Клайв был только рад этому, но после напряженного дня, проведенного в переговорах с зарубежными издателями и агентами, Кэсси буквально валилась с ног и мечтала лишь поскорее поужинать и добраться до постели, чтобы наконец побыть одной. Как и следовало ожидать, однажды вечером в такси он попытался дать волю рукам, однако, встретив твердый отпор, принял свою неудачу вполне достойно.

— Не обижайся на меня, Кэсси. Но излечиться от любви к мужчине можно только с помощью другого мужчины.

— Не торопи события, Клайв. Мне приятно твое общество, но я не собираюсь заходить слишком далеко.

— Оставаться просто другом такой привлекательной женщины, как ты, очень нелегко, но я все же попытаюсь.

Клайв сдержал слово, и по возвращении в Лондон Кэсси виделась с ним по-нескольку раз в неделю. Как и она, он увлекался театром, однако в музыке их вкусы совершенно не совпадали. Тем не менее он всегда был готов послушать с ней «Тоску» в Ковент-Гардене, если она соглашалась пойти с ним в джазовый клуб Ронни Скотта.

Книга Эйприл Дэвис пользовалась феноменальным успехом, полностью оправдав ожидания Кэсси, а ее новая рукопись обещала стать еще большей сенсацией. Хороший урок для такого сноба, как Майлз! Они не виделись уже несколько месяцев, но Кэсси по-прежнему не могла забыть его и порой, вспоминая слова Клайва о том, что излечиться от любви к одному мужчине можно только с помощью другого, думала: а вдруг он прав? Однако при мысли, что кто-то, а не Майлз, будет к ней прикасаться, ее охватывало глубокое отвращение.

В майском выпуске журнала «Харперз» ей попалась фотография Майлза на крестинах малышки Сары и Дэвида, и она не устояла, вырезала ее для себя. Фотография была маленькая, но лучше такая, чем вообще никакой. Кэсси спрятала снимок в верхнем ящике туалетного столика и время от времени разглядывала его. Она понимала, что тем самым старается продлить главу своей жизни, которую лучше всего было бы закрыть, но ей недоставало мужества выбросить вырезку.

Визит родителей пришелся как нельзя более вовремя и позволил Кэсси отвлечься от невеселых мыслей, а когда они уехали, она отправилась в автомобильное путешествие с Гэйл и ее мужем Стивом, который финансировал снимавшийся в Европе фильм.

Целью их поездки был Мааэстрасго, малознакомый вездесущим туристам и почти не тронутый современной цивилизацией район Испании. Они выехали из Барселоны, взяв напрокат машину, и первая остановка пришлась на Альканьис, городок неподалеку от реки Рио-Гуадопе. Там они задержались на несколько дней, устроив в одном из мотелей базу для вылазок по району.

Затем все трое перебрались в Туреул и поселились в уединенной гостинице на берегу реки. Горы вокруг были дикие, безлюдные, даже какие-то первозданно-девственные.

— Здесь я чувствую себя такой умиротворенной, что мне не хочется возвращаться к цивилизации, — сообщила им Гэйл, когда наутро они отправились на машине в городок, расположенный за горным перевалом.

— Разумеется, если считать Лос-Анджелес чудом цивилизации, — пошутила Кэсси. — Но как-то не верится, что тебя хватит надолго.

Стивен бросил на жену насмешливо-любящий взгляд.

— Один день вдали от магазинов Родеодрайв, и у тебя начнется ломка, вроде как у наркомана!

Окрестный пейзаж был сказочно прекрасен, шоссе окаймляли причудливые, поросшие соснами горы; но вот наконец и городок. Назывался он Рубиэлос-де-Мора — лабиринт узких, мощенных булыжником улочек, средневековые стены. Они неторопливо обошли все закоулки, а потом пообедали в монастыре XVII века, который теперь был переоборудован под гостиницу.

— Пора возвращаться. Кто поведет машину? — спросила Гэйл, потягивая «Кава», приятное шипучее вино, своеобразную достопримечательность здешних мест.

— Только не ты и не Стив, — твердо заявила Кэсси, кивнув на стоящую перед ними пустую бутылку. — За руль сяду я. Я выпила всего один стакан. — Вряд ли дорожная полиция заставит нас дышать в пробирку! — сказал Стив. — При чем тут полиция? Я просто представила себе этот головокружительный серпантин, — объяснила Кэсси.

— Ради Бога, можешь вести машину сама, никто не возражает.

Кэсси села за руль, Стив и Гэйл вскоре мирно заснули, и она осталась наедине со своими мыслями. Как всегда, она стала думать о Майлзе, пытаясь вообразить, что он теперь делает… и с кем!

Дорога, бежавшая по высокогорному плато, привела к перевалу, а затем начался спуск вниз, в долину. Подъезжая к особенно крутому повороту, Кэсси нажала ногой на тормоз.

Машина мчалась с прежней скоростью.

Она сильнее надавила на педаль, но, вместо того чтобы замедлить ход, автомобиль покатил еще быстрее. Переключение передач осуществлялось автоматически, поэтому вся надежда была теперь на ручной тормоз. Кэсси взялась за рычаг, предупредив проснувшихся тем временем друзей о возможном резком толчке при остановке. Но какова бы ни была поломка — а по-видимому, лопнул главный тормозной привод, — она явно вывела из строя и ручной тормоз, потому что стрелка спидометра неумолимо ползла вверх.

— Что же делать? — испуганно пискнула Гэйл.

— Молиться! — мрачно ответила Кэсси, сосредоточив все внимание на следующем повороте, еще более узком и крутом, чем первый, — и похолодела: какой кошмар, встречный автомобиль! Кэсси нажала на клаксон, пытаясь предупредить водителя, что не может притормозить.

Бесполезно. Словно в прострации, машина неумолимо двигалась им навстречу, и Кэсси с ужасом поняла, что выход остается только один.

— Держитесь крепче! — крикнула она, резко выворачивая руль, чтобы избежать прямого столкновения и неминуемой гибели, и бросила машину через бордюр, на скалистый склон.

Кэсси услышала, как кто-то назвал ее по имени, и с большим трудом открыла глаза. Пожалуй, она находилась в цветочном магазине, а то и в саду, потому что вокруг было полным-полно роз и алых гвоздик. Она моргнула, затем повернула голову и увидела белую стену, окно и в нем безоблачное голубое небо. Значит, она находится в доме. Только в каком?

Кэсси попыталась задуматься, но в голове был сплошной туман. Может, если приподняться и сесть, она припомнит окружающее? Она хотела опереться на руки, но они были словно чужие, и с испуганным криком она упала на подушку.

— Ну, вот вы и пришли в себя, сеньорита, — снова послышался голос, назвавший ее по имени. Женщина говорила по-английски хорошо, но с заметным акцентом. — Давайте я помогу вам сесть.

Сильные руки подхватили Кэсси, и, различив белый халат, она сообразила: медсестра.

— Где я? — чуть слышно спросила она, едва узнавая собственный голос.

— Что со мной?

Средних лет женщина успокаивающе похлопала ее по руке.

— Ничего страшного. Сломан нос, но его уже подправили, трещина в запястье и ушибы нескольких ребер.

— Как… где? — Кэсси напряглась, стараясь вспомнить, но тут на улице раздался гудок легкового автомобиля, вмиг вернувший ей память о случившемся. — Мои друзья! Они не…

— Они чувствуют себя нормально. Лучше, чем вы, сеньорита, — заверила сестра. — Просто чудо, что никто из вас не Погиб.

— Когда я смогу их увидеть? — спросила Кэсси, подозревая обман.

— Всему свое время. Сначала вас навестят ваши родители и жених, они ждут в приемной.

— Жених? — Кэсси хотела объяснить, что у нее нет никакого жениха, но это требовало непомерных усилий. — Мои родители… да, конечно, я… —От слабости она не докончила фразу и опять закрыла глаза, затенив густыми ресницами черно-синий желвак.

Когда она вновь проснулась, небо уже потемнело, комнату озарял приглушенный свет лампы. На сей раз ей было немного лучше, но лицо я запястье сводила тупая боль. Кэсси осторожно поднесла руку к глазам и вздрогнула, увидев на ней твердую гипсовую повязку. Ну да, ведь трещина! — Проснулись? Очень хорошо. — Со стула у окна поднялась какая-то фигура и направилась к ней. Кэсси узнала все ту же медсестру.

— Такое ощущение, будто мне в лицо швыряли камни.

— Вы ударились о камень, когда вас выбросило из машины, — объяснила сестра. — Хотите, сделаю обезболивающий укол?