— Мыло всё на месте? — тут же завилась бурная деятельность.

Подушка попытался вылезти из тумбочки, но спрятался обратно, когда я ему сказала:

— Тебе Дима понравился? — раз, и нету Подушки. — Значит, понравился.

Слава богу, это слышала только Ира. Тут в комнату снова залетел Дима, включил свет и тут же поскользнулся на мыле.

— Что тут делает мыло? — ужаснулся он и начал его собирать.

— Хи-хи, — хихикнула Ира.

— Хо-хо, — хихикнула я.

— Ха-ха-ха, — заржала вся комната.

— Я! Я сейчас Иру позову! — заорал, доведенный Дима.

— Не надо меня звать, я тут, — злорадно ответила Ира.

Дима выкинул все было из рук и шагнул. О, бедный…

— О! Шпагат! — возрадовалась Ира.

Я разразилась диким хохотом.

— М? — не понял и очень удивился Подушка.

— Представь себе, ты со всего размаху на шпагат сядешь! — сказала я ему.

— О-о, бедный Дима, — скривился Подушка, видимо, примерив его участь к себе.

Мы очень долго ржали, вспоминая особенно смешные моменты. Подушку с Одеялом культурно не выпускали из тумбочек. И тут дверь открывается, заходит вожатая Яринка.

— Дэти, шо вы тут шумитэ? — спросила она. — Чье мыло?

О, она нам еще и мыло принесла. Аут!

— Мое, наше, Димино! — так и не смогла решить Ира.

Вожатая удивилась такому странному объяснению.

— Дима, все, готов, вы шо тут такэ дэлали? — спросила Ярина.

Ира рассказала ей про шпагатик, та долго смеялась.

— Да шо же он такэ выпил, шо йому парни помэрэщылись, — удивилась она.

Одеяло с Подушкой дружно загоготали. Ярина затравленно оглянулась, подошла к тумбочке и заглянула туда. Подушка, видно, там помер, его она не увидела.

— Шо у вас тумбочка шумит? — спросила она.

— Бо! — вылез Подушка.

Ярина отскочила на метр.

"Don't worry, be happy!"

— А! — спохватились мы.

— Все на зарядочку! — сказала она. И мы уныло поплелись на зарядку.

Эстонцы тормозят, это аксиома. Представляете, как тормозят невыспавшиеся эстонцы? Я тоже не представляла… до сегодняшнего утра. У Подушки хватило ума просто стоять на этой хм… зарядке, а вот у Одеяла проснулась жажда деятельности. Вот только движения он выполнял какие-то свои. К тому же все уже следующее движение делают, а он все еще предыдущее. Жаль, сил ржать не было. Спать было охота!

После зарядки мы пошли обратно, и тут я заснула-таки на ходу, точнее, зацепилась кроссовкой за ступеньку и ласточкой слетела с нее на асфальт. Удачно упала, ничего не ободрала. Я медленно встала на ноги, отряхнулась. Сзади послышались возмущенные возгласы по поводу задержки. Подушка с Одеялом в это время усердно зевали, как-то странно пытаясь не открывать рот. Было смешно, и я бы даже посмеялась, если бы могла.

— Тут эстонцы тормозят и русские падают, — ответила я возмущающейся очереди и поплелась на дачу.

Я так много раз порывалась упасть, что Подушка под конец уже устал меня ловить и стал держать непрерывно, когда же я навострила лыжи к медпункту — не отпустил.

— Эй, я к медпункту, — сказала я.

— Ага, — зевнул он и пошел со мной.

— Эй, у нас где-то Подушка с Ольгой упали! — заволновалась Ира.

— Мы тут, — ответил ей парень.

— Пошли, — потянула я его за собой.

Мы зашли внутрь, взяли нужные таблетки и собрались уходить. Тут пришли Ира с Одеялом. Они, оказывается, шли прямым путем, и долго ломились в закрытую дверь. Когда же ее открыли, они были дружно осмотрены и осмеяны болевшими украинцами.

— Что это с вами?

— Новое снотворное, — ответила Ира.

Мы вернулись к себе на дачу и застали умытых и бодреньких соседок. О-й…

— Вот смотрю я на вас, и мне еще больше спать хочется, — сказал Подушка.

Я с ним была солидарна. Все разлеглись по койкам, Подушка залез на Ларискину.

— Хм? — удивилась я.

— Ха, а Одеяло будет спать под матрасом! — усмехнулась Ира.

Парень на самом деле так уморился на зарядке, что сам залез под матрас, взял подушку и там улегся.

— Ой, я даже над ним издеваться не буду. Слишком спать охота, — сказала Ира и легла.

— Ольга, сама тырныкать будешь, — сказал Подушка.

Мы с Ирой дико переглянулись.

— Я у… украинцев услышал, — стал оправдываться Подушка.

Я поскорее полезла на кровать, пока Подушка бодрствует. Залезла, улеглась, приготовилась спать, и тут приперлась вожатая Ярина и развила бурную агитацию по поводу завтрака. Подушка долго ворочался, перекладывал голову, но Яринка не уходила. Неожиданно он схватился за край матраса. Ужас! Я отобрала у него матрас, положила на место и похлопала по нему, дабы Подушка больше не порывался ничего схватить. Подушка успокоился и улегся.

— Нет, завтракать-то надо. Я пошла в магазин. Кому что купить? — спросила Ира.

— На твой вкус, у тебя хороший вкус и запах, в смысле, обоняние, — сказала я.

— Хе-хе… Я пошла!

Подушка улегся, я тоже, неожиданно парень вздрогнул и поднял голову. Он долго на меня смотрел.

— Подушка, что? — не выдержала я.

Он помахал передо мной рукой без напульсника.

— Ну и что? Без напульсников походил, и не заметил? — спросила я.

Он ошалело посмотрел на свои руки, сложил их одна на другую, потом "другую на одну", и опять одна на другую, и так далее. Вот ромашка, редиска и прочие овощи жизни…

— Все? — спросила я, положив свою руку сверху. Парень пару раз дернулся, но все же передумал.

Я улеглась и почти уснула, но тут пришла Ира. Тадыцк!

— Я принесла завтрак!

— Сейчас кто-то будет выносить Иру ногами вперед, — сказала я.

— Не надо, кушать-то тоже надо!

— Иру!

Я внаглую продолжила спать.

— Пошли есть, а, — позвал Подушка. — О-оль! Оль!

Пришлось встать, слезть с тумбочки и усесться на последней ступеньке. Тут силы меня покинули, и я, подперев голову кулаком, собралась опять уснуть.

— Вот-вот-вот! Все! Кушаем-с! — распорядилась Ира.

А кушали мы чипсы, шоколадки и запивали их спрайтом. Все уже закончили кушать, а я все жевала. Хорошая жвачка! Подушка удивленно смотрел на меня, Ира — на него.

— Ты чего? — спросила Ира. Подушка смотрел то на меня, то на нее. — Что так долго можно жевать? Жвачку!

Ирка тоже стала жевать. Тут проснулся Одеяло.

— А вы что едите? — спросил он.

— А ты не ел? — удивилась Ира.

Дали и ему покушать. Он снова чуть не заснул.

— Есть что-то попить! — взбодрился он.

Допили, доели… Все!

— Все пошли по туалетам! — скомандовала Ира.

Мы дружно поплелись умываться. Бодрит! Правда, вернулись и опять стали клевать носом.

— Давайте, кто дольше продержится и не зевнет, — сказала Ира, зевая.

Мы все приготовились бороться с зевотой. Вдруг Ира оживилась и собралась зевнуть, но ее опередил Подушка, зевая во весь рот, Ира следом. Тут пришла и моя очередь, я всласть зевнула. В итоге самым стоическим оказался Одеяло, который зевнул самым последним. Тут вернулись наши с завтрака, все такие бодрые, шумные. Ужас…

— Что же вы такие… бодрые, как — последнее слово вырвалось с трудом. — Волны! — изображая сдерживаемую тошноту, сказала я.

— Ага, точно! Только лучше так, — начала Ира. — Какие жизнерадостные люди! — с восторгом сказала она. — Какие жизнерадостные люди! — весело сказала она. — Какие жизнерадостные люди! — спокойно сказала она. — Какие жизнерадостные люди! — презрительно сказала она. — Какие жизнерадостные люди! — подавляя тошноту, сказала она.

А теперь репетиция. Ужас! Не уснуть бы! В итоге вместо Halleluiah было А-а-а-а-я-а-а. После репетиции нас отвели на греческую эстраду. Опять эти шарады…

— Ольга, отгадай, — ныла Ира, угадав на свою шею. Я уже давно поняла, что она изображает эстонцев, другие — еще нет.

Я встала и как следует зевнула, прикрывая рот растопыренными пальцами.

— Эстонцы! — тут же угадали все. — Иди, загадывай.

Я залезла на эстраду и принялась по ней бегать. Ну вот, и разогрелась, и спать не так охота.

— Ольга, не мельтеши, — прогневалась Ира.