Высушив волосы феном и тщательно расчесав, она надела легкие брюки и тенниску и спустилась в кухню.

Она застыла в дверях, когда увидела Холдена со сковородкой у плиты!

— Ты готовишь?! — выдохнула она.

— Как ты относишься к сандвичам с поджаренным беконом и мороженому? — поинтересовался он.

— Великолепно!

— Тогда разрешаю накрыть на стол, — милостиво объявил Холден.

Никогда еще Джазлин не пробовала такой вкусной еды! При одном взгляде на сандвичи у нее слюнки потекли, а мороженое так и таяло во рту. И это притом, что Холден готовил обед едва ли не первый раз в жизни. Что тут можно сказать? Одно слово — любовь!

За обедом они болтали обо всем и ни о чем, смеясь и поддразнивая друг друга. Потом спорили, кому мыть посуду, и сошлись на том, что Джазлин будет мыть, а Холден вытирать. И с каждой секундой Джазлин все сильнее ощущала опасность — опасность, что она, не выдержав, откроет Холдену всю глубину и силу своих чувств.

— Вот, кажется, и все. Теперь пойду выстираю купальник.

И ушла. Сегодня у Холдена выходной. Несмотря на готовность доброго хозяина составить ей компанию, Джазлин не сомневалась, что с гораздо большим удовольствием он проведет свободное время в одиночестве.

Она выстирала и прополоскала купальник, почистила зубы и принялась размышлять, чем бы еще заняться. Джазлин подошла к окну и стала любоваться прекрасным морским пейзажем.

Какое-то движение внизу привлекло ее внимание. Приглядевшись, Джазлин ощутила облегчение и вместе с тем разочарование — Холден направлялся к морю. Очевидно, вышел на прогулку по своему обычному маршруту. Как хотела бы она идти сейчас рука об руку с ним!

Однако Джазлин переоделась в бикини, сверху натянула шорты, перекинула через плечо покрывало и вышла из дому, направляясь на свое любимое место — в дюны.

Только дойдя до берега, она обнаружила, что забыла зонтик от солнца. Ничего удивительного, ведь мысли ее были заняты совсем другим. Вздохнув, Джазлин расстелила покрывало в тени, устроилась поудобнее, и раскрыла книгу.

Полчаса спустя она бросила делать вид, что читает. За это время она перевернула едва ли две страницы и перечитывала каждый абзац с такой тщательностью, что могла бы выучить его наизусть, однако не помнила из прочитанного ни слова.

Будущее без Холдена представлялось тусклым и мрачным. И все же она не жалела, что встретилась с ним. Холден Хэтуэй — необыкновенный человек! Когда он заметил, что Джазлин несчастна, то заключил ее в объятия и постарался утешить.

Как она хотела вновь ощутить это счастье, покой, гармонию — все то, что она чувствовала лишь в объятиях Холдена…

Джазлин оборвала свои размышления, услышав звук приближающихся шагов. Мгновение спустя, появился Холден.

— Хочешь побыть в одиночестве? — спросил он.

— С удовольствием разделю свое одиночество с тобой, — пригласила она, и Холден присел рядом на покрывало.

Запрокинув голову, Джазлин с показным интересом следила за птицей, парящей высоко в небесах.

— Чайки просто великолепны, правда? — заговорила она, вдруг почувствовав, что должна хоть что-нибудь сказать.

— Какое царственное величие в размахе крыльев! — в тон ей ответил Холден, и Джазлин показалось, что он, догадываясь о ее состоянии, просто над ней подшучивает. Надо срочно менять тему.

— Хорошо погулял?

Едва произнеся эти слова, Джазлин мысленно выругала себя за тупость. Осталось только добавить: «Я следила за тобой из окна»!

— Настоящий друг составил бы мне компанию, — откликнулся Холден и растянулся на покрывале.

Джазлин последовала его примеру — легла и закрыла глаза. Как же она его любит! И сам собой сорвался с губ новый опасный вопрос:

— А у тебя много подруг? То есть… я не это имею в виду… ты все равно бы мне не сказал… я хочу сказать, женщин вроде меня… э-э… — она уже жалела, что начала этот разговор, — с которыми вы просто друзья?

Она полагала, что Холден не станет отвечать, но не успела даже смутиться по поводу своего бестактного вопроса, как он заговорил:

— Милая моя Джазлин, мне еще не встречались в жизни женщины «вроде тебя».

— Это комплимент или наоборот?

— Ты как солнышко в дождливый день! — просто ответил он.

Джазлин ощутила, как внутри что-то тает и растекается сладким киселем.

— Опять ты заговариваешь меня комплиментами! — рассмеялась она и схватила книгу, не в силах больше продолжать этот опасный диалог. Но тут же отбросила ее. Времени оставалось совсем мало, и Джазлин не желала тратить его попусту. — Но приятельниц у тебя, конечно, много?

Язык ее, похоже, начал самостоятельную жизнь, приказам мозга он больше не подчинялся.

— Не сосчитать! — лениво протянул он.

В сердце Джазлин вспыхнул было огонек ревности, но тут же погас, когда Холден добавил шутливо:

— Впрочем, в последнее время их стало поменьше. Ведь женщины любят молодых.

Джазлин села и посмотрела на Холдена. Он лежал с закрытыми глазами, и, наверно, это придало ей смелости.

— А ты, значит, уже старичок? — промурлыкала она. — Что-то по тебе не заметно!

Холден открыл глаза.

— Осторожнее, Джазлин, ты напрашиваешься на неприятности, — загадочно предупредил он.

— А сколько тебе лет? — спросила она.

— Тридцать шесть, — ответил он и, повернувшись на бок, пристально посмотрел ей в лицо. — Это для тебя не слишком много?

Ну вот еще!

— Обожаю тридцатишестилетних мужчин! — рассмеялась Джазлин, почувствовав, что краснеет. — А как ты думаешь, — поспешила она спросить, — мы еще будем друзьями, когда мне исполнится тридцать шесть?

— Торжественно обязуюсь отметить твое тридцатишестилетие роскошным ужином! — немедленно пообещал он.

Джазлин рассмеялась. Как здорово!

— Вечно вы, мужчины, даете невыполнимые обещания! — усмехнулась она.

— А у вас, женщин, совсем нет сердца! — упрекнул он.

На миг они замолчали, глядя друг другу в глаза, и Джазлин ощутила повисшее в воздухе напряжение. Но вот Холден отвел взгляд, и Джазлин поняла, что это ей показалось, ибо голос его звучал как никогда обыденно:

— Где у тебя крем от загара? Давай-ка натру тебе плечи, иначе сгоришь.

В самом деле, солнце переместилось, а Джазлин совсем забыла, что собиралась лежать в тени. И, честно говоря, забыла не только об этом.

— У меня нет с собой крема, — ответила она, радуясь, что оказалась такой растяпой. Ведь стоит Холдену хоть пальцем дотронуться до ее обнаженных плеч, она не выдержит и бросится к нему в объятия! — Пойду-ка лучше домой, — добавила она неохотно.

— Не надо, — ответил Холден.

У него, как видно, на все был готов ответ, но следующие его действия немало удивили девушку. Холден расстегнул и стащил с себя рубашку — ах, как мечтала она прикоснуться к его обнаженной груди!

— Что ты делаешь? — спросила она дрогнувшим голосом.

Вместо ответа Холден накинул рубашку ей на плечи.

— Ч-что… зачем? — еле слышно бормотала Джазлин, едва не лишаясь сознания от наплыва эмоций и чувственных ощущений.

— У тебя кожа нежнее моей.

Он улыбался, но и с ним творилось что-то неладное. Джазлин ясно это видела и на этот раз была уверена, что не ошибается. Он хотел застегнуть рубашку у нее под горлом, но едва дотронулся рукой до нежной девичьей кожи — и словно электрический разряд пробежал между ними.

— Джазлин! Джазлин! — простонал он. Руки его скользнули под рубашку и крепко сжали ее плечи.

Он сжимал ее до боли, словно отчаянно пытался вернуть самообладание. Но Джазлин не хотела, чтобы Холден владел собой. Она хотела таять в его объятиях. Жаждала поцелуя. Хоть одного — чтобы было о чем вспоминать долгими, долгими одинокими ночами.

— Я хочу… — выдохнула она.

— Чего? — Он смотрел в ее огромные фиалковые глаза. — Чего ты хочешь, Джазлин? — молил он так, словно от ответа зависела его жизнь.

— Хочу, чтобы ты меня поцеловал, — вымолвила она.

Холден еще сильнее, словно в припадке безумия, сжал ее плечи, затем из уст его вырвался стон, и, замирая от счастья, Джазлин поняла, что ее желание сейчас исполнится.