисшей над стадионом тишине Иван различил, наконец, его бормотанье.

– Я тебя убью... Я тебя убью... – повторял Сумасшедший размеренно и без остановки, пытаясь, скорее убедить себя, чем запугать противника.

«Убей, – спокойно подумал в ответ Иван, который никогда и ни в чем себя заранее не убеждал и на будущее не загадывал, даже на то, настанет ли оно для него вообще, – если получится».

Иван хорошо знал, что нельзя знать заранее, останешься ли жив в том или ином поединке. Да просто – в любой драке. Бой – это непредсказуемый комплекс случайностей и закономерностей. Кажется, что ты уже побеждаешь, ты заносишь руку для решающего удара, но в это время порыв ветра бросает тебе песок в глаза, и вот ты уже слеп и беззащитен перед твоим врагом, и жизнь твоя висит на волоске. Хотя и в этом случае ты продолжаешь бой, ты обязательно сражаешься, ведь ты еще не умер...

Расстояние между соперниками постепенно сократилось метров до четырех. Иван чувствовал, как приближается момент, когда Радиоактивный бросится на него и попробует, как и многом до него, перерезать Ивану горло своей заточенной железякой. Иван не сомневался в своей скорости реакции, не сомневался, что вовремя зафиксирует момент начала атаки, сделав это автоматически, рефлекторно. Вот только каким будет ее финал?

И в самый последний момент Иван понял, наконец, в чем должна заключаться его оборонительная тактика. Нужно точно также уклоняться от ударов, как это он делал и всегда прежде, но главное отличие должно быть в том, чтобы увеличить амплитуду уклонения до максимума. Это значило – уходить как можно дальше. Чтобы даже изменяя в самый последний момент атаки направление поражающего удара, противник не доставал бы его. Это, конечно, очень не понравится зрителям, которые расценят такую тактику как проявление слабости и трусости. Но Ивану было наплевать на мнение зрителей, на арене был он, а не они, смерть угрожала ему, а не им. Иван даже не помнил о их существовании, весь сосредоточившись на бое, сопернике и его тактике.

Иван не отдавал никакого приказа своему телу. Оно среагировало само, едва только противник резко двинулся в его сторону. Стартовая скорость у него была поразительная. За четверть секунды он пролетел расстояние, на котором обычно происходит только набор скорости, и получил возможность для боевого контакта с Иваном. Всю эту четверть секунды его короткое копье было расположено поперек линии атаки, не давая возможности Ивану по его расположению определить, каким из его двух заточенных концов будет нанесен удар. Не имея возможности просто, не двигаясь с места, отклониться на достаточное, безопасное, расстояние, Иван вынужден был отпрыгнуть назад-вправо под углом в сорок пять градусов к линии атаки и одним быстрым движением перекатиться по земле и встать на ноги.

Зрители заорали и засвистели. Иван мгновенно оценил ситуацию на арене, и его поразили две вещи. Первая – у него были ранены сразу обе руки! А он почувствовал только один удар, в правое плечо. Но из левого точно так же обильно текла кровь, как и из правого, заливая обе его руки, окрашивая их в свой цвет. Зрители взвыли – вид крови им нравился, кровь их возбуждала.

Значит, Сумасшедший не только сумел достать его, вероятно, в каком-то немыслимым прыжке вдогонку уходящему от него Ивану, но и ударил его, практически одновременно, – обеими концами своего копья! Второе, что его удивило – Сумасшедший не продолжал удавшуюся ему атаку, а наоборот – отходил! Правда, сразу же начиная вторую атаку, по дуге, со скоростью хорошего мотоцикла на трассе, двигаясь за спину Ивану.

Иван просто поворачивался вокруг своей оси, удлинняя, таким образом, дугу захода на атаку для противника, и в результате – заставил его описать полный круг. За это время он кое-что понял в технике нападения Радиоактивного. Двигался тот, конечно, очень быстро. Но, тем не менее, никаких законов физики он не нарушал, просто обладал виртуозной техникой.

Для поворота ему необходима была точка опоры. И он находил ее в момент удара – на теле противника. Он не мог продолжить сейчас атаку, поскольку его тактика вся строилась на неожиданностях: он неожиданно атаковал и столь же неожиданно отходил, причем соперник не мог угадать, в каком направлении будет отход, если даже и был осведомлен о его тактике, поскольку Сумасшедший опирался на конец своего оружия в момент удара и только тогда менял направление движения. Поэтому Иван и почувствовал только один удар, тот, который был для Радиоактивного опорным, в правую руку. А левую он хоть и успел поразить, рана была поверхностной, фактически, оказалась срезанной только кожа с левого предплечья. Но выглядело, конечно, эффектно, крови было много, она текла по руке и капала на землю.

Ранение в правую руку Ивана тоже беспокоило не сильно. Но сухожилия, ни суставы поражены не были, лезвие прошло только через мягкие ткани мускулов, не разрезав полностью ни одной связки – рука двигалась нормально и подчинялась Ивану с прежней точностью. Иван еще не потерял ни одного процента своей боеспособности. Но противник об этом знать не должен, решил Иван.

Теперь правая рука Ивана безжизненно болталась, он даже пару раз на мгновение схватился за нее левой, чтобы у соперника не оставалось сомнений в том, что Иван наполовину выведен из строя. Сумасшедший остановился и вновь начал медленно приближаться к Ивану, решив, вероятно, повторить удавшуюся атаку. Иван не счел нужным сохранять дистанцию и бегать от него по площадке. Потому, что кое-какая идея уже пришла ему в голову.

Дождавшись, когда противник вновь на огромной скорости бросится на него, держа свое оружие чуть выше, чем во время первой атаки и рассчитывая, видимо, направить поражающий удар в голову, а не в руки, Иван уловил чуть заметное смещение в направлении его атаки вправо, на свою демонстративно бездействующую, якобы выведенную из строя руку. Радиоактивный вновь держал свое копье поперек, не изменяя направление атаки. Ивану это и было нужно.

Он не стал повторять свой маневр отхода. Наоборот, он в тоже мгновение, одновременно с нападающим и на такой же скорости ринулся вперед. Среагировать правильно тот не успел. Иван понимал, что он и сам бы не успел противостоять такому контрприему, который сейчас проводил. Выброс вперед правой руки Ивана был неожиданным для противника, который слегка затянул момент нанесения удара своим оружием в расчете на бездействующую руку Ивана. Радиоактивный слишком рано поверил в свою победу.

Оба они резко остановились, столкнувшись грудь в грудь, причем Иван почувствовал, насколько невесом его противник. Правая рука Ивана крепко ухватила копье в самой его середине, руки Сумасшедшего располагались ближе к концам копья. Не делая ни малейшей паузы, Иван резко выбросил правую руку вперед и развернулся всем корпусом, стараясь сбросить руки соперника с его оружия. Тот отлетел от Ивана как пушинка, но рук не разжал. Оружие было главным его козырем в этом бою и терять его он не хотел. Единственное, чего Иван добился – одна рука Радиоактивного переместилась на самый коней копья, и сжимала теперь его конец, заточенное лезвие. Иван не думал ни секунды. Резким движением согнув руку, он ударил этим концом копья себя по окровавленному левому плечу, одновременно чуть подвернув его так, чтобы лезвие легло острой гранью поперек плеча, прямо на срезанную первым ударом противника кожу.