Мозг Джимми, впервые в жизни парализованный страхом, отказывался служить. Но энергичные, размеренные движения помогли ему стряхнуть оцепенение.

Вдруг зазвонил телефон. Он вышел в коридор и снял трубку.

— Мистер Хансон?

— Да… Это вы, Джим?

— Я, сэр. Вы его нашли? Знаете, когда я после разговора с вами вернулся к окну, он куда-то исчез.

— Выходит, телефон стоит не в той комнате, откуда можно увидеть улицу?

— Да, сэр. Телефон в коридоре.

— Ага. — Хансон надолго умолк. Джимми не знал, что и подумать… Наконец Хансон снова заговорил: — Инспектор посылал в Гарлем двух полицейских. Они несколько раз проехали по Бродвею туда и обратно, заглянули и в боковые улицы, но Уолкера не обнаружили.

— Он, наверное, увидел меня в окне и зашёл в подъезд… Они обыскали подъезд?

— Нет. Вернувшись в участок, они дали указание всем патрульным машинам искать Уолкера. Но этот приказ услышал он сам и сразу же объявился: после того как мы его вместе с вами видели, он отправился в уголовную комиссию и всё это время провёл там с другими детективами.

— Но этого… не может быть.

Хансон молчал.

— Нет… я, конечно, верю вам, сэр. Но… всё это странно! Я видел Уолкера. Здесь, перед моим домом! — В голосе Джимми появились истерические нотки, он уже потерял контроль над собой. — Послушайте, мистер Хансон! Мне кажется, здесь какой-то сговор. Они хотят изобразить всё так, будто я рехнулся. Здесь что-то не так.

— Что здесь не так? — спросил Хансон. — Вас никто ни в чём не обвиняет. Это вы постоянно обвиняете других.

Хансон молчал так долго, что стало совершенно понятно: он Джимми не верит. Потом он размеренно и подчёркнуто холодно проговорил:

— На вашем месте, Джонсон, я не стал бы повторять этого обвинения в присутствии третьих лиц.

Джимми не мог сообразить, что вызвало такую перемену в отношении Хансона к нему.

— …и не стал бы обвинять полицию в том, что она идёт на преступление, желая выдать вас за безумца или маньяка. На вашем месте я не стал бы касаться этого вопроса. Мой совет: откажитесь от всех обвинений против детектива Уолкера, пока у вас не будет точных фактов в руках. Вы поставили себя сейчас в такое положение, что я как адвокат почти ничем не могу вам помочь… Ваш звонок ко мне и мой звонок в полицию сослужили нам плохую службу.

— Но… он был здесь! — Джимми чуть не плакал. — Я видел его собственными глазами! Дважды! Сначала на углу 149-й стрит, когда я вышел из кафе и вдруг увидел его… Я перешёл улицу, чтобы не столкнуться с ним. А когда пришёл домой и выглянул из окна, он стоял на бульваре… Видит бог, это чистая правда, мистер Хансон!

— Самое неприятное для вас заключается в том, что он в это время находился в другом месте. И это подтвердили надёжные свидетели. — В голосе Хансона звучало теперь сочувствие. — Он находился в это время в полицейском участке, и алиби у него тысячепроцентное.

— Значит, тысяча процентов… — пробормотал Джимми, Телефонная трубка в его руке сделалась такой тяжёлой, что он с трудом удержал её. — Я поступлю, как вы мне советуете, мистер Хансон. Спасибо, что позвонили.

— Не стоит благодарности, — ответил адвокат.

Медленно, словно боясь разбить её, положил Джимми трубку на рычажок…

Уолкер протиснулся к свободному месту у стойки бара, которое занял для него широкоплечий мужчина в тёмно-сером пальто и зелёной шляпе.

— Спасибо за алиби, Брок, — сказал он.

— Ладно уж, чего там, — проворчал тот.

Лысый бармен с морщинистым лицом подошёл к ним.

— Два виски с содовой, — заказал Уолкер. — И сандвичей с салями.

Бар постепенно пустел: остались журналисты, которые с недавних пор облюбовали это местечко, несколько мошенников с Бродвея, два гангстера из Бруклина со своими прихлебателями, да три-четыре дорогие девицы, поджидающие клиентов с тугими кошельками…

— Ты спас меня от инспектора, — сказал Уолкер.

— Ладно уж, — опять проворчал Брок. — А теперь я хочу узнать, зачем это понадобилось… Знаешь, я с детства привык интересоваться, что к чему.

Уолкер искоса взглянул на него:

— Это связано с историей у «Шмидта и Шиндлера», с тем ниггером, который меня оболгал.

— Ага, — Брок осклабился. — А я пока знаю только то, что писали газеты.

— Да брось ты! — оборвал его Уолкер.

— Как хочешь, — сказал Брок.

Бармен принёс виски и сандвичи. Уолкер быстро опустошил рюмку и постучал ею по стойке, требуя повторить. Бармен взял бутылку и со скучающим видом налил.

— Чёрт побери! — зло проговорил Уолкер. — Не мог же я после того, как в подвале нашли двух убитых ниггеров, признать, что перед этим я был именно в этом ресторане? Эти недоумки из прокуратуры всегда рады лишний раз придраться к нам, не мог же я дать им такой козырь в руки?! Они только и ждут, когда мы споткнёмся.

— Конечно, — подтвердил Брок и выпил своё виски.

Уолкер насторожённо огляделся по сторонам.

— Что ты дёргаешься?! — сказал Брок. — В этом баре каждый занят только собой. Поэтому я и позвал тебя сюда…

Уолкер молча опрокинул вторую рюмку и заказал третью. Когда бармен поставил её перед ним, он уставился на рюмку, как на волшебный сосуд, в котором можно прочесть будущее.

— Просто не повезло мне, и всё, — сказал он. — Когда я вышел от этой девки, все забегаловки были уже закрыты. А мне до смерти хотелось кофе — вот я и зашёл в ресторан…

— Я тебя ни о чём не спрашиваю, и тебе незачем всё это рассказывать, — перебил Брок, глядя в сторону.

— Почему, тысяча чертей, я не должен быть с тобой откровенным?! Я хочу рассказать тебе всё. Всё без утайки… Что же касается самого убийства, то я замешан в нём так же, как любой из младенцев, родившихся сегодня ночью.

— Конечно, — ответил Брок.

— С лейтенантом мы как-нибудь договорились бы… Вот насчёт этого сопливого лопуха из прокуратуры не знаю… Он может и не поверить.

— А как насчёт меня? Я — поверю?

— Ты?.. — Уолкер посмотрел ему прямо в глаза и сказал без тени сомнений: — Ты должен поверить!

— Значит, должен.. Ну, ладно, рассказывай. Но я тебя ни о чём не спрашивал.

Уолкер глубоко вздохнул.

— Я, конечно, был у этой девки…

— Конечно… — ухмыльнулся Брок.

Уолкер поморщился.

— Я был так пьян, что не соображал даже, где нахожусь. Потом мотался по улицам, искал свою машину. И вдруг я увидел огни ресторана и подумал: вот где можно выпить кофе.

Одним махом опрокинув очередную рюмку, Уолкер вопросительно взглянул на своего шурина. Тот сказал:

— Если хочешь и дальше пить, закажи ещё закуски.

Вместо ответа Уолкер потянулся за своим бутербродом, но откусил такой маленький кусочек, будто тот был отравлен.

— Эй, бармен! — позвал Брок. — Как насчёт холодной рыбы и огурчиков?

Они сидели молча, пока перед ними не поставили закуску.

Брок нанизал на вилку сразу несколько кусков.

— А почему этот черномазый решил, что в него стрелял ты? — спросил он, жуя.

— В этом-то вся загвоздка. Он меня узнал… Однажды я отбил у него девчонку — смазливую негритянку из «Биг-Бэсс-клаба». Это там, в Гарлеме…

— Но ведь он не знал твоего имени.

— Стал бы я ему представляться, сам понимаешь, — ухмыльнулся Уолкер. — Но в клубе-то он меня видел и поэтому сразу узнал.

— До сих пор мне всё ясно, — солгал Брок. — А вот дальше — всё темно.

— Почему, чёрт побери?! Ну выпил я свой кофе и ушёл, — сказал Уолкер раздражённо. — Убийства произошли позднее. А насчёт негра в форме служащего ресторана, которого я встретил, это правда.

— Конечно, — сказал Брок. — Всё это выглядит настолько невероятно, что может вполне сойти за правду.

— А может быть, этот негр и есть убийца?.. Я бы его сразу узнал…

— Да, но, когда тебя допрашивал лейтенант, ты сказал, что не помнишь, как он выглядел. Почему?

Уолкер на мгновенье замолчал. Потом сказал:

— Я просто не думал, что это так важно. Но ведь и лейтенант больше не спрашивал о нём.