– Ну-ка, ну-ка... Поделись! – весьма серьезно заинтересовался Герасимов.

Никитин откинулся на спинку стула, достал свою любимую «Приму», от которой никак не мог отвыкнуть еще со времен, когда был рядовым оперативником КГБ и выпустил в Герасимова струю дыма. Он любил держать паузу, наслаждаясь нетерпением слушателей.

– Сегодня слухи о взрыве атомной в Поволжье, – сказал, наконец, он, затянувшись еще раз, – распространятся по Москве. Причем, будет утверждаться, что радиоактивное облако движется к Москве и скоро накроет столицу. В Москве начнется неизбежная паника, во время которой будет совершено что-то, ради чего все это и затевалось. Что это может быть, я не знаю...

– Не густо, – усмехнулся Герасимов, – на дельфийского оракула ты, по-моему не тянешь. Разве что, в метеорологи тебе стоит податься, раз уж ты про облака начал. Можешь карьеру сделать...

– Не умничай, – перебил его Никитин. – Я еще не договорил.

– Итак, – продолжал он, – в Москве в скором времени должно случится крупное ЧП. Когда же выяснится, что никакого облака над Москвой нет, и все бросятся разбираться с этим ЧП, атомную станцию на самом деле взорвут! Причем не обязательно именно ту, в Горьком! То есть, в Нижнем... Ну, да, какая, хрен, разница... Нет! Кем-то... Повторяю, пока я буду говорить «кем-то»... Так вот, «кем-то» будут изучены среднесрочные прогнозы метеорологов, этот самый «кто-то» определит направление преобладающих ветров, которые будет дуть на Москву, и на самом деле, по настоящему, без всякого блефа, взорвет какую-нибудь атомную электростанцию с наветренной от Москвы стороны. И по-настоящему радиоактивное облако поползет на Москву! Вот когда начнется настоящая паника! В которой все забудут обо всем и начнут думать только о своем спасении. Потащут из Москвы семьи, деньги и ценности. Как тебе сценарий?

Герасимов поджал тонкие губы и уважительно покачал головой.

– Да-а! Мощно, ничего не скажешь...

Герасимову все же не понятно было, почему Никитин так возбужден, и он счел возможным и необходимым поинтересоваться:

– А кто же этот гениальный сценарист? Опять – никому не ведомый «кто-то»? Долго же нам с тобой его ловить придется, если о нем ничего кроме этого, столь редкого, имени, неизвестно.

– Так вот, Гена! – Никитин оживился еще больше. – Знаешь, откуда мне известен этот сценарий? От самого автора. Мы с ним литра три водки выпила, пока он мне детали рассказывал...

– Не понял... – Герасимов, конечно, подыгрывал, но и на самом деле недоумевал. Что-то круто слишком завернул генерал.

– Я этот сценарий слышал лет пятнадцать назад, Гена. Да-да! Тот же самый сценарий. Та же самая логическая схема. Тот же алгоритм. Только названия городов были другие. Я ведь тогда не в России, естественно, был... Сальвадор, Герасимов – божественная страна! Страна женщин и кукурузного самогона. Он у них вроде национального напитка. Называется простенько так – «кукурузная водка»... Кроме нее, кстати, почти ничего и не пьют. Даже европейцы, которые там живут. Водку эту готовят в каждой деревне по своему... Я, помню, как-то на спор решил перепробовать все это сальвадорско-самогонное разнообразие – каждый день должен был выпивать бутылку новой марки. Ты представляешь, каким я был самоуверенным? Я пил каждый день все лето – четыре с половиной месяца, пока меня не уговорили сдаться. Руки дрожать начали. И не сумел перепробовать весь самогон в одном только Сан-Сальвадоре. Этот змей, что меня на спор подбил, очень веселился. Ты бы, говорил, еще бы на всех женщин в Сальвадоре поспорил. Что тоже – всех перепробуешь. Их всего-то пара миллионов...

Герасимов решил вернуть его к теме. Что за треп, в самом деле! Герасимов ни в Сальвадоре, ни в другой какой-нибудь стране Центральной Америки не был. Не пришлось, как-то. Хотя съездить собирался... Но попадал всегда в одну и ту же страну – В Соединенные Штаты... Поэтому рассказы Никитина о его похождениях в Сальвадоре вызывали у Герасимова чувство ревнивой зависти. Черт! Почему аналитики так редко в командировках бывают! Хотя... не так уж и редко, честно говоря. За последние полгода он побывал в Штатах, наверное, раз десять, и от совершенно бестолкового, на его в згляд, суетливого американского темпа жизни его просто мутило...

– Извини, генерал, – перебил он Никитина, – но, мне кажется, ты слишком далеко в сторону отгреб. как бы с курса не сбиться...

– А ты мне не хами, я старше по званию, – добродушно возразил Никитин, – и склерозом не страдаю. Я же тебе объясняю, что все отличие было только в названиях. Вместо Ульяновска – Сан-Мигель, вместо Димитровграда – Эскуинтла, а вместо Москвы – Сан-Сальвадор!

Никитин сиял, говоря это, как невеста под венцом. Видно, Сальвадор был из тех стран, которые в свое время ему очень понравились.

– А события были – практически те же! Мы наметили взорвать склады завода автомобильных шин всего километрах в пяти от атомной станции в Эскуинтле, это в Гватемале. Оттуда до границы с Сальвадором километров десять всего. Это должен был сделать я. На границе, в деревушках – панику тоже я должен был организовать. Слух распустить о взрыве атомной станции в Гватемале. Один хрен проверить никто бы не смог. А Володька в Сан-Сальвадоре, через двух-трех купленных нами редакторов газет, поднимал панику сообщениями о радиоактивном облаке, надвигающемся на страну. Это он умел. Людей покупать. И засорять им мозги, так, чтобы никто не понимал, что на самом деле происходит. Он гарантировал мне, что в Сан-Сальвадоре начнется паника, что начнут эвакуировать учреждения и ценности. Он просто клялся, что организует все это...

– Постой, постой, – перебил его Герасимов, который в силу своей молодости в КГБ никогда не служил и гэбовский менталитет изучал в основном по воспоминаниям своего теперешнего шефа. – А зачем все это было нужно? Вся эта сальвадорская паника?

– Зачем?

Никитин мечтательно закрыл глаза и удовлетворенно улыбался. Было видно, что ему очень приятно вспоминать этот французский проект.

– Все случилось именно так, как он и обещал. Я устроил небольшой фейерверк, подняв в воздух пару десятков тонн автомобильной резины. А остальное – поджог... Она коптила так, что в Эскуинтле лица людей покрывались слоем сажи, и мне не стоило большого труда распустить слух, что эта сажа радиоактивная. Слух пополз по всей Гватемале, а уж дорогу в соседний Сальвадор я ему обеспечил. Такой паники и суеты прибрежные селения Сальвадора не видели, наверное, со времен нашествия испанских конкистадоров... А в Гватемале правительство, которое знало наверняка, что никакая атомная в Эскуинтле не взрывалась, сделало заявление, что в Эскуинтле нет никакой атомной станции, что там находится тепловая станция, и что вся эта паника – просто идиотская суета. Но это было нам только на руку. Сальвадор никогда Гватемале не верил, не поверил и на этот раз. Логика элементарная – раз говорят, что ничего не было – значит было наверняка! Правительство Сальвадора вынуждено было по требованию парламента, который всегда идет на поводу у общественного мнения, обсуждать вопрос об эвакуации всех государственных органов управления страной куда-нибудь подальше – в Мексику, на Ямайку, или в Колумбию... Президент Сальвадора выступил с обращением к своему народу, призвал всех этих метисов сохранять спокойствие, не поддаваться на провокации гаитянских спецслужб и продолжать спокойно выращивать кофе и вить канаты из этой их манильской пеньки... Но своей речью только масла в огонь подлил. Логика, сам понимаешь – та же. Раз говорит, что ничего нет... После его обращения началась паника уже и в деловых кругах Сан-Сальвадора.. Частные банки начали поспешно вывозить из столицы Сальвадора свои золотые резервы и денежные фонды.

Иронически хмыкнув и, почему-то, сладко потянувшись, Никитин продолжал счастливым голосом человека, вспоминающего лучшие свои годы:

– Ты не поверишь, Герасимов, это потрясающее зрелище – пустой город! На улицах – ни души. Все боятся мифической радиоактивной сажи. А что творилось на дорогах, ведущих в аэропорт! В Сан-Сальвадоре осталось, фактически одно правительство, уверенное в отсутствии опасности. Но попробуйте объяснить что-нибудь про безопасность четыремстам тысячам обезумевшим от страха метисам, которые никогда и ни в чем не верят правительству, а уж заявлениям спецслужб – тем более... Ты же знаешь, Герасимов, наш принцип – чем больше шуму, тем легче работать... Мы уверены были с Володькой, что не все банки уедут из столицы Сальвадора, уж Национальный, наверняка, останется. В нем правда усилили охрану раза в четыре...