Этот достойный человек вошел в азарт и долго еще продолжал бы в том же духе, если бы месье Брюнель не прервал его:

— Ясно, месье Буркар, доктор Синокэ подцепил свой ревматизм, когда ходил по твердой земле, а не по морю. Но раз уж доктор его подцепил, то как тут не верти, а отправиться в море не может.

— И самое скверное, — вставил месье Буркар, — что, несмотря на все старания, не могу найти ему замены.

— Терпение, капитан, главное, терпение! Я уверен, что в конце концов вам попадется какой-нибудь молодой врач, сгорающий от желания постранствовать и поглядеть на мир. А что может быть привлекательнее для новичка, чем китовая охота на просторах Тихого океана?

— Да, месье Брюнель, казалось бы, отбою не должно быть от желающих… а их что-то не видно. И у меня все еще нет никого, кто умел бы держать в руках ланцет и скальпель или натяг и скобель.

— А кстати, — спросил месье Брюнель, — не ревматизм, я полагаю, мешает выйти в море вашему бочару?

— Нет, у бедного папаши Брюлара не действует левая рука, он совсем не может ей пошевелить, и у него к тому же болят ноги.

— Стало быть, затронуты суставы?

— Похоже, что так. Брюлар, действительно, не в состоянии отправиться в плавание. Однако не мне вам говорить, месье Брюнель, что на судне, предназначенном для китовой охоты, бочар так же необходим, как и гарпунеры.[15] И нужно найти бочара во что бы то ни стало!

Месье Брюнель любезно согласился с тем, что руки и ноги у папаши Брюлара отнялись отнюдь не от ревматизма, ведь «Святой Енох» не уступает санаторию, и экипаж — капитан безусловно прав — совершал плавания в наилучших санитарных условиях. Однако доктор Синокэ и бочар не в состоянии принять участие в предстоящей кампании, — в этом ни у кого не может быть сомнения.

Кто-то окликнул месье Буркара, и тот обернулся.

— Это вы, Эрто? — сказал он, дружески пожимая руку старшему офицеру. — Рад вас видеть. Надеюсь, на сей раз вы пришли с доброй вестью?

— Возможно, капитан, — ответил месье Эрто, — возможно. Я пришел предупредить вас, что час назад какой-то человек приходил на судно.

— Бочар, врач? — живо осведомился месье Буркар.

— Не знаю, капитан. Во всяком случае, он был явно огорчен вашим отсутствием.

— Человек пожилой?

— Нет… молодой, и скоро придет опять. Я пошел за вами, поскольку подумал, что найду вас на молу…

— Где меня всегда можно найти, если я не на судне.

— Я это знаю… Потому я и взял курс на семафорную мачту.

— И очень правильно сделали, Эрто, — сказал месье Буркар, — я непременно явлюсь на свидание! Месье Брюнель, разрешите откланяться.

— Ну конечно же, мой дорогой капитан, — ответил офицер портовой службы, — и у меня есть предчувствие, что скоро вы выберетесь из ваших затруднений.

— Только наполовину, месье Брюнель, — да и то лишь в том случае, если этот посетитель окажется либо врачом, либо бочаром.

Офицер портовой службы и капитан обменялись рукопожатием. Месье Буркар в сопровождении старшего офицера вышел через мост к грузовому причалу и некоторое время постоял у трапа, ведущего на «Святой Енох».

Затем капитан удалился в свою каюту, ее дверь выходила в кают-компанию, а окно на ют.[16]

Отдав приказание немедленно известить его о прибытии посетителя, месье Буркар не без некоторого нетерпения стал ждать, уткнувшись носом в местную газету.

Ждать пришлось недолго. Минут через десять молодой человек, о котором шла речь выше, поднялся на борт и был препровожден в кают-компанию, куда не замедлил прийти и капитан Буркар.

Было очевидно, что посетитель совершенно не похож на бочара, но вполне мог оказаться врачом, молодым врачом лет двадцати шести — двадцати семи.

После обмена любезностями — и можете быть уверены, что месье Буркар не остался в долгу у человека, почтившего его своим визитом, — молодой человек изъяснился в следующих выражениях:

— Из разговоров на бирже я узнал, что отплытие «Святого Еноха» задерживается из-за неважного состояния здоровья судового врача…

— Увы, это именно так, месье…

— Месье Фильоль… Я — доктор Фильоль, капитан, и я мог бы заменить доктора Синокэ на борту вашего судна.

Далее капитан Буркар узнал, что его молодой посетитель родом из руанских[17] промышленников и мечтает служить судовым врачом в торговом флоте. Однако прежде чем поступить на службу в Трансатлантическую компанию, он был бы счастлив начать с трудного плавания на китобойце по просторам Тихого океана. Он может представить наилучшие рекомендации. Капитану Буркару нужно всего лишь справиться о нем у таких-то и таких-то судовладельцев в Гавре.

Месье Буркар внимательно вглядывался в открытое симпатичное лицо доктора Фильоля. Было видно, что сложения он крепкого, а характер у него — решительный. Тут сомнений у капитана не было: такой здоровяк не подцепит ревматизм на борту его судна. А потому он ответил:

— Не скрою от вас, месье, вы пришли весьма кстати, и если информация о вас, в чем я заранее уверен, будет благоприятной, то я согласен. Вы можете завтра же устраиваться на борту «Святого Еноха», и думаю, у вас не будет повода пожалеть о вашем решении.

— Наверняка не будет, капитан, — ответил доктор Фильоль, — ибо, должен признаться, прежде чем предложить вам свои услуги, я осведомился о вас.

— И очень благоразумно поступили, — заявил месье Буркар. — Ведь никогда не следует отправляться в плавание, не имея необходимых запасов, тем более не следует наниматься на судно, не зная, с кем будешь иметь дело.

— Об этом я и подумал, капитан.

— И были совершенно правы, месье Фильоль. Если я вас правильно понял, то, что вы обо мне узнали, свидетельствует в мою пользу.

— Абсолютно всё, и мне хочется думать, что ваши сведения обо мне будут столь же благоприятны.

Решительно, капитан Буркар и молодой врач не уступали друг другу ни в искренности, ни в любезности.

— И все-таки один вопрос, — сказал месье Буркар, — вам уже случалось путешествовать по морю, доктор?

— Только несколько раз через Ла-Манш…[18]

— И… вас не укачивало?

— Ничуть… и у меня есть основания думать, что меня никогда не укачает.

— Это для врача очень важно, вы в этом убедитесь.

— Безусловно, месье Буркар.

— А теперь, я не имею права это скрывать, я должен вас предупредить, что китобойные кампании тяжелы и опасны. Трудности и лишения — наши постоянные спутники. Это суровая школа морской службы.

— Знаю, капитан, и эта школа меня не страшит.

— Наши кампании, месье Фильоль, не только опасны, но порой и весьма продолжительны. Все зависит от обстоятельств… Кто знает, когда «Святой Енох» вернется из плавания, может быть, даже через два или три года?

— Когда вернется, тогда и вернется, капитан. Главное, чтобы все, кого он взял на борт, прибыли в порт вместе с ним!

Месье Буркар был в высшей степени удовлетворен и подобными мыслями и способом их выражения. Безусловно, ему будет хорошо работать с доктором Фильолем, если, конечно, полученные о Фильоле сведения позволят ему подписать с ним контракт.

— Месье, — сказал он, — я полагаю, у меня не будет ни малейшего повода пожалеть о знакомстве с вами, и надеюсь, что завтра же, как только я буду располагать необходимой информацией, ваше имя появится в судовом журнале.

— Так стало быть, до скорой встречи, капитан, — ответил доктор, — а что касается выхода в море…

— Выйти в море мы могли бы хоть завтра с вечерним приливом, если бы удалось найти замену бочару, как я уже нашел замену врачу…

— А!.. Так у вас еще не укомплектована команда?

— К сожалению, нет, месье Фильоль, на этого беднягу Брюлара рассчитывать совершенно невозможно…

— Он серьезно болен?

— Да, его руки и ноги скопаны ревматизмом… Но можете мне поверить, приобрел он его отнюдь не во время плавания на «Святом Енохе»…