Брина таяла у него на груди, его жар горячил через его свитер и ее рубашку, согревая те глубины ее сердца, где она раньше никогда не чувствовала такого тепла. Он хотел заняться с ней любовью. Она тоже хотела этого. Она любила Томаса. Всегда любила и сейчас снова влюбилась в него. Ее сердце и тело томились и изнывали, она хотела его, как женщина хочет быть с мужчиной, которого любит.

Дотянувшись до низа его свитера, она задрала его до живота. Запустила пальцы под его футболку и тоже ее задрала. И теперь ее руки были на нем. На его горячем сильном теле и коротких шелковистых волосках. От ее касаний его мышцы напряженно сжимались. Она оторвалась от его губ.

— Включи свет, — произнесла Брина. — Ты уже видел меня, и теперь моя очередь. Я хочу увидеть тебя.

Согнув колени, Томас подхватил ее на руки.

— Я как раз знаю подходящее место.

Он донес ее до дивана.

— Захвати мое пальто, — распорядился он. И когда Брина взяла пальто, пронес ее по номеру через небольшой коридор в темную комнату. Поставив ее на ноги, Томас клацнул по выключателю на стене. Яркий свет ударил по глазам Брины, и ослепленная, она уткнулась лицом в его шею.

— Извини, — сказал Томас и приглушил свет.

Когда глаза привыкли к освещению, она осмотрела огромную комнату. В центре стояла большая двуспальная кровать с балдахином и камчатным покрывалом оливково-бежевого цвета.

— Какая громадная кровать.

Он взял у нее пальто, приподняв уголок рта в чувственной улыбке.

— Да, нам придется потрудиться, чтобы добраться из одного ее конца в другой.

Порывшись в кармане пальто, Томас вытащил упаковку презервативов.

— Ты всегда носишь их в пальто?

— Нет, я же тебе сказал, мне понравилась твоя рубашка. И когда ты пошла к своим подругам, — произнес он, бросая упаковку на подушку в изголовье кровати, — я зашел в аптеку.

— Ты так в себе уверен?

— Тебя это беспокоит? — Томас пошел к ней, и Брина попятилась, пока не уткнулась ногами в край кровати. — Конечно, нет, но я ведь был бойскаутом и считал, что надо быть готовым ко всему.

Она села, и Томас встал на колени, снимая с нее ботинки и носки. Он кинул их через плечо, и вскоре там же оказались его собственные.

— Сними одежду, Брина, — сказал он, толкая ее на спину. Томас пододвинул их в центр кровати, и перекатившись, посадил ее сверху на себя и глянул в лицо. — Я так давно хотел это сказать.

Брина уселась на его бедра и скрестила руки на животе. Взявшись за край рубашки, она медленно стащила ее через голову. Кинула на пол, и разметала волосы по плечам. Она перевела взгляд на лицо Томаса, его голубые глаза горели страстью. Она чувствовала Томаса под собой через его и свои джинсы, а его восставший член упирался между ее ног, длинный, твердый, заставляя ее желать еще большего. Желать того, что он мог дать ей, желать прикосновений горячих тел. Она потерлась об него, а он потянулся к застежке спереди на ее лифчике. Повернув руку, Томас расстегнул застежку, а затем обхватил теплыми ладонями ее грудь. Брина запустила руки под свитер с футболкой и пробежалась по его животу, прямо над поясом джинсов. Он втянул в себя воздух.

— У тебя появилось больше растительности, чем было в школе.

Она провела руками от плоского мускулистого живота до его широкой груди. Непонятно, как из того худого парня мог вырасти такой мужчина.

— Ты стал немного выше и больше.

Томас схватил ее за запястье и перекатил на спину. И в свою очередь, оседлал ее.

— Я везде стал больше, — он стянул через голову свитер и футболку, скомкал их и швырнул на пол.

— Хочешь посмотреть, Брина?

Она кивнула, прикасаясь к нему везде, где только могла. Бедра, талия и твердый рельефный живот. На его груди курчавились короткие завитки волос, тонкой дорожкой спускаясь к пупку. В тусклом освещении спальни его глаза казались еще ярче. Они обжигали ее, и сердце Брины затрепетало, а пульс хаотично забился.

— Мы собираемся разговаривать и играть в осмотр?

Покачав головой, Томас приник к ее правой груди.

— Мы собираемся поиграть в «Я покажу тебе мое, если ты мне покажешь свое».

Он ласкал сосок языком, пока тот не затвердел, а затем пристально вгляделся в ее лицо и втянул влажный сосок в рот.

Зарывшись пальцами в волосы на его голове, Брина выгнула спину от такого восхитительного наслаждения и столь изысканного жара его рта. Она провела руками по его талии, а затем вверх и вниз по бедрам, насколько могла достать. Расставив пальцы, она надавила большими пальцами на его восставший член. Он поцеловал ее между грудей, тяжелым дыханием согревая ее и так уже разгоряченную кожу. Затем встал на колени. Влажные соски овеял холодный воздух, и посмотрев ему в лицо, она потянулась к первой металлической пуговице на поясе его джинсов. Опершись на локоть, Брина подалась вперед и села между его бедер. Расстегнув все пять пуговиц, она склонилась над ним и поцеловала его пупок.

Томас глубоко вздохнул и задержал дыхание. Она поцеловала его живот, завитки волос над сокрытым сокровищем, дойдя до эластичного пояса его трусов.

— Я где-то читала, — прошептала Брина, скользнув руками по его бокам и запуская их под джинсы и нижнее белье, — что женщина никогда не должна орально ублажать мужчину на первом свидании.

Она крепко обхватила его обнаженную плоть и стиснула.

— У нас это не первое свидание, — хрипло произнес он.

Подцепив пальцами его джинсы и трусы, она медленно спустила их с бедер. Брина уставилась на него, очарованная густой порослью в его паху. Его член выдавался вперед, набухший от сильного возбуждения. Она обхватила его твердый ствол, поглаживая налившуюся кровью плоть и чувствуя ее невероятный жар.

— В статье говорилось, что это испугает мужчину, он уйдет и больше никогда не позвонит.

Она посмотрела ему в лицо и спросила:

— Ты боишься?

Томас покачал головой.

— Только того, что ты уйдешь.

— Хороший ответ, — сказала она, поднося его ко рту. Брина слизала капельки, выступившие из расщелины на его припухшей головке. Хриплый стон вырвался из его горла, когда она открыла рот и втянула его внутрь. Ее язык облизывал и терзал его, пока он не оттолкнул ее. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, темно-синие глаза сузились от желания, Томас сорвал с себя джинсы и стащил с Брины ее одежду. Они оба были обнажены, ее твердые соски уперлись в его грудь. Их ноги переплелись, губы приникли к губам, разгоряченные тела охватила страсть. Он опустил руку и скользнул между ее ног, трогая и лаская пальцами ее скользкую плоть. Брина глухо застонала.

— А что в статье говорилось о женщинах? — спросил Томас, отрываясь от ее губ. — Женщины пугаются?

Она не сразу поняла, о чем он спрашивает. Брина не хотела дойти до кульминации таким способом. Она хотела, чтобы он глубоко вошел в нее. Оргазм был уже так близок, что она сдавила бедрами его услаждающую руку, останавливая его.

— Там не говорилось.

Брина облизала влажные губы, чувствуя, что они припухли. Слегка захмелевшим от страсти голосом она обратилась к нему:

— Займись со мной любовью.

Она потянулась к упаковке презервативов за ее головой, а затем толкнула Томаса на спину. Он наблюдал, как она вытащила тонкий презерватив и раскатила вниз по твердому толстому члену, дойдя до темных завитков у основания. Затем Брина откинулась на спину, глядя на него, Томас навис над ней, стоя коленями между ее бедер, и прикасаясь головкой члена к внутренней стороне бедра.

— Может грубо выйти, — предостерег он, вдвигаясь внутрь.

Брина не удержалась от довольного вздоха, когда он скользнул глубже в нее.

Перенеся вес на локти, Томас обхватил руками ее лицо. Вглядываясь в глаза Брины, он двигался в ее теле, вталкиваясь и касаясь ее именно там, где было приятнее всего, выходя из нее и возвращаясь, доводя до безумия ее потребность в нем. Медленно покидая ее, и затем глубоко вонзаясь. И с каждым его выпадом, движением и толчком близился оргазм.