Келли повернул голову и взглянул на «плимут». Ага, вот как. Правое окно со стороны пассажирского сиденья опускалось. Это означало, что они собираются стрелять, в этом можно не сомневаться. Ты оставил себе слишком мало времени, Келли… И тут же он понял, что может обратить случившееся в свою пользу. Он дал им возможность взглянуть на свое лицо, уставившееся на «плимут», с приоткрытым ртом, испуганным выражением, близким к панике. Келли снова затормозил и резко повернул направо. «Скаут» подпрыгнул, переезжая через полуразрушенный бордюр. Парни в «плимуте» несомненно пришли в выводу, что он потерял самообладание. Толчок был сильным, и Пэм вскрикнула.

У «плимута» намного мощнее двигатель, водитель знал это, более широкие шины, надежные тормоза. Да и у самого водителя была, несомненно, превосходная реакция. Келли рассчитывал на все это. «Плимут» затормозил почти одновременно с ним, и затем роскошный автомобиль последовал за «скаутом», подскочив на бордюрном камне и прыгая по бетонным обломкам заброшенного района. Он последовал за маленькой машиной туда, где еще недавно стояли дома, попав в ловушку, которую приготовил ему Келли. «Плимуту» удалось проехать всего семьдесят футов.

Келли уже включил первую скорость. Мокрая глина образовала болото глубиной добрых восемь дюймов, и нельзя было исключить маловероятную, но все-таки реальную возможность, что и «скаут» застрянет в этом болоте, но все-таки вероятность этого была невелика. Он почувствовал, как его машина замедлила ход, колеса погрузились на несколько дюймов в вязкую глину, однако затем большие покрышки с глубоким протектором вцепились в грунт и потащили машину вперед. Вот так. Лишь после этого Келли оглянулся назад.

Все стало ясно по свету фар. «Плимут», и без того сидящий низко, рассчитанный для езды по гладким асфальтированным улицам города и крутых поворотов, потерял управление, и его занесло налево, в то время как колеса стремительно вращались по скользкой студенистой поверхности, затем машина стала оседать, потому что вращающиеся колеса только глубже погружались в вырытые ими ямы. Фары быстро опускались вниз, по мере того как мощный двигатель автомобиля копал свою собственную могилу. И тут же из-под капота вырвался столб пара, когда горячий блок цилиндров погрузился в стоячую лужу.

Гонка закончилась.

Три фигуры вышли из «плимута» и застыли рядом, не решаясь испачкать свои лакированные туфли, модные у всех панков, и глядя на то, как их когда-то сверкающий автомобиль до ступиц погрузился в грязь подобно усталой свинье. Все планы мщения, которые они строили, сгинули в глине, размокшей под дождем. Приятно сознавать, что ты еще не потерял хватку, подумал Келли.

Затем с расстояния в тридцать ярдов они посмотрели на него.

— Кретины! — крикнул сквозь моросящий дождь Келли. — Скоро увидимся, мудозвоны! — И он поехал дальше, осторожно, разумеется, не упуская их из виду. Вот так надо выигрывать гонки, сказал себе Келли. Внимательность, умная голова, опыт. И смелость тоже, но Келли тут же постарался забыть об этой мысли. Он вывел «скаут» на мостовую, перешел на более высокую скорость и поехал дальше, слушая, как от колес отваливаются куски грязи.

— Можешь сесть, Пэм. Мы больше их не увидим. Пэм поднялась на сиденье и оглянулась назад, на Билли и «плимут». При виде своих мучителей, стоящих так близко, она побледнела.

— Как ты сделал это?

— Я дал им возможность загнать меня в то место, которое сам и выбрал, — объяснил Келли. — Их автомобиль хорош для городских улиц, но не годится для езды по болоту.

Пэм улыбнулась ему, демонстрируя мужество, которого она не ощущала в этот момент, но завершая этой улыбкой историю, подобно тому как Келли рассказал бы ее друзьям. Он посмотрел на часы. Еще час или чуть больше до смены дежурства в полицейском участке. Билли и его друзья будут сидеть здесь долго. Самое умное сейчас — найти тихое место и переждать там. Кроме того, судя по тому, как выглядит Пэм, ей нужно успокоиться. Келли проехал чуть дальше, нашел место, где все было спокойно, и остановил машину.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Мне было так страшно, — ответила она, глядя вниз и с трудом сдерживая дрожь.

— Послушай, мы можем вернуться на яхту и…

— Нет! Билли насиловал меня… и убил Хелен. Если я не остановлю его, он будет и дальше мучить людей, которых я знаю.

Келли знал, что этими словами она хочет убедить не только его, но и себя. Он встречался с подобным раньше. Это храбрость, и она идет рука об руку со страхом. Такие чувства заставляли людей успешно завершать операции и одновременно выбирать их. Она видела мрак и теперь, обнаружив свет, хотела вывести к нему остальных.

— Хорошо, но после того как поговорим о случившемся с Фрэнком и ты расскажешь ему все, что знаешь, мы уносим отсюда ноги. Здесь не менее опасно, чем в Додж-сити.

— Обо мне можешь не беспокоиться, — заметила Пэм, зная, что Келли понимает, чем вызвана ее ложь, пристыженная тем, что не сумела сразу понять его глубокое понимание мотивов, которыми она руководствовалась.

Да, ты права, хотел сказать ей Келли, но она еще не знала об этих вещах. Поэтому он задал вопрос:

— Сколько еще там девушек?

— Дорис, Ксанта, Паула, Мария и Роберта… они все похожи на меня, Джон. И Хелен… когда они убивали ее, нас заставили на это смотреть.

— Ну что ж, если нам повезет, ты можешь чем-то им помочь, милая. — Он обнял ее за плечи, и на этот раз дрожь прекратилась.

— Мне хочется пить, — сказала она.

— На заднем сиденье ящик со льдом и кока-колой. Пэм улыбнулась.

— В самом деле? — Она повернулась на своем сиденье; чтобы достать банку кока-колы, и ее тело тут же замерло. Вздох вырвался из ее горла, и по коже Келли пробежало так хорошо знакомое неприятное чувство, похожее на электрический заряд. Ощущение неминуемой опасности.

— Келли! — крикнула она. Пэм смотрела в сторону левого заднего угла автомобиля. Келли уже протянул руку за пистолетом, повернув при этом тело, но было уже поздно, и часть его знала это. Его охватила ярость, что он допустил серьезную, фатальную ошибку и у него нет времени понять, как это случилось, потому что еще до того, как он успел достать пистолет, блеснул ослепительный свет и что-то ударило ему в голову. Затем все провалилось в темноту.

На «скаут» натолкнулся обычный полицейский патруль. Полицейский Чак Монро, прослуживший в полиции шестнадцать месяцев, уже получил право управлять собственным автомобилем, оборудованным радиосвязью, и взял за правило патрулировать эту часть своего района сразу после начала смены. С дилерами он ничего не мог поделать — этим занималось Управление по борьбе с наркотиками, — но он мог проехать по району, продемонстрировать присутствие полиции, так сказать, «показать флаг» — этой фразе его научили в корпусе морской пехоты. Чаку Монро было двадцать пять лет, он недавно женился и по молодости все еще был предан местной службе поддержания порядка и потому полон гнева на то, что происходило в его городе и его прежнем районе. Полицейский заметил, что такая машина, как «скаут», необычна для этих мест, и решил проверить ее, записать номерной знак, как вдруг у него замерло сердце: вся левая сторона автомобиля была снесена по крайней мере двумя выстрелами из охотничьего ружья. Монро остановил свою машину, включил вращающийся на крыше синий фонарь и сделал по радио первое предварительное сообщение о возможном преступлении, предупредив, что намерен произвести осмотр и просит, чтобы в участке были наготове. Он вышел из машины, взял полицейскую дубинку в левую руку, а правую положил на рукоятку табельного револьвера. Только после этого он приблизился к машине. Дисциплинированный полицейский, Чак Монро действовал строго по инструкции и подходил медленно и осторожно, осматривая все вокруг.

— Черт побери! — Его возвращение к полицейскому автомобилю было гораздо более быстрым. Прежде всего Монро вызвал подкрепление, затем «скорую помощь» и после этого передал дежурному по своему участку номерной знак автомобиля. Затем, схватив аптечку первой помощи, он вернулся к «скауту». Дверца была заперта, однако стекло выбило залпом картечи, и он протянул внутрь руку, чтобы открыть ее. То, что он увидел внутри, заставило полицейского замереть.