- Это тебе за хлопоты.

- Сволочь ты, хоть и Гончаров. Мне муж посылает в пять раз больше, так что я не бедствую.

- Извини, Валя. Скажи, в какую машину он сел?

- Светлый старенький "жигуленок", кажется, ноль первый.

- А кто был за рулем?

- Он сам и сел. Мне показалось, двигатель уже работал.

- Как он был одет?

- Малиновый костюм и зеленые штаны, которые и подрал отважный Федор.

- Его рост и возраст?

- Рост огромный, наверное, баскетболист, а вот про возраст сказать затрудняюсь. Все-таки было темновато.

- Цвет волос, тип лица?

- Короткая стрижка, это точно. А цвет, кажется, светлый. Насчет типа лица сказать ничего не могу. Оно было скрыто большими темными очками и бородкой. Бородка хоть и короткая, но закрывала ему всю нижнюю половину лица, но узнать его я бы, наверное, смогла.

- А где колотушка, он обычно бросает ее на месте преступления.

- Нет, он пытался бить ею Федора, а потом с ней и уехал.

- Хорошо, Валенька, что-то еще необычное было в его облике?

- Н-не знаю, хотя... Может быть... Не уверена...

- Рожай, Валенька, рожай.

- Не знаю, но показалось, что костюм у него какой-то странный.

- В смысле попугайского сочетания цветов красного и зеленого?

- Нет, он был какой-то неестественно блестящий. Хрустальный, что ли.

- Ясно, Валя-Валентина! Спасительница ты моя. Чем же тебя отблагодарить?

- Ты меня уже отблагодарил.

- Чем же?

- Тем, что остался жив.

- Да. Полковник Ефимов был бы другого мнения.

- Ну и дурак твой полковник. Ничего в мужиках не соображает. Иди ко мне на секундочку.

Секундочка растянулась на добрый час. Бессильные, мы выползли на кухню, где я согласился поменять окровавленный тюрбан бинта на сто пятьдесят "Белой лошади". Облив меня шипучей перекисью, Валентина занялась экзекуцией. Через десять минут, когда моя бестолковая голова была распеленута, она поднесла ко мне зеркало. То, что я увидел, на Гончарова походило мало. Кровоизлияние правого глаза плюс багровый синяк под ним венчала огромная кровоточащая шишка на лбу. Если учесть, что все это заплыло и застыло бесформенной парафиновой маской, то картина получится полной.

- Ну и рожа, - только и сказал я.

- Да уж такого я бы тебя не полюбила.

- Но ведь полюбила же.

- В счет бывшей внешности, - пеленая меня чистым бинтом, успокоила она.

- Откуда у тебя такой профессиональный медицинский навык?

- А я бывшая медсестра. Сестричка. Семь лет стажа, причем у хирургического стола. Ныне безработная.

- Тунеядка, значит.

- Нет, я просто отдала свое место женщине, которую кормить некому, а мне вполне хватает того, что высылает Борис.

- Похвально, а скажи мне, сестрица Валентина, тот блестящий костюм убивца не мог быть полиэтиленовым или целлофановым халатом или передником?

На секунду она прервала свое занятие, видимо взвешивая и прикидывая предположение.

- Н-не знаю, может быть. Но если это так, то это хорошо пригнанный халат, сделанный по мерке. Он не топорщился и, плотно не стягивая, прилегал к одежде. Готово. Теперь топай на рентген.

- А где мой гардероб?

- Твою ветошь я замочила, вечером постираю.

- А трусы, майку?

- Тоже.

- И как ты мыслишь мое дальнейшее передвижение по подъезду?

- Я могу подняться в твою квартиру и взять все необходимое.

- Нет, это опасно.

- Ты что, соседей испугался?

- Нет. У меня в квартире часто появляются нежелательные люди, причем без моего ведома. Идти нужно мне. Давай штаны, надену мокрые.

- Подожди, что-нибудь придумаем.

Через минуту она притащила комплект нижнего белья, спортивный костюм и легкие тапочки.

- Это что? Борины памперсы? Не надо.

- Ну и дурак. Это все новое, ни разу не надеванное.

- Ладно. Только позволь мне заплатить за все это.

- Если для тебя это принципиально, то плати.

Борины штанишки оказались мне большеватыми, а вот адидасовский костюмчик пришелся впору, как и тапочки.

- Ты еще придешь ко мне? - спросила она вроде безразлично, но где-то в глубине я уловил тревожное ожидание возможного отказа.

- Нет, приходи сегодня ты. Часов в десять вечера. Пока, милая моя сестрица Валентинушка.

Хлопнула дверь, и я оказался на площадке на месте вчерашнего несостоявшегося моего убийства. Подъезд еще не мыли, значит, кровь смыла Валентина, а жалко, можно было бы найти что-нибудь интересное. Теперь все стерто. Хотя нет. Поднявшись на целый пролет, я увидел то, что меня спасло и что являлось причиной звука, показавшегося Валентине выстрелом. Видимо, дубинка была велика и при ударе зацепилась за предпоследнюю ступеньку четвертого марша, ведущего на четвертый этаж. Благодаря этому обстоятельству я кормил сейчас кота и думал, сколько выпить водки. Существовало три варианта: сто граммов, сто пятьдесят или двести. Я остановился на втором. Три таблетки анальгина, запитые водкой, существенно подняли мой тонус и настроение. Я даже подарил коту половину своей пайки.

Что же делать, друг Гончаров? Сначала поинтересуемся, во что был одет Длинный Гена в момент исчезновения. Сверяясь со справочником, я набрал номер. Ответил сам хозяин, любезный до приторности.

- Семушкин слушает вас, Константин Иванович.

- Здравствуйте, Владимир Яковлевич. Кучеряво живем, телефоны дорогие имеем.

- А как же. Красиво жить не запретишь.

- И мерзко тоже. Вы бы мне детальки обсказали, а то вчера второпях-то забыли.

- Я весь внимание.

- Во что был одет Длинный Гена в момент исчезновения?

- Как говорит Владимир Петрович, в малиновый пиджак и зеленые брюки.

- Премного благодарен. А бородка у него имелась?

- А как же. Он решительно во всем подражал своему брату.

- А почему вы говорите о нем в прошедшем времени?

- Помилуйте, но это вы так начали.

- Хитер бобер.

- Кто?

- Бобер

- Да уж такой он зверь. Есть какие-то сдвиги?

- Скорее наметки.

- Ну, Бог вам в помощь.

- Спасибо. Еще вопрос. В джипе, что стоял у ресторана "Будь как дома", кто-нибудь находился?

- Этого я вам сказать не могу.

- Всего доброго.

Я положил трубку и крепко задумался. Зачем братьям Поляковым понадобилось идти на грабеж с убийством? Зачем им понадобилось дурачить милицию и меня, тем более заплатив мне бешеный гонорар? Ведь их финансовое положение блестяще, правда со слов Семушкина. Возможен вариант потемкинской деревни. Это нужно выяснить. А также необходимо узнать, нет ли синяка на заднице Длинного Вована.

Я вновь набрал номер. Ответила новая, незнакомая мне секретарша.

- Приемная слушает.

- Девушка, мне нужен Алексей Николаевич. Беспокоит его Гончаров.

- Сейчас попробую соединить.

- Ну что тебе? Все не можешь успокоиться?

- Сегодня ночью меня пытались укокошить.

- Жаль, что только пытались.

- Ага, дубинкой по лбу.

- Это другое дело. Ты запомнил его?

- Нет, но кое-что у меня есть.

- Опять дубинку на память оставил?

- Нет. Кусок своих штанов.

- Это уже интересней. Подъезжай.

- Не могу, говорю же, он меня по лбу дубинкой отоварил. Ходить не могу. И рожу всю разбомбило.

- Ладно, жди, приеду сам.

- Вам что, делать больше нечего?

- Не твое собачье дело. Жди, Пинкертон хренов. Может, врача нужно?

- Обойдусь пока.

- Ну жди.

Приехал он через полчаса, злой и потный. Уже с порога недовольно забухтел, но, увидя мою исковерканную физиономию, засмеялся радостно и от души.

- Хороша рожа. Прямо Ален Делон. Ну что у тебя? Рассказывай

- Сотрясение мозга и моральный ущерб.

- Это ты с него взыщешь, если, конечно, он не добьет тебя в скором будущем. Я тогда буду хлопотать об его помиловании. К делу.

- Ночью, точнее поздним вечером, я возвращался домой. На лестнице было темно. Очевидно, он выкрутил лампочки заранее. На уровне второго этажа, чуть выше, он меня и нахлобучил. Я упал и потерял сознание. Он хотел меня добить, но вмешалась соседская собака, мраморный дог. Жаль, что он был в наморднике. Пес опрокинул его, но он как-то исхитрился перепрыгнуть на нижний пролет. Дверь захлопнулась перед носом пса. Пока хозяйка открывала, убивец уже садился в машину, причем за руль. Единственное, что добыл пес, это кусок его штанов. Вот он.