— Я никогда не полюблю вас. Ни за что на свете. Вы даже не нравитесь мне. При подобных обстоятельствах, пожалуй, не стоит продолжать этот разговор.

Доменик спокойно смотрел на нее несколько секунд. Выражение темных глаз было задумчивым. Потом он пожал плечами и хлопнул ладонями по бедрам.

— Что ж, судя по всему, вы не желаете спасти «Клеменджерз». — Он отодвинулся от стола и одернул пиджак.

— Но отели? — спросила она почти умоляюще.

— Вы приняли решение. Их получит Маккуэйд. Пусть делает с ними, что хочет. Мне все равно. — Упомянув Маккуэйда, Доменик задел Опал за живое. Он понял это по выражению побледневшего лица девушки, по тому, как расширились ее глаза, когда она поняла цену своего упрямства. Теперь пора разыграть последнюю карту. То, что теперь случится, зависит только от нее. — До свиданья, мисс Клеменджер. — Он с решительным видом направился к двери кабинета.

Опал наблюдала, как он пересекает комнату, сознавая, что вместе с ним за дверь сейчас выйдет будущее семейного бизнеса, который ей так хотелось спасти. От этого человека зависели карьера, жизнь, будущее стольких людей! Персонал, горячо преданный «Клеменджерз» и гордившийся своей работой. Ее сестры, которые были уверены, что она всегда принимает лучшее решение в делах, касающихся бизнеса. Но брак? Это же безумие.

Хотя… это всего лишь брак! Рассудок заклинал ее передумать, найти в этом безрассудстве смысл. Что значит одна свадьба в обмен на гарантированное будущее «Клеменджерз» и ее персонала? Как она сможет лишить их средств к существованию? Как сможет смотреть в лицо людям, работающим здесь, своим родственникам, зная, что могла спасти отели и отказалась от этой возможности? Неужели он просит слишком многого?

Дверь распахнулась. Сейчас Доменик окажется в коридоре.

— Подождите! — закричала Опал и бросилась к двери.

Он повернулся, пройдя полкоридора.

— Вы хотите что-нибудь добавить, мисс Клеменджер?

— Если у вас найдется еще одна минута…

Он взглянул на нее, потом посмотрел на часы.

— Пожалуйста, — попросила она.

Наконец Доменик пожал плечами в знак согласия. Опал привела его обратно в кабинет и закрыла дверь. В ушах у нее шумело так сильно, что она почти ничего не слышала.

— Этот брак… — начала она, облизывая губы, — то есть в том случае, если я соглашусь… полагаю, он был бы браком только по названию?

— Если вы согласитесь, — медленно заговорил он низким голосом с еле уловимым итальянским акцентом, — он будет браком по названию…

Опал выдохнула. С этим она справится. Раздельная жизнь, раздельные комнаты. Она станет заниматься «Клеменджерз» в Австралии, а Доменик — путешествовать по миру. Они будут редко видеть друг друга — об этом она позаботится. На таких условиях Опал примирится с браком. На таких условиях она примирится даже с Домеником.

— И, — добавил он, отвлекая ее от размышлений, — браком в спальне. Вы станете моей женой во всех смыслах этого слова.

Он не может говорить серьезно! Доменик улыбнулся. Судя по его глазам, он не шутил.

Опал лихорадочно пыталась собраться с мыслями, но в голову приходила одна и та же картина: она, обнаженная, в постели Доменика, в его объятиях. И это скоро может стать явью.

Как она могла вообразить, что Доменика устроит фиктивный брак? Разве он не предлагал ей стать его любовницей? Как глупо было надеяться, что Сильваньи не затащит ее в спальню, при том, что у него много женщин и, без сомнения, после свадьбы не изменится ничего. Зачем ему такая, как она, совершенно неопытная? Не то, что его любовницы. Если только для того, чтобы унизить ее еще сильнее.

— У меня не должна возникнуть причина для аннулирования.

Аннулирование. Конечно. Секс должен скрепить контракт. Тогда Опал уже не избавится от Доменика, а он наверняка не окажется в неловком положении. Доменик твердо намерен заставить ее вступить в нежеланный брак, ни больше ни меньше.

Опал глубоко вздохнула и попыталась прочистить пересохшее горло, но ничего не вышло. Во рту не осталось ни капли влаги. Она испарилась, так же как ее надежда.

— Я согласна на ваши условия, — наконец сказала она срывающимся шепотом. — Я выйду за вас замуж.

— Ты выглядишь потрясающе! — Сапфи отошла на несколько шагов, чтобы посмотреть на свою работу. — Просто сногсшибательно. Недавно ты сбросила несколько килограммов, и платье сидит идеально. Даже кажется, что я его сшила специально для тебя.

— Может, ты принимаешь желаемое за действительное, — сказала Руби, протягивая сестрам бокалы шампанского. — Одной из нас давно пора замуж. — Она подняла свой бокал. — За Опал Клеменджер, самую красивую невесту на планете.

— За Опал Клеменджер, — добавила Сапфи, — которая скоро станет миссис Опал Сильваньи.

Опал улыбнулась одними губами. Она принялась рассматривать свое отражение в зеркалах, которые занимали целую стену от пола до потолка в номере люкс. Неудивительно, что она похудела. Один вид пищи вызывал у нее отвращение, да и чувствовала она себя омерзительно уже несколько недель, с тех самых пор, как согласилась участвовать в этом свадебном фарсе. А ее сестры думали, что она не ест от волнения.

Но кое в чем Сапфи оказалась права. Платье было изумительно. Кремового цвета, шелковое, без бретелек, с лифом, изящно расшитым бисером, и юбкой, спадающей грациозными складками, оно облегало ее фигуру, подчеркивая формы. Туалет довершали бледно-золотистые перчатки до локтей и в тон им сверкающая вуаль, которую на волосах удерживала хрупкая диадема. Эту диадему надевала в день свадьбы ее мать.

— Красивое платье, Сапфи. Спасибо. И вы обе тоже выглядите фантастически.

Это было правдой. Сапфи придумала и сшила наряды обеим подружкам невесты в стиле, который идеально подходил к платью Опал. Ярко-синий шелк выглядел утонченно и элегантно, оттеняя матовую кожу близнецов. Невероятно, но все же Опал сумела все организовать за данные ей четыре недели.

Ее сестры волновались не меньше, чем она. Но ведь Опал не поделилась с ними подробностями. Они решили, что она потеряла голову и по уши влюбилась в своего итальянца. Единственное, что Опал на самом деле теряла, — это гордость, капля по капле, по мере приближения церемонии.

Как сейчас чувствует себя Доменик? После той первой встречи она видела его всего один раз, когда он ненадолго вернулся в Сидней две недели назад. Им хватило времени только на то, чтобы поговорить о делах: насколько независимыми будут отели Клеменджеров и какую часть бизнеса можно модернизировать, не меняя его характера.

При встрече Доменик был с ней вежлив, но не более того. Он совершенно не был похож на счастливого жениха, и ей приходилось постоянно напоминать себе: через две недели этот невозмутимый мужчина станет ее мужем. Без сомнения, он был отличным бизнесменом, а между ними, в конце концов, всего лишь деловая сделка. Как только она дала ему согласие, он двинулся дальше, сберегая энергию для других, более достойных предприятий.

После этого они общались только через электронную почту. Даже обручальное кольцо доставили ей с курьером. Доменик разработал свадебный сценарий, принимая все решения: относительно даты, места, гостей. Он действовал на редкость умело и с молниеносной скоростью. Не стал даже ждать, пока отец завершит курс химиотерапии, чтобы его родители смогли приехать в Австралию. Вместо этого он собирался через несколько месяцев отвезти Опал в Италию, на празднование пятидесятилетия свадьбы старших Сильваньи. Тогда они и познакомятся.

Родители не приедут, будут лишь считанные родственники — так что свадьба получится не очень пышной. И все же Опал не разрешили проявлять инициативу, за исключением приглашения сестер. Если бы она не настояла на том, что сама выберет свадебное платье, он бы позаботился и об этом.

Опал отпила глоток из бокала, надеясь, что напиток успокоит ей нервы, но у вина оказался резкий вкус, и она отставила бокал в сторону, еe настроение годилось для шампанского не больше, чем для самой свадьбы.