— Но, капитан, мне кажется, я могу порекомендовать вам бочара…

— Вы?..

И капитан готов был уже рассыпаться, как обычно, в благодарностях в адрес этого ниспосланного ему Провидением[19] молодого врача. Ему показалось, что он уже слышит стук деревянного молотка по клепкам бочек в трюме. Увы! Эта радость была непродолжительной, и он грустно покачал головой, когда доктор Фильоль добавил:

— Разве вам не приходило в голову пригласить папашу Кабидулена?

— Жана-Мари Кабидулена с улицы Турнетт?! — воскликнул месье Буркар.

— Его самого! Разве в Гавре да и где бы то ни было еще может быть другой Кабидулен?

— Жан-Мари Кабидулен! — повторил капитан Буркар.

— Он самый.

— А откуда вы знаете Кабидулена?

— Потому что я его лечил.

— Значит… он тоже болен? Можно подумать, что на бочаров обрушилась эпидемия!

— Нет, успокойтесь, капитан, рана на большом пальце, уже зажившая, не мешает ему держать в руках скобель. Это здоровый человек, крепкого сложения, очень бодрый для своих лет, ему не больше пятидесяти, и он вам как раз подойдет.

— Может быть, может быть… — задумался месье Буркар. — К несчастью… если вы знаете Жана-Мари Кабидулена, я тоже хорошо его знаю и не думаю, чтобы хоть один капитан согласился взять его на борт.

— Почему?

— О! Он отлично знает свое дело и был не в одном плавании… последний раз уже лет пять-шесть назад…

— Так скажите мне, месье Буркар, почему же никто не захочет взять его на борт?

— Потому что это пророк несчастья, месье Фильоль, потому что он без конца предрекает ужасы и катастрофы, потому что если его послушать, отправляясь в плавание, то оно должно быть последним и живым из него никому не вернуться. А потом, эти его россказни о морских чудовищах, которых он якобы встречал и встретит еще! Видите ли, месье Фильоль, этот человек может деморализовать всю команду.

— Вы шутите, капитан?

— Отнюдь нет!

— Но… поскольку никого другого нет и поскольку бочар вам нужен…

— Да, конечно… раз уж другого нет! И все-таки мне никогда бы не пришло в голову обратиться к нему! Но что поделаешь, когда не можешь взять курс на север, берешь курс на юг… И если бы папаша Кабидулен согласился… нет-нет, он не согласится.

— Но попробовать-то можно.

— Нет… бесполезно… И потом Кабидулен… это Кабидулен! — повторял месье Буркар.

— А может быть, все-таки навестить его? — предложил месье Фильоль.

Охваченный сомнениями, капитан Буркар то скрещивал на груди руки, то растерянно опускал их, взвешивая мысленно «за» и «против». И качал головой, словно отказываясь впутываться в скверную историю. Наконец, желание поскорее выйти в море одержало верх над всеми прочими соображениями.

— Пойдемте! — решился он.

Через минуту они покинули грузовой причал и пошли по направлению к жилищу бочара.

Жан-Мари Кабидулен, крепкий мужчина пятидесяти двух лет от роду, с картузом из выдры на голове и в большом коричневом фартуке, оказался дома в своей комнате на первом этаже в глубине двора. Дела его шли не слишком хорошо, и, не будь у него кое-каких сбережений, он не мог бы себе позволить посещать каждый день маленькое кафе напротив, чтобы сыграть партию в манилью[20] с бывшим смотрителем маяков в Ла-Эве.

Впрочем, Жан-Мари Кабидулен был в курсе всех гаврских событий: он знал, когда приходят и когда покидают порт парусные и паровые или большие трансатлантические суда, он знал все рыбацкие и морские новости, — короче, был в курсе всех сплетен, обсуждаемых на молу в часы дневного отлива.

А значит, папаша Кабидулен знал и капитана Буркара, и знал его давно. А потому, увидев капитана на пороге своего дома, воскликнул:

— Хе, хе! Так стало быть, «Святой Енох» все еще в грузовом порту и не может отойти от причала, словно заперт льдинами!

— Все еще, папаша Кабидулен, — суховато ответил капитан Буркар.

— И все еще нет врача?

— Врач есть, вот он…

— Смотрите-ка, это вы, месье Фильоль?

— Я. И я пришел вместе с месье Буркаром, чтобы предложить вам отправиться с нами в плавание.

— Отправиться в плавание… в плавание? — удивился бочар, размахивая деревянным молотком.

— Да, Жан-Мари Кабидулен, — подтвердил капитан Буркар. — Разве это не заманчиво… путешествие… на отличном корабле… и в компании замечательных людей?

— Надо же такое услышать! Вот уж не ожидал подобного предложения, капитан Буркар! Вы ведь знаете, я не молод… Плаваю только по улицам Гавра, где можно не опасаться ни пиратов, ни бурь… И вы хотите…

— Послушайте, папаша Кабидулен, подумайте. Вы еще не в том возрасте, чтобы киснуть на пристани или болтаться на якоре, словно старая швартовая бочка в дальнем углу порта.

— Снимайтесь с якоря, Жан-Мари, снимайтесь с якоря, — в тон капитану Буркару весело добавил месье Фильоль.

Лицо папаши Кабидулена стало чрезвычайно серьезным: вероятно, именно с таким выражением лица он предрекал всяческие несчастья. Он произнес глухим голосом:

— Послушайте меня внимательно, капитан, и вы тоже, доктор Фильоль… У меня всегда была мысль… И никто ее у меня из головы не выбьет…

— Какая же? — спросил месье Буркар.

— А такая, что ежели плавать по морям, то рано или поздно все равно потерпишь кораблекрушение! Конечно, на «Святом Енохе» отличный командир… отличная команда… я вижу, что будет отличный врач. Но я убежден, если я с вами отправлюсь, со мной может случиться то, чего никогда еще не случалось.

— Ну что вы говорите! — воскликнул месье Буркар.

— Я вам точно говорю, — подтвердил папаша Кабидулен, — что-нибудь ужасное! А потому я дал себе зарок остаток своих дней спокойно пронести на твердой земле!

— Все это чистейший вздор! — заявил доктор Фильоль. — Далеко не всем кораблям суждено отправиться на дно вместе с экипажем и грузом.

— Нет, конечно, — ответил бочар, — но что вы от меня хотите, у меня предчувствие… если я отправлюсь в море, я не вернусь.

— Послушайте, Жан-Мари Кабидулен, — решительно сказал капитан Буркар, — это несерьезно…

— Очень серьезно! И потом, откровенно говоря, у меня нет уже желания узнавать что-нибудь новое. Разве, плавая по морям, не повидал я все что можно… холодные и жаркие страны, острова Тихого и Атлантического океана, айсберги[21] и ледовые поля, тюленей, моржей, китов?

— Вам можно позавидовать, — сказал месье Фильоль.

— И знаете, что я увижу в конце концов?

— Что же, папаша Кабидулен?

— То, чего никогда не видел… какое-нибудь ужасное чудовище… огромную морскую змею.

— Вы никогда ее не увидите, — убежденно заявил месье Фильоль.

— А почему?

— Потому что ее не существует!.. Я прочел все, что написано о так называемых морских чудовищах, и я вам повторяю, ваша морская змея не существует!

— Она существует! — воскликнул бочар таким уверенным тоном, что продолжать этот спор стало совершенно бессмысленно.

Короче, после долгих уговоров, соблазненный в конце концов высокой платой, которую ему предложил капитан Буркар, Жан-Мари Кабидулен решил в последний раз отправиться в плавание на китобойце и в тот же вечер принес свое имущество на борт «Святого Еноха».