— Вот именно это я и загадывала, — усмехнулась я. — Иди! Показывая фразу "Не тупите!"

— Как я ее изображу?

— Попробуй показать, что это относится к эстонцам, — посоветовала я.

Как она изображала, я не смотрела, но вскоре услышала ее дикий возглас:

— Да не тупите вы!

— Ну, вот вам дали прямой намек.

На этом игра закончилась. Мы сходили на дачу, где не пробыли и пары минут, на мостик, который прошли со свистом, к «предпляжью», где мы с Ирой спали на скамеечке, привалившись к столбу, к дереву желаний, где Ира долго спала посреди дороги, тормозя очередь, и снова на дачу. А там и обед. Пришли мы в столовую первые, долго ждали, пока все поедят, не выдержали и ушли на балкон, а там пришли эстонцы. Мы уселись на перила, обнявшись с колоннами. Игры со смертью! Зато как красиво! О, но обедающие эстонцы — это интереснее, особенно Подушка, который донес ложку до рта и стал зевать. Только полностью прозевавшись, он, наконец, съел то, что в ней было. Но Одеяло меня приколол больше! Потянувшись за чем-то, он залез рукой в свой суп. Подушка чуть не подавился, заметив это, и снова принялся зевать над ложкой. Наконец, они вылезли оттуда, и мы отправились в медпункт за аскорбинками. Ура, дача!

— Так, люди, кто как хочет, а я спать! — сказала Ира.

— Я тоже, — кивнула я.

— И я, — согласился Подушка.

— И я, — поспешил сказать Одеяло.

— Как обычно, под матрасом! — усмехнулась Ира.

— Ирка, не издевайся, дай человеку поспать нормально! — заступилась я за бедного Одеяло.

— Пусть выбирает себе коечку! — усмехнулась Ира.

Он выбрал и лег на соседнюю кровать, головой к ее ногам. Долго она шугалась его.

— Не маячь! — завопила она, но Одеяло уже спал. Тут и Ира уснула.

Мы с Подушкой и еще тремя подушками и четырьмя одеялами спали на Ларискиной кровати. Точнее, я уснула, только когда услышала мерное посапывание почти над самым ухом. Ладно, не буду издеваться…

— Ольг, да кто-нибудь! Да что вы все дрыхнете-то! — послышались жуткие возгласы. Они с ума сошли орать! Я сплю-у-у-у-у!

— Что надо? — сонно спросила я.

— Да… да вы уже полдник проспали, — сказала Лариса.

— Что? — я аж на месте подскочила. — Подушка, Подушка!

Я помолотила по парню.

— Что надо?!

— Мы полдник проспали! — огорошила его я.

— Что? — подскочил он. — А я кушать хочу.

— Ну, все! — пожала я плечами. — Проспали.

Подушка метнул подушку в Ирку, которая заорала:

— Кто тут такой умный?

— Ирка, мы полдник проспали, — сообщил ей благую весть Подушка.

— Что? — реакция, как и ожидалась, была «подскакивательной», она помолотила по Одеялу. — Мы полдник проспали!

— Ей-богу, глухой телефон! — хмыкнула я.

— А! Что? Полдник? Как? — всполошился Одеяло.

Все нам посочувствовали.

— Что у тебя со щекой? — спросила Ира.

Я подбежала к зеркалу и увидела у себя на щеке не то разводы, не то складки. Это же морщины… преждевременные… от Подушки! Заспала, однако, капитально! Тут я увидела на руке еще больший ужас.

— О-о, это чей отпечаточек? — спросил Подушка, смотря к себе на грудь.

— Мой! — хихикнула я, демонстрируя всем жуткую руку.

— Хм… класс! — он развел руки в стороны. У самого еще и от волос на лице были отпечатки.

Тут мы все полюбовались на Одеяло, который нам продемонстрировал бакенбарду непонятного происхождения на одной щеке. Видимо, спал на хвостике. Ну и Ира под занавес показала плечо в полосочку. Н-да, прямо боевые награды за бессонную ночь и пропуск полдника и завтрака. Мы дружно протерли глаза.

— С добрым утром, Олечка, — вспоминала рекламу Ира.

— И э я, — ответила я ей, зевая.

— Пошлите на полдник, — сказал Подушка.

— Сейчас пошлю, — заверила его я.

Мы собрались на полдник. Ура, тут есть Капитошка, он не даст нам помереть с голоду.

— Ты куда побежала, Капитошка? — неожиданно спросил Подушка.

Я от удивления раскрыла рот, Ира с ужасом уставилась на него.

— Что сделала? — спросила я, делая ударение на последнем слоге.

— Побежала…

— А ты в курсе, что он парень? — просила я.

— Побежало? — медленно спросил эстонец.

О-о! Мы долго еще хохотали. Видно, с недосыпа роды вообще теряют актуальность!

— Ну, тогда ты побежало! — сказала Ира.

— Побежал, — обиделось Подушко.

Мы покушали, все меньше и меньше зевая. Скоро вообще будем только ночью бодрствовать, а днем спать! Вернувшись обратно, мы никого на даче не застали.

— Что, обратно идем спать? — спросил Подушка.

— Ага, точняк, — кивнула Ира.

Мы спустились вниз — мелких тоже нет, сходили на дачу к эстонцам — и там пусто! Вымерли все разом? Нашли вожатого и попытались узнать, где все.

— Гуляют, наверное!

Мы успокоились и вернулись на дачу.

— Ну что, спать? — спросила Ира

— Ага, еще и ужин проспим! — ужаснулась я.

И тут в комнату зашла Лариса.

— А вы тут что делаете? — удивилась она.

— Сидим и думаем, куда вы делись.

— А-а! Идемте. Идемте, идемте!

Нас отвели к беседке, в которой весь наш отряд еле поместился. Там нужно было сказать, что понравилось и что не понравилось, по одной вещи.

— Мне очень-очень-очень понравился завтрак, — все опешили, — потому что я его пропустила!

— Сама винувата, — сказала вожатая Ярина.

— Это вот мне не понравилось, — кивнула я.

— А мне понравилось, мне понравилось… что у вас тут мыла много, — сказала Ира, все расхохотались. — Но не понравилось, что Дима немного не акробат. На шпагат не смог сесть.

Хохот повторился.

— Я же вам серьезно говорю! — насупилась вожатая.

— А мы тебе серьезно отвечаем! — ответили ей. — Идемте куда-нибудь, идемте! В камеру хранения!

Там были хорошие сувениры, но мы с Ирой не пошли. Нас оставили с Капитошкой.

— Люди, шуметь не будете? Ломать ничего не будете? Ну и хорошо, я пошел, — сказал он.

— Давайте бои на подушках! — предложила Ира.

— Давайте, — легко согласилась я.

Ира схватила подушку, я же просто поставила перед собой Подушку.

— Так нечестно! — завопила она.

— Ага, бой на одеялах! — усмехнулась я.

— Это не интересно, поскользнется и сам же упадет, — отвергла мою идею Ира.

Эстонцы между тем что-то обсуждали на своем эстонском. Такое чувство, что нас с Ирой.

— С чего ты взял? У меня на мордочке написано? — удивился по-русски Подушка.

— О, мордочку выучил, — заметила я свое любимое слово.

— Ага, — кивнула Ира.

Тут Ира заметила, что Подушка снова надел напульсники.

— И когда ты успел их надеть? — оттянув один из них и отпустив, спросила Ира.

— Успел! — гордо ответил эстонец.

— И что мешает мне их опять снять? — спросила я.

— М… — всерьез обеспокоился парень. — Я!

— Да, хлипкие заградительные сооружения, — усмехнулась Ира.

— Подушка, смотри-смотри! — я потыкала наугад куда-то вверх. Пока он искал, что я такое ему показываю, я быстро сняла с него эти жуткие напульсники.

— А-а? — он, похоже, так и не понял, как я их сняла.

— Лучше никуда не клади, — предостерегла Ира.

Я подумала и надела их себе на руки. Подушка как-то странно заозирался. Одеяло что-то сказал ему по-эстонски, наверное, позлорадствовал:

— Вот и ты прошляпил свои напульсники!

Я только набрала воздух, что бы ему что-то ответить.

— Подожди! — сказала Ира, и погрозила ему пальцем.

Одеяло устрашился и убежал в смежную комнату.

— Он сам себя загнал в угол, не будем этому препятствовать! — сказала Ира и закрыла его там. Да, выйти он не мог, ручку там еще не починили. В итоге он вылез через окно, пока Ира его караулила у двери, и сказал по-эстонски что-то типа:

— Вот дура, а она меня там ждет!

— Сейчас мы ей еще больший Кондратий устроим, — сказала я. — Ира, запусти-ка меня.

Я нашла штыречек, открыла дверь и вернулась в комнату.

— Слушай, там Ольга и Одеяло, и они не выходят, — сказала Ира.