- Хм, зеленые штаны.

- Да, в таких же брюках исчез Длинный Гена, и в таких же брюках ходит его брат Владимир Петрович.

- А где же дубинка?

- Ею он оборонялся от собаки. С собой и увез.

- Ты так образно рассказываешь, будто сам все видел. По идее ты должен был быть без сознания.

- А я и был без сознания. Рассказываю со слов соседки, хозяйки моего пса-спасителя. Она и привела меня в чувство, оказала первую помощь.

- И оставила у себя ночевать. "Хорошо, что вдова все смогла пережить, пожалела меня..."

- Прекратите, всему есть предел.

- Конечно, и моему терпению тоже. Где живет эта баба?

- На втором этаже красная дверь, только не беспокойте ее. Я рассказал абсолютно все.

- Попробуем поверить. Что ты предлагаешь?

- Осмотреть задницу Владимира Полякова, проверить финансовое состояние фирмы.

- Ага, вот ты и пришел к моим выводам.

- Пока нет, но проверить необходимо. Также необходимо проверить, где был сам Вован во время четырех убийств. Но это я смогу сделать сам, если вы продлите мне удостоверение.

- Если ты будешь работать с нами в тесном контакте, ничего не утаивая, то я это сделаю. Сам поеду в управление.

- Конечно, когда я от вас что скрывал? Только совместная, коллективная работа может дать реальные, весомые результаты.

- Ну и жук же ты, Гончаров!

- Бобер!

- Какой бобер?

- Это я так. Сто граммов за мое воскрешение.

- Давай! Да закуски побольше, не завтракал сегодня. Снимок-то делал?

- Какой?

- Бестолковой своей башки.

- Нет.

- Собирайся, сейчас отвезу в нашу увэдэшную.

- Да зачем?

- Молчать, когда старший по чину разговаривает.

Через двадцать минут мы подъехали к УВД города.

- Полковник, а вдруг он откажет мне? Начальник новый, я его не знаю.

- Вот и хорошо. Для кого новый, а для меня старый. Ты язык-то больно при нем не распускай, хитрый лис, я его давно знаю. У себя? - кивнув на дверь, спросил он секретаршу.

- У себя, заходите.

Нам навстречу поднялся маленький человечек в штатском.

- Заходи, заходи, Николаевич, располагайся. Нина, три чашки кофе. Как твой злыдень с дубинкой поживает? Наверное, нам подключиться придется.

- Погоди чуток. Видишь мужика?

- Вижу, хоть бы представил.

- Константин Иванович Гончаров.

- Что-о-о?

- Собственной персоной, а на голове у него огромная шишка, последняя работа убийцы. Некачественно сработал, или череп у него патологически крепок.

- Так это и есть пресловутый Гончаров? - въедливо расспрашивал коротышка.

- Так точно, господин подполковник.

- И какого черта ты его сюда приволок?

- Познакомить тебя с ним. Да и ксиву ему продлить надо.

- Ксиву надо не продлить, а отобрать.

- Погоди, Саша, отобрать никогда не поздно. Он иногда нам здорово помогает. Сыщик-то он классный, а с кадрами у нас сейчас сам знаешь... С преступным миром он легко входит в контакт, всегда располагает нужными сведениями.

- Да мне его самодеятельность даже по рассказам уже в печенках сидит.

- Приручим, правда, капитан?

Я послушно кивнул, желая поскорее избавиться от бесцеремонного судилища.

- Вот видишь, он на мокрушника уже вышел.

- По-моему, наоборот. Мокрушник вышел на него.

- Не важно, главное, они встретились, и довольно продуктивно. Теперь мы знаем хотя бы внешние приметы преступника, и это благодаря Гончарову.

- А чего он, собственно, ввязался в это дело?

- Профессиональная жилка сыграла.

- А мне показалось, что сыграла тут любовь к автомобилям.

- Саша, новый девиз нашего государства гласит: не считай чужие деньги.

- Хороший девиз. Сильно он тебя погладил? - уже ко мне обратился подполковник.

- Достаточно, голова до сих пор трещит.

- Ты бы, Саша, распорядился, чтобы осмотрели его, вдруг тыква пробита.

- Ладно. Нина!

- Я слушаю вас, Александр Семенович.

- Отвези героя в поликлинику, пусть его Свиридов посмотрит. Скажи, я прислал. Давай свою ксиву.

Вместе с лицензией я скромно выложил право на ношение газового пистолета.

Хирург Свиридов оказался мужиком свирепым и резким. Первым делом он загнал меня в рентген-кабинет, потом велел медсестре сорвать с меня повязку, а мне сесть в кресло, чем-то напоминающее электрический стул. Пришлепав на мою голову полтора десятка датчиков, он углубился в экран монитора, по которому бежали, прыгали и тянулись какие-то кривые, прямые и волнообразные линии.

- Забинтуйте его. Как фамилия? Говори громче.

- Гончаров Константин Иванович. Что у меня?

- Член работать будет, а с головой сложнее. Сильное сотрясение. Тошнит?

- Подташнивает.

- Водки надо пить меньше, тогда и тошнить не будет. О чем сейчас думаешь?

- Выпить сто граммов и пойти с одним знакомым в баню, хорошо бы в парную.

- А оттуда на кладбище. Это я тебе гарантирую.

- Тогда в бассейн.

- Это уже легче, если без водки. А лучше тебе дней десять полежать в тишине и без волнений.

- Попробую.

- Выздоравливай. Примочки в аптеке!

- Спасибо.

Ефимов ждал меня в коридоре. Тревожно глядя, спросил:

- Ну как?

- Сказал, что член работать будет.

- Тогда все в порядке. Документы заберешь завтра здесь же у секретаря. Начальнику без особой надобности на глаза не рисуйся. Мужик хитрый и коварный. Штирлица вместе с Мюллером расколет. А я бы хотел раскрутить это дело сам.

- Есть шанс получить генерала?

- Но-но, ты не очень-то. Разговорился. Какие планы?

- Первым делом вместе с Длинным Вованом хочу посетить бассейн.

- Оригинально.

- Попутно узнаю, где он находился во время убийства. А вас попрошу выяснить, каково финансовое положение его фирмы.

- Лады. Докладывать мне лично.

- Хорошо. Но и к вам вопрос. Существовали ли личные связи между убитыми Крутько и Юшкевичем?

- Этого нам установить не удалось.

- А были ли контакты у Полякова с убитыми?

- Если и были, то в этом он не сознается.

- Зубник должен был вести журнал регистрации.

- Его не было.

- Странно.

- Мне тоже. Не прощаюсь, береги тыкву. Тебя подвезти?

- Не надо, хочу кое-что проверить.

Он уехал, а я расположился в скверике возле управления, собрался глубоко и плодотворно думать. Удавалось это с трудом, потому что до тошноты болела голова. И едва мысли выстраивались в стройную цепочку, образуя подобие версии, тут же и рассыпались под натиском этой самой боли.

Но начнем снова. С главного. Исчезнувший первого августа Длинный Гена уже через пять дней превращает зубного техника в отбивную котлету, зачем-то оставляя следы и отпечатки собственного пребывания в комнате убитого. Причем оставляет не случайно, не по неосторожности, а явно. Можно сказать, с рекламной целью. При этом пропадает журнал регистрации, но остается орудие убийства, дубинка (хорошо бы на нее взглянуть). Золотой запас зубника исчезает тоже, и тут есть над чем подумать. Насколько я представляю себе зубных врачей и протезистов, людей этих голыми руками не возьмешь. И конечно же их золотой телец на открытом месте не лежит, но запрятан глубоко и сокровенно. А значит, либо убийца тайник этот знал, либо под пыткой заставил Юшкевича о нем рассказать. А может быть... Такая мысль мне в голову пришла впервые, но отвязаться от нее я уже не мог. Вполне допустим и такой вариант, что металл и по сей день лежит в тайном месте, убийцей не обнаруженный. Это необходимо проверить.

Теперь продумаем вариант Крутько. Он аналогичен первому убийству, с той лишь разницей, что в нем замешана еще и женщина. Не повезло бедняжке. Но из этого может следовать то, что убийца не был близким знакомым нумизмата, ибо не знал о существовании любовницы, которая появилась, судя по всему, для него неожиданно. Однако в обоих случаях убийца знал, что на данный период его жертвы ведут холостяцкий образ жизни. И у обоих в доме находится крупный капиталец.