— За каждую минуту без ответов, я отрезаю тебе палец. Когда по истечению десяти минут закончатся пальцы, и у меня все еще не будет информации, наше времяпровождение станет более интересным. — Я сжимаю ее лицо, и сквозь стиснутые зубы спрашиваю: — Ты поняла?

Она кивает.

Отпустив ее, я обхожу вокруг стола, слушая, как она стонет от страха. Поднимаю портфель и подношу его к столу. Когда я открываю его, то вижу бумаги, помаду и какой-то мусор, но по опыту знаю, что самое интересное лежит глубже. На дне.

Синяя папка с моим именем.

Смотрю на Стеллу, но ее глаза закрыты, наверное молится. Открываю папку и просматриваю ее содержимое. Фотографии переулка. Почерневшие стены, взорвавшиеся машины и пепел. На одной из фотографий белые очертания того, где лежали тела. Четыре пятна приковывают мой взгляд. Я помню, где ОНИ лежали, когда умирали прямо на моих глазах.

Геррик.

Тай.

Уэс.

Даже Крейн-предатель.

Мертв.

Я не показываю эмоций, убираю фото и смотрю на дрожащую Бейкер.

— Твоя первая минута начинается сейчас.

Она смотрит на меня глазами полными ужаса.

— Он пришел ко мне, — шепчет она. — Он пришел и сказал, что нуждается во мне. Что я должна ему за то, что он сделал мою работу... — она сглатывает. — Он хотел, чтобы я стала твоим адвокатом. Ты помнишь.

Да, я, черт возьми, помню, но молчу, и она продолжает.

— Сначала я подумала, что это глупо. Зачем ему, чтобы я приблизилась к тебе? Зачем что-то узнавать о тебе? Я не поняла. Но чем больше я узнавала тебя, тем больше понимала, что не могу быть его шпионом. Я... Я полюбила тебя, Эйс. Я заботилась о тебе, поэтому рассказала о вещах, в которые ты был вовлечен, чтобы ты узнал и возненавидел меня. Бросил меня. Я знала, что ты, возможно, убьешь меня, но рискнула. Когда ты порвал со мной, я освободилась. Я знала, что иначе он бы разозлился и забрал бы у меня все. Мою работу. Мою жизнь. Все. — Она всхлипывает. — Я хотела предупредить тебя, но понимала, что тогда он узнает и убьет меня. Я была единственной, кто знал, что он хотел уничтожить Кроу. — Она качает головой, словно желая вернуться к тому времени.

Я со злостью смотрю на нее и, подстегнутый адреналином, приставляю плоскогубцы к указательному пальцу и сжимаю ручку, пока драгоценный мизинец Бейкер не падает на стол. Она выдыхает от боли, тело раскачивается назад и вперед, но она не может уйти и кровь заливает столешницу.

— Это любовное дерьмо, котором ты пытаешься накормить меня, не работает. Иди нахер!

— Пожалуйста, — умоляет она, срываясь. — Пожалуйста, Эйс. Я говорю тебе правду! Клянусь!

— Я знаю. Продолжай.

Осипшим от слез голосом, она продолжает.

— Он хотел то, что есть у тебя. Все. Назови это завистью, ревностью — как угодно!

— Кто «он»? — Она отрицательно качает головой, и не дождавшись ответа, я отрезаю второй палец, заставляя ее кричать. Трент затыкает ей рот. — Ответь, Стелла!

Трент открывает рот.

— Я думала, ты меня любишь! — Ее голос дрогнул. — Я думала, что у нас все по-настоящему. К-как ты можешь делать это со мной?

— Я никогда не любил тебя. Ты любопытная и подлая сука. Как я мог это любить?

— Но я любила тебя, — она плачет.

— Ты меня НЕ любила. Тебе нравилось быть со мной. Нравилась опасность, которую я воплощал. Нравилось быть с тем, с кем тебе нельзя было быть из-за твоей карьеры. Вот что тебе нравилось.

— Нет. — Глядя на меня, она ударяет второй рукой по столу. — Нет!

Даже сейчас я не верю ее словам, но эта сука смеется. Неожиданно. Я ожидал, что она будет умолять, просить. Но я ошибся.

Трент отходит от нас, и Бейкер придерживая себя целой рукой, смеется, ее лицо становится ярко-красным. Это надрывный смех, учитывая, что она светлокожая афроамериканка.

— Ты не собираешься меня убивать, — говорит она. — Посмотри на себя. — Ее глаза блуждают по мне. — Ты уже не тот. Ты — ничто! Ты все еще с той девкой? Той, что оставила тебя и начала новую жизнь?

Моя верхняя губа дергается, пульс ускоряется.

Смеясь, она шепчет:

— Эйс Кроу больше не управляет этим городом. Здесь ты или нет, но Кроу мертв. Как ОН этого хотел.

Я хватаю ее за горло. Ее глаза расширились, лицо покраснело от нехватки воздуха.

— Кто. Он?

Сквозь кашель она смеется.

— Я предпочла бы быть мертвой, чем видеть такого любителя, как ты, управляющего этим городом, — она сплевывает.

Ярость охватывает меня. Я ослеплен ею. Перед глазами красная пелена. Красный цвет везде.

Никакая сука не будет смеяться мне в лицо безнаказанно.

Рыча, я беру нож, оттягиваю голову Бейкер назад и перерезаю ей глотку. На все у меня уходит меньше трех секунд. Все так быстро, что кажется нереальным. Кровь заливает ее грудь, тело обвисает и падает, когда я отпускаю его.

Кровь льется на пол, и я смотрю на творение своих рук. Прекрасный беспорядок. Красный водопад. Прошло немало времени с тех пор, как я убивал. Поправляя галстук, я смотрю на Трента, который абсолютно спокоен, невзирая на то, что произошло.

— Проверь телефон. Посмотри, есть ли знакомые имена. Все, кого мы можем знать.

— Думаешь, это кто-то из знакомых? — спрашивает он, вытаскивая телефон из кармана.

— Возможно. Она сказала, «он» хотел, чтобы я исчез.

Трент кивает, и я, обойдя стол, отодвигаю стул и смотрю на мертвую Бейкер. Кровь заливает ее белую блузку.

Мой разум кажется ясным, но я не могу думать.

Все это время она работала против меня. На мгновение, пока я ее пытал, я подумал, что ее принудили к этому. Но нет. Она делала это добровольно. Сколько времени она планировала это? И с кем же она работает? Как же некстати мой нрав взял верх надо мной. Я должен был подождать, пока она откроет кто он, но она мертва точно так же, как сдохнет «он», когда я узнаю его имя.

Проходит несколько минут, прежде чем Трент говорит.

— Здесь слишком много дерьма. Она не звонит кому-либо дважды в день. Много людей звонят ей. Но есть один номер, на который вчера вечером она звонила восемь раз. Без имени. А еще есть письмо с этого же номера, получено несколько дней назад. Вот текст: «Позвони, как только получишь письмо». Она получила его. Наверное, поэтому она звонила так много?

Я беру у Трента телефон. Нажимаю кнопку «Вызов», и прикладываю телефон к уху. Сквозь биение сердца в ушах я слышу вызов. Проходит пять гудков, прежде чем мне отвечают.

— Стелла?

Этот голос. Знакомый. Слишком знакомый.

— Стелла, детка. Я занят сейчас. Я же сказал, что позвоню, когда смогу. Что случилось?

Мое тело напрягается, словно струна, когда до меня доходит, кто это. Опуская телефон, я обрываю «разговор».

— Кто это? — спрашивает Трент, приближаясь ко мне.

Как мне ответить? Точнее, я знаю, что сказать, но как реагировать? Этот человек... Я доверял ему. Верил ему, как брату!

— Босс?

Я моргаю, понимая, что попался в его ловушку. Он знал, что я вернусь. Лондон была права. Это ловушка. Скорее всего, он уже на полпути сюда. Он сам не делает грязную работу. Он знал, что я приду, и, вероятно, сейчас кто-то смотрит на меня, выжидая подходящего момента, чтобы напасть и убить.

Когда я смотрю на Трента, вижу вопрос в его взгляде.

— Ты знаешь, кто это?

— Да, — я выдыхаю и убираю телефон в задний карман. Поднимаю нож и плоскогубцы, бросаю их в сумку, и иду к дверям.

Когда мы возвращаемся к машине, я снимаю перчатки и бью кулаками по приборной панели, выкрикивая ругательства.

— ТЫ, БЛЯТЬ, ДОЛЖНО БЫТЬ, СМЕЕШЬСЯ НАДО МНОЙ!

Дверь Трента хлопает, и тот с еще большим интересом смотрит на меня.

— Босс, так кто это был?

Я смотрю на него, отрывисто дыша. Не могу поверить в то, что собираюсь сказать.

— Морис, — опустошенно выдавливаю из себя и пораженно опускаю голову. — Гребанный Морис Греймс.

Глава 24

Эйс

Bad Religion — Frank Ocean

Почему я здесь?

Почему не еду в Бельгию за ним?

Это мой родной город.

Мой город.

Воспоминания о Перл-Ривер заполняют меня. Здесь ничего не изменилось: старые дома, плохие дороги и горы мусора.

Я стою на пустынной улице и смотрю на церковь. Кирпичное здание, большой крест, украшены серебром, и витражи, бросающие на меня свой свет. Хотя этот район считается трущобами, эта церковь воистину сильное место. Оно воплощает в себе дух и красоту.

Воспоминания.

Спокойствие.

Мир.

Вещи, которые у меня были, но которые больше не доступны мне.

Я сильно сглатываю, и направляюсь вперед. Не могу поверить, что делаю это. Входить в такое благочестивое место с моим грузом грехов неправильно. Я знаю ошибки своего пути. Я — плохой человек. Все ясно и просто. Хотя Господь сильный и всепрощающий, я не заслуживаю его прощения. Я не заслуживаю его милости. Я должен был умереть, а не подниматься по ступенькам этого величественного храма.

Я останавливаюсь, сжимая дверную ручку. У меня так много вопросов. Столько всего в голове, что мне сложно думать. Раньше такого не случалось. Наличие женщины, которую я люблю, и человека, о котором я заботился и который меня предал много лет назад, сдерживают меня. Пока что за нами не следят, что означает, что он не знает, где я, или у него другие планы на меня.

Мои пальцы онемели, но я открываю дверь. Делаю несколько шагов и вдыхаю знакомый запах лаванды и благовоний. Дверь позади меня закрывается, но я не двигаюсь. Я боюсь встретиться взглядом с мужчиной на кресте. Того, кто умер за мои многочисленные грехи. Я не заслуживаю находиться рядом с ним.

Я собираюсь духом и иду вперед. Мне нужно очистить голову. Стараюсь идти спокойно. Церковь пуста. Но здесь недавно кто-то был, потому что несколько свечей горят.

Я сажусь не слишком близко и не слишком далеко от алтаря. У меня не было времени подумать обо всем происходящем. Про Лондон, моего сына, о ее разговоре с Грегом, и о Морисе... Все настолько запутанно. Но больше всего меня рвет то, что друг предал меня. Я доверял ему больше, чем кому-либо. Мы выросли вместе. Я наблюдал как он занимался делом со своим отцом. Когда я учился в средней школе, я приходил к нему домой, и мы играли в видеоигры. Мы были связаны.