Настал день пути, когда в тишине леса сквозь редкое пение птиц Макс стал разбирать мерное журчание ручья. Сердце его забилось сильнее. Он ускорил шаг и вскоре подошел к крутому берегу. «Ну привет. Давненько не виделись!» – сказал он, обращаясь к ручью, который отражал ему в лицо яркие отблески Звезды. Ему пришлось недолго идти по берегу, чтобы дойти до своего моста. Палки, натянутые между веревок, от влаги давно сгнили, но веревки были на месте. Проверив их на прочность, Макс перешел через ручей, как канатоходец, стоя на одной из веревок и рукой держась за другую. Капсула лежала точно так, как он ее оставил. Поверхность ее чуть потемнела, но в остальном все было как прежде.

Подойдя к капсуле, Макс открыл люк. На ум сразу же пришли воспоминания о тех первых днях пребывания на фиолетовой планете, наполненных страхом и сомнениями. Но он думал о них с улыбкой. Подходил важный момент. Хотя Макс и не сомневался в том, что найдет то, за чем пришел, он все-таки заметно волновался.  Чуть дрожащей рукой он включил питание и удовлетворенно заметил, что все работает. Продвинутого меню, как в челноке, в капсуле не было. Маленький допотопный мониторчик в стенке капсулы – это все, что было. Он прощелкал инструкцию о выживании, вошел в меню управления и выбрал пункт контроля маршрута.

На экран вывелась карта в трехмерной проекции. Начальная часть маршрута была отмечена ровной прямой. На экране отображалось положение Земли и маршрут относительно нее. Легко было увидеть, что капсула была отстрелена в противоположном направлении от Земли, как он и думал. Такое положение вещей должно было его убить, но в одной точке маршрут резко перемещался в совершенно другую сторону относительно Земли. Этот отрезок был обозначен ярко-красным цветом, что означало ошибку. Система не могла воспринимать нормальным перемещение на несколько десятков тысяч километров за одно мгновение. При выходе из червоточины навигационная система спозиционировалась от ближайшей точки сильной гравитации. Вместо Земли за точку отсчета была принята фиолетовая планета, так что капсула как будто и не покидала околоземное пространство. Далее маршрут шел по дуге к поверхности планеты и там завершался.

За ошибку Макс не беспокоился. Любая земная система навигации допустила бы точь-в-точь такую же ошибку, вернее сказать, неточность. Ведь это не был сбой системы. Это был, скорее, сбой пространства. Макс был уверен в том, что, если он направит челнок Сорванцова в точку выхода с координатами, записанными системой капсулы, он прибудет как раз туда, куда нужно. Все эти системы давно делает одна фирма, и работать они должны одинаково.

Никаких прямых входов в систему с иглоподобными штекерами, как в фильмах, которые показывают в ночное время по телику, в компьютере капсулы, разумеется, не было. Скачать информацию о маршруте не было никакой возможности. Благо, можно было увидеть точные трехмерные координаты, выбрав точку на экране. Макс записал в помощник длинные ряды цифр с максимальной точностью, которую можно было получить. Он очень надеялся, что этого будет достаточно. Он записал две координаты: одну прямо после невероятного перемещения, а вторую – от точки нахождения через несколько секунд после выхода из червоточины. Ему казалось правильным, если он войдет в червоточину под тем же углом, что и вышел, а для этого нужен был вектор. Только бы удалось добраться туда.

Этим днем он решил остаться в капсуле. На ужин удалось подбить большую рыбину и зажарить на костре. Когда-то вкус этой рыбы ему немыслимо надоел, а хрюки казались недоступной роскошью. Теперь же он, к своему удивлению, обнаружил, насколько рыба может быть вкусной, если посолить ее немного. Запас соли лежал у него в котомке и был, наверное, самым ценным грузом в дороге, ведь соль можно было добыть только на берегу, и то с большим трудом. Но теперь еще один ценный груз лежал в кармане. И хотя это были всего шесть длинных чисел, он бы не променял их ни на что на свете. Его надежда была заключена в этих координатах.

Утром следующего дня он двинулся в обратный путь к челноку. День за днем, ступая через лес по мягкому ковру голубой травы, Макс тщательно обдумывал план. В сущности, он был прост. Сначала ему следовало взлететь на орбиту и вывести челнок на космическую скорость, чтобы удержать постоянную высоту над поверхностью. Потом он введет координаты в систему навигации, и система, растрачивая минимум топлива, направит челнок к точке, где предположительно находится червоточина.

За то время, пока он достигнет червоточины, челнок сделает несколько полных оборотов вокруг фиолетовой планеты и сможет тщательно просканировать поверхность. Если на этой планете есть какие-либо признаки разумной жизни, они будут обнаружены. Можно будет не только определить их местонахождение, но и рассмотреть достаточно подробно. Функцию слежения Макс заметил еще тогда, когда заставил себя полностью изучить приборы и возможности челнока.

Итак, если червоточину обнаружить не удастся, у Макса, по крайней мере, будет полная картина поверхности планеты. Если он найдет что-то интересное, то сможет направить челнок туда на снижение. План был простой и, казалось, безупречный. Оставалось только дойти до челнока. Только вот мучила его мысль, что он станет делать, если никакой червоточины ему найти не удастся и сканирование планеты также ничего не даст? С ужасом думал он о том, что всякая надежда тогда будет потеряна. Раздумывая об этом, он в конце концов решил для себя, что будет принимать решение сканировать или не сканировать планету, только будучи на орбите и только после того, как попытается найти червоточину. Человек должен жить надеждой, и Максу казалось, что подобного рода осознанное лишение себя надежды в какой-то мере равносильно самоубийству.

Его путь сквозь лес продолжался, и вскоре Макс обнаружил, что поверхность под ногами поднимается в гору. Это был склон горы, и это также означало, что он идет в правильном направлении. Уже через три дня пути он достиг края леса рядом с вершиной горы, а на следующий день Макс уже стоял на краю кратера и, немного волнуясь, высматривал на желтом песке пляжа черную полоску гари.

Она была там, где должна была быть. Макс, найдя ее наконец взглядом, вздохнул с облегчением. Осталась самая простая часть пути. Спустившись к подножию горы, Макс уже во второй раз ступил на берег открытого океана. Он шел не спеша, как будто прощаясь с планетой. Впервые он думал о ней с сожалением. Ведь эта планета подарила ему жизнь, на которую он, несясь в открытом пространстве внутри тесной капсулы, никак не мог рассчитывать.

Почему-то только сейчас он ощутил красоту фиолетовой планеты в полной мере. Он провел здесь уже слишком много времени, чтобы считать эти фантастические сине-лилово-красные оттенки чем-то необычным. Эти цвета уже не резали глаз, а отсутствие зеленого уже не казалось таким диким, как ранее. И вот сейчас можно было вполне ощутить красоту здешней природы.

На рассвете обычно ярко-белый свет Звезды приобретал багряный оттенок. Этот свет освещал сюрреалистический сиреневый лес и голубые травы, создавая незабываемые картины. Всю дорогу к скале, скрывающей челнок на пляже, он жадно смотрел по сторонам, снимал на помощник снимок за снимком, надеясь открыть человечеству свидетельства другой жизни. Раньше ему и в голову не приходило собирать коллекцию фотографий этого мира. Теперь же он жалел, что не сфотографировал всех тех чудных тварей, которых ему удалось здесь повидать. Только крабы ставали для него моделями, прежде чем отправлялись на костер.

Когда он останавливался на отдых или ночлег и сидел около костра, на котором в собственном панцире аппетитно шкварчал краб, Макс подолгу, не отрываясь, смотрел на кристально чистые волны океана. Когда очередная волна набегала, через нее можно было видеть облачка на горизонте. Вода напоминала ему о доме, мысль о приближении которого прочно обосновалась в душе.

   Несколько дней неспешного пути по пляжу привели его наконец к цели. Челнок был на месте, все так же выбиваясь из картины девственного мира своей нарочитой технологичностью. С того момента, как он снова его увидел, все сомнения и страх в момент исчезли. Макс тут же подошел к дверце, открыл ее и влез кабину. Внутри было прохладно. Макс поежился, и это напомнило ему о том, как он обычно заходил в машину по утрам на Земле. Все больше таких воспоминаний и образов приходило на ум. Как же ему на самом деле хотелось домой!