— Так точно, сэр.

Когда молодой офицер поспешила покинуть комнату, Изабелл поинтересовалась:

— Эти люди начинают паниковать? То есть, это типичный рост количества заявлений о пропаже женщин?

Он кивнул:

— О, да. За последние три недели мы отметили увеличение числа заявок о пропаже людей в десять раз. Большинство возвращается в течение 24-х часов, или выясняется, что они навещают родственников, или подали на развод, или просто в магазин вышли.

— Большинство. Но не все.

— У нас все еще есть несколько пропавших на довольно большом пространстве, но мы пока не смогли исключить добровольное отсутствие ни в одном из случаев.

— Вероятно, в ближайшее время таких заявок будет еще больше, — прокомментировала Изабелл.

— Проблема в том, — заметила Мэллори, — что мы вынуждены относиться к каждому сообщению со всей серьёзностью, как и сказал Рэйф. Так что нам придется потратить много людской силы на поиски женщин, которые на самом деле не пропадали, или сбежали и не хотят, чтобы их находили. На прошлой неделе одна дама осыпала меня проклятиями, за то, что я ее нашла.

— В мотеле? — догадалась Изабелл.

— Ага. Не одну, конечно же.

— И все же, мы должны их разыскать, — сказал Холлис.

Рэйф согласно кивнул:

— Без сомнения. Я только надеюсь, что это не слишком замутит воду. Или истощит ресурсы, необходимые в другом месте.

— Тем временем, — вернулась к делу Изабелл — хотя бы те из нас, кто находится в данной комнате, должны сосредоточиться на том, что, как мы знаем, у нас точно есть. На трех убитых женщинах.

Рэйф подключился к обсуждению:

— Ты говорила, что всегда есть спусковой крючок. Всегда нечто особенное, что срывает у него предохранители.

— Должен быть, — отозвалась Изабелл. — Ты сам сказал, что пять лет — чертовски длинный период простоя для серийного убийцы, так оно и есть, особенно после шести недель довольно безумного смертоносного веселья. Такой разрыв обычно означает, что убийства в другом районе прошли незамеченными, или, по крайней мере, их не связывали с ним, или он сидит где-то в тюрьме, или по какой-либо другой причине не может продолжать убивать.

— Полагаю, вы уверены, что это не тот случай.

— Когда он нанес удар в Алабаме пять лет назад, мы перетрясли все полицейские отчеты по нераскрытым убийствам от побережья до побережья. Ничего похожего на его образ действий, кроме серии убийств за пять лет до этого. Мы убеждены, что он был пассивен в этот пятилетний период, к тому же мы не нашли ни одного и отдаленно подходящего подозреваемого, который бы находился в тюрьме в этот отрезок времени. И согласно всей информации, найденной в базах данных — мы вчера все перепроверили в Квантико — получается, он также был неактивен в течение пяти лет после Алабамы. До тех пор, пока не начал убивать в Гастингсе чуть более трех недель назад.

Мэллори, нахмурившись, потерла висок:

— Значит, что-то его выводит из себя, и он убивает шесть женщин за шесть недель. Затем, видимо насытившись на некоторое время, исчезает, прежде чем копы подбираются достаточно близко, чтобы схватить его. Почему шесть женщин?

— Мы не знаем, — ответила Изабелл. — Число должно быть важно, так как точно повторялось дважды до этого, но мы не знаем, как и почему. Мы даже не можем быть абсолютно уверены, что он остановится на шести в этот раз. Его аппетиты могут расти. Большинство убийц такого типа рано или поздно начинают убивать больше, или совершать сами убийства более извращенным способом.

Мэллори потрясла головой.

— Замечательно. Потому что у нас недостаточно информации, чтобы знать, чего ожидать. Значит, он убивает, по меньшей мере, шесть женщин. Переезжает на новое место. Потом выжидает пять лет — не ровно пять, не так ли? — прервалась она, чтобы спросить.

Изабелл кивнула:

— Не день в день, нет. Разрыв между первой и второй серией убийств был на самом деле четыре года и десять месяцев. Период между последней серией и этой составил пять лет и один месяц. Плюс-минус несколько дней.

— О’кей. Но он переезжает куда-то после своей убийственной вечеринки, поселяется, обживается. А это должно означать, что мы разыскиваем кого-то, кто живет в Гастингсе не более пяти лет, правильно?

— Или кого-то, кто когда-то здесь жил, затем уехал и снова вернулся. Или того, кто работает в Гастингсе, а живет за городом или где-то поблизости. Или кого-то, кто может брать длительный отпуск каждые несколько лет, такое тоже возможно.

— Едет в отпуск убивать людей?

— Мы сталкивались и с более странными вещами. Он мог заблаговременно разведывать свои охотничьи угодья, может быть, начать подбирать жертв и возвращаться позже для собственно убийства, — Изабелл тряхнул головой. — В самом деле, если посмотреть на карту, две предыдущие охотничьи зоны и Гастингс находятся в пределах дневного переезда, несмотря на то, что расположены в трех разных штатах. Так что мы даже не можем вычеркнуть гипотезу о том, что он живет в центре своей области действий и ему всего лишь надо придумать способ, как проводить достаточно времени в каждой местности, чтобы познакомиться со своей жертвой.

— О, черт, а я надеялась, мы сможем хоть немного уменьшить число вариантов.

Холлис напомнила:

— Ничего не дается даром, помните? Вероятно, единственные люди, кого мы можем начать вычеркивать, те, кто непрерывно проживал в Гастингсе, по меньшей мере, последние 15 лет. И под непрерывностью я имею в виду: никаких отпусков дольше чем, скажем, две недели, никаких поездок в колледж, никаких визитов в другой город, никаких отлучек на день в интересующие нас отрезки времени.

Мэллори скривилась:

— Что практически невозможно. Даже те из нас, кто прожил тут всю жизнь, должны были уезжать на учебу, или в путешествие или еще куда-нибудь. А поездки на день? Большая часть хороших магазинов находится в Колумбии, Атланте, других местах в пределах дневного переезда.

— Этого я и боялась, — вздохнула Изабелл.

Кивнув, Мэллори подтвердила:

— Это настолько распространенное явление, что я сомневаюсь, что мы сможем найти кого-нибудь, кто отсутствовал или еженедельно на день уезжал из города, особенно на протяжении этих шестинедельных периодов, не расспрашивая каждого в городе, и даже, вероятно, и тогда не найдем. Кто вспомнит конкретные даты спустя годы? И как я уже сказала, люди уезжают в отпуск, по делам, на учебу. Я уезжала на три года в Джорджию учиться в колледже. У тебя это заняло четыре года, не так ли, Рэйф?

— Да. Я уезжал в Дьюк, в Северной Каролине, — он вздохнул. — Как Мэл уже упоминала, мы все уезжали, покидали пределы Гастингса, большинство из нас не единожды. И люди совершают регулярные дневные поездки, даже за пределы штата, за покупками или по делам. У меня такое чувство, что это не сильно нам поможет сузить круг подозреваемых.

— Вероятно, нет, — согласилась Изабелл. — Хотя, если нам достаточно повезет найти одного-двух подозреваемых, у нас есть несколько конкретных вопросов к ним….

Холлис умышленно отстранилась от дискуссии. Она и не собиралась встревать: несмотря на то, что обсуждались известные ей детали, она была еще слишком неопытна в процессе расследования как таковом, чтобы находить его интересным, даже захватывающим.

Она поначалу даже не заметила, что голос Изабелл затих, и в комнате воцарилась необычно пустая тишина. Но потом она осознала, что обсуждение вокруг нее отдалилось, заглохло. Она почувствовала, как волоски на ее теле встали дыбом, а мышцы начало покалывать.

Ощущение было не из приятных.

Она посмотрела на других людей за столом, следя как их губы шевелятся и улавливая только отдельные слова время от времени, приглушенные и неясные. И они сами выглядели для нее как-то по-другому. Смутные, почти исчезнувшие. Казалось, они удаляются все дальше мгновение за мгновением, и это напугало ее.

Черт, это ужаснуло ее.

Она открыла рот, чтобы произнести что-нибудь, хотя бы попытаться, но даже когда у нее получилось, новый незнакомый инстинкт заставил ее повернуть голову в сторону двери. И снова, не намереваясь, не желая этого, она посмотрела.