Из своей спальни вышел Дэйви. Ему пора было заступать на смену.

– Эй, Дэйви, у тебя есть деньги? – остановил его Джонни.

– Опять ничего не осталось?

– Только до зарплаты.

– Послушай, Джонни, в начале месяца ты получил одиннадцать сотен рандов. Неужели все истратил?

– За следующий месяц я получу две или три тысячи рандов, – подмигнул ему Джонни. – Тогда увидишь, как надо тратить деньги. Ну, Дэйви, дай полтинник. Я веду Хетти на танцы.

Для Рода дни мелькали как телеграфные столбы за окнами несущейся машины. Каждый день приносил ему еще большую уверенность в себе. Он никогда не сомневался в том, что справится с подземными работами, а сейчас начал понимать, что для него нет ничего невозможного и на поверхности. Он знал, что начатая им кампания по снижению стоимости производства приносит свои результаты, но они станут очевидны для всех только после опубликования квартального отчета.

Тем не менее он часто не мог заснуть в своем новом доме на хребте, в таком просторном, что немногочисленная мебель терялась в нем. Помимо миллионов мелких проблем были и весьма серьезные.

Утром в его кабинет вошла Лили Жордан.

– Мистер Иннес хотел бы быть принятым в девять.

– Что ему нужно?

Херберт Иннес был менеджером обогатительного производства «Сондер дитч».

– Мне он не сказал, – ответила Лили. Прошел один месяц, за ним другой, но Лили от него не ушла, и Род полагал, что она его приняла.

Херберт Иннес, дородный и краснолицый, с удовольствием пил чай, принесенный мисс Жордан, и детально описывал Роду соревнования по гольфу, в которых он принял участие в воскресенье. Род в конце концов не выдержал:

– О’кей, Херби. В чем проблема?

– У нас утечка, Род.

– Серьезная?

– Достаточно. – Для него потеря одной-единственной унции золота уже была катастрофой.

– Можете назвать цифры?

– Примерно пара сотен унций в неделю.

– Да, достаточно серьезные потери, – согласился Род.

Двадцать тысяч рандов в месяц, двести сорок тысяч – в год.

– Есть идеи?

– Это продолжается довольно долго, еще со времен Фрэнка Леммера. Мы все испробовали.

Род имел весьма туманное представление об этом производстве, но никогда никому в этом не признавался. Он знал, что руда взвешивалась и исследовалась после подъема на поверхность. Определялась концентрация золота, и составлялся достаточно точный прогноз, который потом сравнивался с реальными результатами. Если расхождение было значительным, производилось расследование.

– Каков процент извлечения за последний квартал? – поинтересовался Род.

– Девяносто шесть и семьдесят три сотых.

– Совсем неплохо, – признал Род.

Невозможно извлечь все золото из руды, но Херби удавалось извлечь почти все, а именно девяносто шесть и семьдесят три сотых процента. Это говорило о том, что лишь незначительная часть недостающих двухсот унций попадала на свалку и в канализацию.

– Знаешь что, Херби, – принял решение Род, – я зайду к тебе сегодня. Пройдем вместе по всей цепочке, и может быть, я свежим глазом что-нибудь увижу.

– Возможно. – Херби был настроен скептически. – Все остальное мы уже испробовали. Кстати, сегодня мы разливаем металл. В какое время тебя ожидать?

– В два часа.

Они начали со здания копра, куда каждые четыре минуты поднималась вагонетка с рудой или пустой породой и сбрасывала свое содержимое в бетонный тоннель.

Руду сбрасывали в массивные емкости для хранения, а пустая порода конвейером подавалась на промывку, а потом сбрасывалась на свалку. Таким образом собирались и не пропадали даже те немногочисленные крупинки золота, которые попали в пустую породу.

Херби наклонился к уху Рода, чтобы перекричать грохот падающей вниз руды.

– Здесь не о чем волноваться. Слишком много камней и мало блеска. – Так называли на шахтах золото. – Чем ближе к концу цепочки, тем опасней.

Род кивнул и последовал за Хербертом по стальной лестнице к двери под емкостями для хранения. Они вошли в подземный тоннель, очень похожий на такой же на сотом уровне.

Такой же бесконечный конвейер, непрерывно забирающий руду из емкостей. Род и Херберт прошли вдоль него и подошли к гигантскому электромагниту. Здесь они остановились ненадолго. Магнит извлекал из руды все случайно попавшие туда куски черного металла.

– Сколько вытащили на прошлой неделе? – поинтересовался Род.

– Четырнадцать тонн. – Он подвел Рода к двери, и они вошли в просторное помещение, напоминающее склад металлолома. Горы ломов, деталей отбойных молотков, лопат, стальных канатов, блоков, цепей, кувалд и других неузнаваемо искореженные кусков металла. Все было ржавым, большая часть не поддавалась восстановлению. Металл был извлечен из руды магнитом.

Род сердито сжал губы. Ему предъявили неоспоримое доказательство небрежности его рабочих, их отношения к собственности компании. Эта груда металлолома представляла собой убытки, исчисляемые сотнями тысяч рандов в год.

– Я займусь этим! – пробормотал он мрачно.

– Если бы один из этих молотков попал в мою дробилку, – печально произнес Херби, – она разлетелась бы на мелкие кусочки.

Конвейерная лента шла дальше резко вверх, и они прошли вдоль нее по узким мосткам. После пятиминутного подъема Херби запыхтел как паровоз. Сквозь отверстия в стальных мостках Род увидел, что они уже поднялись на несколько сотен футов от поверхности.

Конвейер поднимался на самую вершину высокой башни и сбрасывал свой груз в разверстые пасти грохотов. Руда там сортировалась по размеру, и самые большие обломки направлялись в дробилки, где размалывались на куски величиной с кулак, не более.

– Что-нибудь заметил? – спросил Херберт, не скрывая сарказма.

Род только усмехнулся.

Они прошли по казавшимся бесконечными стальным лестницам. Уши Рода скоро взмолились о пощаде от шума грохотов и дробилок.

Наконец они ступили на землю и вошли в цех мельниц. Это было огромное, похожее на авиационный ангар помещение длиной не менее сотни ярдов, а высотой – пятьдесят футов, со стенами из оцинкованного железа, занятое длинными рядами трубных мельниц.

Всего их было сорок, толстых, как котел паровоза, но гораздо более длинных. В один конец каждого цилиндра подавалась руда, предварительно измельченная в дробилках. Трубные мельницы вращались, и стальные шары внутри превращали руду в порошок.

Если раньше шум был сильным, в этом помещении он стал просто невыносимым. Род и Херби даже не пытались разговаривать, пока не оказались в сравнительной тишине цеха первичной очистки.

– Здесь, – пояснил Херберт, – можно начинать волноваться. – Он указал на шестидюймовые трубы, ведущие от мельниц. – По ним подается паста из измельченной руды и воды. Сорок процентов золота уже находится в свободном состоянии.

– Но в эти трубы никто не мог проникнуть, и вы ведь проверили все места возможных утечек? – спросил Род.

Херби кивнул.

– Посмотри лучше сюда, – сказал он.

Вдоль дальней стены размещался ряд клеток. Они были сделаны из толстой стальной сетки с такими маленькими ячейками, что сквозь них невозможно было просунуть даже палец. Тяжелые стальные двери были заперты. Около каждого отсека дежурил банту в белой униформе. Все они манипулировали запорными кранами, которые регулировали поток пасты, подаваемой по трубам.

Херби остановился около одной из клеток.

– Золото! – Он указал внутрь. За сетчатым экраном сероватая паста вытекала на гофрированный резиновый лист, в углублениях которого удерживалось собственным весом свободное золото. Слой его был толстым, как масло на бутерброде, а цвет – маслянисто-желтым на фоне черной резины.

Род схватился за решетку и попробовал ее потрясти.

– Нет, – рассмеялся Херби, – так сюда не попасть.

– Как вы снимаете золото с резины? У кого есть доступ за решетку?

– Лист резины очищается автоматически, – пояснил Херби. – Смотри.