Жесткой.

Серьезной.

Никаких эмоций.

— Потому что... — Господи, неужели я это делаю? — Я устала лгать себе. — Руки дрожат на последней кнопке. Плащ раскрывается и я позволяю ему упасть к моим ногам.

Его глаза загораются голодом, пальцы сжимаются в кулаки, говоря, что он пытается сдержаться. Это плохо. Он словно собака, а я стейк.

Он смотрит на меня, почти обнаженную, а мои мысли витают где-то в прошлом. Когда-то я была смелой с Эйсом, но не сейчас. Я боюсь.

О чем он думает? Ему нравится то, что он видит, или он рассматривает растяжки, появившиеся на моем теле, когда я вынашивала его ребенка, выросшего до трёх с половиной килограммов в моей утробе.

Я чувствую унижение, стыд и начинаю прикрываться, но Эйс останавливает меня, сжимая мое запястье. Наши тела сталкиваются, но он не отступает. Его взгляд, горячий и тяжелый, сталкивается с моим.

Обнимаю.

Так долго.

Желаемая влага накапливается в моих трусиках, и мои губы дрожат, сражаясь с так и не произнесенными словами. Ты все еще любишь меня? Ты все еще хочешь меня? Ты видишь меня иначе? ЧТО ЭТО?!

Вопросы, которые я хочу задать, но не могу.

Наконец я слышу:

— Черт, как же ты нужна мне, — бормочет он, будто прочитал мои мысли. Мои глаза расширяются, но вопрос на моих губах украден, а он сокрушает своим ртом мой, со свирепым стоном потянув меня еще ближе.

Боже, первый раз за три года он целует меня, как хочет он, и я не останавливаю его. Это отличается от того, что было на кухне. Там наше время было ограничено и нас могли застать, но здесь... У нас бездна времени. Я хотела этого, увидев его тогда на пляже, и если бы я не потеряла сознание, то поцеловала бы его, как сейчас.

Дико, но так романтично.

Несмотря на оставшиеся вопросы.

Вот как сильно я его жажду.

Нетерпеливость становится больше меня. Я чуть наклоняюсь и срываю полотенце с его талии. Он стягивает мои трусики и они падают у моих пятнадцатисантиметровых шпилек.

Он прижимает ко мне свой возбужденный член, и я стону в предвкушении. Эйс поднимает меня, сжимая мою задницу, и несет к дивану. Мы падаем слишком грубо, обрушиваясь на холодную кожу. Я не против. Абсолютно.

Поднимая мое бедро, он тонет между моих ног. Я вся горю. Он тоже ждал достаточно долго. Его член горячий, длинный и толстый входит в меня и мои стенки, моя киска не сопротивляются его напору.

— Черт, Лондон, — рычит он, уткнувшись лицом в шею. — Скажи, чего ты хочешь, — и его дыхание отзывается мурашками на моей голой коже.

Хриплю и стону одновременно:

— Я хочу, чтобы ты взял меня, Эйс. Не надо нежности. Будь грубым. Трахай меня. Просто... трахни меня.

Его глаза пылают, и в них я вижу голод. Это были именно те слова, которые он хотел услышать. Он хотел услышать их уже много лет. Я задыхаюсь, когда он одной рукой сжимает мою задницу, а второй поглаживает мои волосы.

Быстро.

Бесконтрольно.

Он понимает.

— Знаешь, ты смущаешься, — мурлычет он, почти издеваясь. Если бы в данный момент, я не была в такой позе, то послала бы его в ад.

Он погружается глубже. Мои ноги фиксируются вокруг его бедер, и я пальцами впиваюсь в его задницу.

Его пальцы в моих волосах, и он откидывает их, обнажая мою шею. Стоны вырываются из меня, когда он сосет мою кожу, подталкивая нас к краю, когда он долбит меня.

Он слегка освобождает мои волосы, и целует. Его язык проскальзывает сквозь мои губы, пробует меня, а вторая рука скользит по моему бедру к возбужденному клитору. Он мучительно водит пальцами вокруг, будто это деликатный орех, и мои нижние губы приоткрываются. Он стонет в восторге, наблюдая, как я закрываю глаза и извиваюсь с неоспоримым удовольствием.

— Ты хочешь кончить, верно? С моим членом глубоко внутри тебя. — Его губы касаются моих.

— Да, — выдыхаю.

— Как долго ты этого хочешь?

— Очень долго.

Он держится крепче.

— Я здесь, Красная, — пробормотал он мне на ухо. — Я здесь, и никуда не уйду.

Его голос. Его слова. Его обещания. Все это может меня уничтожить. Но я не хочу, чтобы он уходил. Никогда. Я хочу, чтобы то, что он сейчас говорит, было правдой. Влажные стенки сжимаются вокруг горячей плоти, его движения продолжаются.

Я встречаю его и горячо целую. Эйс держится за меня, но держит палец на клиторе, и, когда мы смотрим друг другу в глаза, приходит кульминация. Звезды и фейерверк, которые я не видела годами, посетили меня, и я расслабленно разжимаю ноги.

— Черт, — стонет Эйс. Он двигает бедрами, даже после того, как кончает, пока, наконец, не падает на меня, и я всхлипываю, чувствуя, как мое лоно пульсирует.

Мы задыхаемся от чувств.

Поднявшись на локоть, Эйс смотрит на мои губы, наклоняется и его зубы мягко захватывают мою нижнюю губу.

— Я никуда не уйду, — повторяет он, сжимая мое лицо и круша мои опухшие губы.

Я киваю, разрывая поцелуй.

— Пожалуйста.

Он моргает, его верхняя губа дергается.

— Как сильно ты хочешь, чтобы я остался?

Я кладу руку на его влажную грудь.

— Мне нужно, чтобы ты остался.

— Тогда брось его. — Приказ. Не вопрос.

Я приподнимаюсь на локтях.

— Ты знаешь, что я не могу это сделать сейчас. Мне нужно время.

— Не говори, что не можешь. После всего, через что мы прошли, я больше не верю в это слово, когда дело касается нас. — Он встает и отходит от меня.

Я тоже поднимаюсь, не веря, что наш чудесный момент так быстро превратился в плохой. Эйс идет в спальню, нахмурившись я направляюсь за ним. Прежде чем я начинаю говорить, он поворачивается и сжимает мои плечи. Его ноздри вздрагивают, глаза темные и яркие.

— Оставь. Его, — требует он.

— Я не могу, Эйс. Это не просто.

Он отходит, верхняя губа снова дергается.

— Почему, черт возьми?

Я начинаю говорить, но он обрывает меня.

Мне не нравится, что ублюдок касается тебя. Мне не нравится, что он рядом с тобой. Он мне не нравится. Точка.

— Он хороший парень, — прошептала я.

— Он не я. — Его голос повышается. Почти рычание. Он прав. Грег не Эйс. Он полная его противоположность. — Мой сын не должен расти, думая, что другой мужчина его отец. Я не буду мириться с этим.

Он отступает, опустив плечи, и мое сердце болит. Я подхожу и обнимаю его. Он тяжело дышит и избегает моего взгляда.

— Так не будет. Просто дай мне немного времени.

— Времени для чего, Лондон? — Он смотрит на меня. — Я здесь только из-за тебя. Чего, черт возьми, мы ждем? — Мои руки опускаются.

— Как я могу знать, что ты останешься? Ты обещал мне, но солгал той же ночью.

Эйс молчит. Вместо этого он тянет меня к себе и изучает мое лицо. Я задыхаюсь, когда его рука скользит вниз по моей талии, а затем обратно на затылок. Он откидывает мою голову назад, убедившись, что я смотрю на него. Его губы касаются раковины моего уха, и он шепчет:

— Я больше никогда не совру тебе. — Внутри меня все вспыхивает и тепло заполняет меня. Почему так происходит каждый раз, когда он говорит? — Ты права, это не Нью-Йорк. Я знаю это. Вот почему я остался.

— Так что же это?

— Это реальность, Лондон. Это ты и я. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе. Я не вымысел, а реальность. Мы, — он медленно опускается передо мной на колени, — настоящие. — Его руки проходятся по моим ногам, а затем тянутся к моей заднице. Он сжимает мои ягодицы, потянув меня ближе, его рот у моей неуемной киски.

— Эйс.., — шепчу я.

— Я знаю, что ты заботишься о нем, но ты не любишь его так, как любишь меня. И давай посмотрим правде в глаза..., — говорит он, целуя лобок, а потом внутреннюю поверхность бедра, дразня. Меня окутывает жара. — Он не может удовлетворить тебя так, как я. Он не может трахнуть тебя, как я. И он не тот, о ком ты фантазировала. Я видел. — Его голос вибрирует между моих ног, когда он раздвигает их.

А потом меня озаряет.

— Ты серьезно? Ты видел меня вчера вечером?

Его смотрит на меня снизу вверх и на его губах ухмылка.

Мои щеки горят от смущения и я прикусываю нижнюю губу. Это объясняет жемчуг сегодня утром. Он увидел меня... как я мастурбировала, думая о нем. А потом уснула с довольной улыбкой.

Боже.

— Держись, детка, — бормочет Эйс. — Ты вчера дразнила себя, пытаясь избавиться от мыслей обо мне. А сейчас, я собираюсь сделать так, чтобы моя жизнь зависела от этого. Я хочу, чтобы ты думала об этом последующие дни. — Горячий язык Эйса скользит между моими складками, срывая вздох с моих губ. Он снова сжимает мою задницу, создавая вибрационное ощущение, из-за которого дрожат ноги.

Я тяжело дышу, касаюсь рукой его головы. Его короткие курчавые волосы путаются в моих пальцах, и я сжимаю их, получая взамен его стон и шлепок по заднице. Он хорош. Его волшебный язык, помогающий мне в любой момент, — самое лучшее, что я когда-либо имела.

Он заботится обо мне.

Он наполняет меня.

Он совершенен.

Эйс всасывает мой клитор. Он зарывается между мокрыми складами, ворчит, рычит и снова шлепает. Я дрожу, глаза закрываются, а ноги держатся только благодаря ему. Но через несколько секунд Эйс забрасывает мои ноги себе на шею. Невероятно... я никогда раньше не пробовала эту позицию. Я на его плечах, а он ест меня, словно изысканное блюдо.

В тишине спальни слышно лишь прерывистое дыхание. Моя спина трется о стену, в такт движений Эйса, он наполняет меня так, как обещал, — словно его жизнь зависит от меня. Мои бедра на его плечах, мои пальцы в его волосах. Я беспомощна перед танцем его языка, пока, наконец, не взрываюсь от удовольствий.

— О, черт, Эйс! Черт! Черт! Черт! — Меня не остановить. Я закрываю глаза.

Он. Мое. Совершенство.

Господи.

Самый. Лучший. Оргазм.

Когда мое тело успокаивается, Эйс отпускает меня, его губы сверкают от влаги. Он смотрит на меня, целует мои бедра, ставит на ноги, нежно берет подбородок и грубо целует меня. Его язык врывается в мой рот, и я чувствую свой вкус.

А затем он говорит то, что заставляет меня желать его еще больше. Запустив руку между моими складочками и прижав мое лицо к своей груди, он говорит:

— Твоя киска, Лондон, принадлежит мне. Так будет всегда. Он не будет делать то, что делаю с тобой я. Он думает, что ты слишком сломана, но я... — Он качает головой, широко улыбаясь. — Ты же меня знаешь. Я знаю, что ты достаточно сильная, чтобы взять все, что я даю. И знаю, на что способна эта сладкая киска. На что способна ты. — Он касается жемчуга на моей шее, и его улыбка становится еще шире. — Мы используем его в ближайшее время.