Джудит покраснела от возмущения.

— Думаете, для Терезы есть разница? — воскликнула она.

— Нет. Извините меня. — Он потер глаза большим и указатель­ным пальцами. — Я так устал, что не соображаю, что говорю. Не поймите меня неправильно. Я буду продолжать поиски до тех пор, пока... пока мы не узнаем, по крайней мере, что произошло.

Джудит взглянула на Вулфа.

— Если Дэнни погиб, — сказала она дрогнувшим голосом, — вы должны дать Терезе другого экзогенного ребенка, и чем скорее, тем лучше.

— Если она захочет, — ответил мэр. — Мальчик прожил дольше минимально установленного срока. Она не обязана брать еще од­ного.

— В глубине души она захочет, я ее знаю. А если она сама не попросит, заставьте ее. Ей необходимо поверить, что это... что это не ее вина.

— А как вы думаете, Джош? — спросил Вулф.

У Коффина горели уши. Эти двое обсуждали его личные семей­ные дела. Но они желали ему добра, и он не смел обидеть жену Яна Свободы.

— В любом случае, — с трудом выговорил он, — мы обязаны будем взять ребенка, это наш долг.

— К черту долг! — вспылила Джудит.

Коффин был так измотан, что безотчетно поддался прежней привычке монаха-космолетчика обращаться с женщиной как с не­разумным дитем. И сказал:

— Неужели вы не понимаете? Три тысячи колонистов не в со­стоянии обеспечить генофонд, достаточный для выживания вида. Особенно на чужой планете, где необходимо максимальное разно­образие человеческих типов, чтобы люди быстрее адаптировались к непривычным условиям. Экзогены, достигнув зрелости, станут прародителями миллиона новых родов.

— Джудит — женщина образованная, — сказал Вулф.

— Ну да. Конечно. Я не... Я хотел... — Коффин сжал кулаки. — Прошу прощения, миссис Свобода.

— Все в порядке, — довольно сухо отозвалась Джудит.

Не похоже, чтобы ее обидела его глупая лекция. Но тогда что? То, что он назвал усыновление экзогенных детей долгом? Но разве это не так?

В гостиной повисла тягостная тишина. Коффин с облегчением услышал шум дрезины Яна Свободы. Шум походил на стихающий стон, сменившийся ровным и тихим гудением. Предусмотрительно приняв во внимание проблему транспорта, Свобода построил свой дом рядом с железнодорожной веткой, соединявшей его шахту со сталеплавильней в Анкере.

Стон вновь раздался и утих, когда Ян отослал дрезину обратно и вошел в дом. Брюки на нем были заляпаны маслом, пятна от красного железняка разрисовали куртку.

— Добрый вечер, — бросил он гостям.

Коффин встал и обменялся с хозяином коротким рукопожа­тием.

— Мистер Свобода... — начал он.

— Я слыхал о вашем мальчике. Это ужасно. Я бы сам приехал на поиски, но Изя Штейн убедил меня, что ваши соседи могут проче­сать все окрестности.

— Да. Могут, но не хотят. — И Коффин выложил Яну то, о чем говорил мэру.

Свобода взглянул на жену, на Вулфа, потом опять на жену. Она стояла, прижав ко рту ладонь, и смотрела на него огромными гла­зами. Его собственные глаза сделались непроницаемыми, а голос лишился всякого выражения:

— Значит, вы хотите, чтобы я спустился с вами в Расщелину? Но если мальчонка там, он уже погиб. Я понимаю, это звучит жестоко, но такова реальность.

— Вы уверены? — спросил Коффин. — И вы со спокойной со­вестью останетесь дома, в полной уверенности, что шансов на спасение нет?

— Но... — Свобода сунул руки в карманы и уставился в пол. На щеках заиграли желваки. — Давайте будем предельно откровенны. По-моему, шансы найти мальчика живым крайне невелики, в то время как вероятность погибнуть самим более чем реальна. На Рустаме, где нужна каждая пара рук, это непозволительная расто­чительность.

— Нет, мистер Свобода! — в сердцах вскричал Коффин. — Та­кая откровенность не предельна, она бесчеловечна!

— Не более чем ваши заявления в Год Болезни, что мы не должны засыпать камнями могилы умерших, чтобы дьяволы- падалееды могли их выкопать и сожрать.

— Тогда положение было почти безвыходным. К тому же мерт­вым все равно.

— Зато их близким не все равно. И вообще, Бога ради, чего вы ко мне привязались? Я занят.

— Приготовлениями к свадьбе! — прорычал Коффин.

— Свадьбу можно отложить... Если тебе надо идти, — прошеп­тала Джудит.

Свобода подошел к ней, взял ее руки в свои и спросил как можно мягче:

— Ты думаешь, надо?

— Я не знаю. Ты сам должен решить, Ян. — Она высвободила руки. — У меня не хватает духу давать тебе советы.

Джудит вдруг повернулась и вышла из комнаты. Они услышали ее торопливые шаги, удаляющиеся по коридору к спальне.

Свобода рванулся было за ней, потом остановился и посмотрел на незваных гостей.

— Я остаюсь при своем мнении, — бросил он. — Кто из вас осмелится назвать меня трусом?

— Я считаю, что тебе следует еще раз подумать, Ян, — сказал Вулф.

— Вы? Вы так считаете? — изумился Свобода.

Коффин тоже разинул от удивления рот. Оба они воззрились на тучную фигуру на кушетке. Это говорил мэр, который голосовал против погребальных пирамид в год повального мора; который отговорил фермеров от истребления рогатых жучков, убедив их, что лучше понести некоторые убытки при сборе урожая, нежели под­вергнуть последующие поколения опасности расплаты за возмож­ное нарушение экологического равновесия; который подкупил Гонзалеса и пригрозил ему судебным иском, чтобы тот отказался от своего неразумного проекта постройки плотины на Туманной речке; который удержал молодого Трегенниса от строительства фабрики стиральных машин (грозившей, по мнению мэра, погло­тить слишком много ограниченных ресурсов колонии) тем, что выиграл капитал Трегенниса в покер...

— Я уверен, что шансы вовсе не так уж ничтожны, — заявил Вулф.

Свобода взъерошил волосы. На лбу у него заблестела испарина.

— Я не отказываюсь помочь ребенку в беде, — запротестовал он. — Если бы была хоть какая-то вероятность найти его живым, я бы непременно пошел. Но такой вероятности нет. А у меня жена, и двое моих собственных детей еще маленькие, и... Нет. Мне чертов­ски жаль. Но в Расщелину я не полезу. Не имею права.

Коффин выдавил из себя:

—* Что ж, вижу, вас не переубедить. Надеюсь, вы понимаете, что делаете. — Усталость согнула его плечи тяжким грузом. — Пойдем­те, мистер Вулф.

Мэр встал:

— Я бы хотел поговорить с Яном с глазу на глаз, если вы не возражаете. — Вулф взял хозяина под руку, увел его в коридор и закрыл за собою дверь.

Колени у Коффина подогнулись, и он рухнул в кресло. Господи, оказаться бы сейчас в космосе! Голова безвольно упала на спинку кресла; он прикрыл воспаленные, огнем горевшие глаза.

Но слух у него не притупился, даже наоборот. Осознав, что приглушенный голос Вулфа достигает его ушей, Коффин решил встать и отойти подальше. Но у него не было сил. К тому же не имело значения, что скажет Вулф. Теперь уже ничто не имело значения. А голос мэра продолжал журчать:

— Ян, ты должен согласиться. Мне не хочется откладывать свадьбу твоей дочери и еще меньше хочется подвергать опасности твою жизнь. Но ты практически единственный человек, способный спасти мальчика — или найти его тело — и вернуться назад. Ты просто обязан попробовать.

— Ничего я не обязан, — мрачно ответил Ян. — Ты не можешь меня заставить. Общество не имеет права принуждать индивида, за исключением тех случаев, когда опасность угрожает всему обще­ству. А это не тот случай.

— Но твоя репутация...

— Вздор! Ты сам знаешь: каждый житель Верхней Америки ме­ня поймет. — Свобода начал терять самообладание. — Боже мой, Терон! Отстань от меня! Мы прошли вместе такой долгий путь, мы вместе начинали на Земле проект колонизации... Ты же не хочешь перечеркнуть все одним махом?

— Нет, конечно. Я хочу совсем другого: чтобы ты заработал себе репутацию героя. Помимо чести для твоей семьи и чисто эгоисти­ческого удовлетворения, это могло бы оказаться полезным для де­ла. Рабочих рук у нас, как ты знаешь, не хватает, и хозяин, жела­ющий нанять себе работников, должен быть фигурой популярной. Ты говорил, что хочешь расширить свое предприятие.