– Замечу, что Озерный Глаз уже три года не появлялся на берегах реки Святого Лаврентия. И он бы скорее дал с себя снять скальп, чем надел бы сапоги белого человека. Думайте, братья. А я ухожу. Пропел петух.

– Расскажи еще, – попросил кто-то. – Еще рано.

– Спите, друзья мои. Крепко спите, а то опять уснете среди бела дня и ваша вожатая решит, что вы отравились.

В темноте послышался смешок.

Фенимор зашагал к двери. И тут его нагнал Женя Рыжик. Он подошел к Фенимору в маленькой прихожей.

– Подожди, Фенимор. Мне надо тебе кое-что сказать.

– Говори, – разрешил Фенимор, держась от мальчика на некотором расстоянии.

Рыжик замер на месте.

– Послушай, Фенимор, твоя тайна под угрозой. Взрослые могут догадаться о твоем существовании. Они знают твое имя.

– Откуда им знать мое имя? – спросил Фенимор.

– Это я виноват. Я прошептал его во сне.

– Во сне? – удивился Фенимор. – Значит, я приснился тебе, Рыжик?

– Ты приснился мне, Фенимор.

– Это хорошо, – сказал Фенимор.

– Но они могут тебя поймать, – отчаянно сказал Рыжик.

– Они не поймают меня, – ответил таинственный ночной гость. – Если ребята будут верны мне, никто меня не поймает. Я могу стать невидимым. Я исчезну.

– Подожди, не исчезай, – попросил Женя Рыжик. – Я хочу дружить с тобой. Я тебя познакомлю с Валей Зерновой, она мировая… хотя и девчонка. Нам будет весело втроем.

– Нам будет весело, – повторил Фенимор своим глухим странным голосом. – Можешь считать меня своим другом. Вот моя рука.

– Я буду помогать тебе, а когда-нибудь ты снимешь маску…

– Когда-нибудь, – неопределенно сказал Фенимор и отступил во тьму.

И тут же скрипнула дверь. Рыжику показалось, что Фенимор не ушел, а исчез, растворился в ночном мраке, как призрак.

Когда таинственный Фенимор вышел на крыльцо, от кустов сирени отделилась тень и устремилась к нему. Фенимор повернулся. Тень замерла: белая маска с темными полосами как бы приказала тени замереть. Но тень – а это была вожатая третьего отряда Ира Привалова – ненадолго подчинилась бессловесному приказу Фенимора. Преодолев удивление и страх, она снова устремилась к таинственному нарушителю ночного покоя. Но Фенимор был не из тех, кого возьмешь голыми руками. Он резко метнулся в сторону и забежал за дом. Полная решимости, Ира Привалова бросилась за ним. Когда же она обежала дом, там никого не было.

Может быть, таинственный незнакомец в белой маске спрятался в спальне девочек?

Ира Привалова вбежала в спальню. Там было тихо. Девочки спали. При свете луны вожатая обошла комнату. Все были на месте. Никого постороннего не было.

Одна из девочек проснулась и удивилась, увидев вожатую.

– Что-нибудь случилось? – Девочка не могла взять в толк, видит ли она вожатую во сне или наяву.

– Сюда никто не забегал? – тихо спросила Ира.

– Не-ет… мы же спим.

Девочка откинулась на подушку и тут же уснула.

В эту ночь ребята долго не могли уснуть. Кто-то кашлял, кто-то тихо переговаривался, кто-то ворочался с боку на бок. И в мыслях ребят еще долго, сменяя друг друга, возникал индеец, с улыбкой принявший смерть от стрелы, красная ленточка на стреле, след детского ботинка – одна ямочка побольше, другая – поменьше. И Фенимор – таинственный, манящий, властный.

Утром Ира прибежала к Ве Ве в полном смятении.

– Я видела его… Белая маска, черные полосы. Горящие глаза. Он появился и… исчез.

– Кто он? – недоверчиво глядя на вожатую спросил Ве Ве.

– Не… не знаю. Он вошел в спальню к мальчикам, а потом… вышел. Белая маска, черные полосы.

– Слушай, девушка, а тебе, часом, не приснилась белая маска с черными полосами?

– Нет, – убежденно ответила Ира Привалова. – В том-то и дело, что не приснилась. Я бросилась за ним, но он исчез.

– Чудеса! – вздохнул начальник лагеря. – Ты веришь в призраки?

– Я?! – испуганно воскликнула Ира. – Я не верю! Но он… в маске… исчез. Что же делать, Владимир Викторович?

Но Владимир Викторович сам не знал, что делать. Никогда не сталкивался с подобными случаями. А в призраки и привидения он, естественно, тоже не верил.

Он сказал:

– Иди! Будем думать. Что-нибудь придумаем. Чудеса!

А на другой день Ира Привалова снова появилась у Ве Ве. На этот раз девушка ничего не сказала начальнику лагеря, не сетовала и не просила помощи. Она положила перед ним клочок бумаги, на котором крупными буквами было написано: «Ждите ночью. Фенимор».

Она положила записку и ушла, не сказав ни слова.

– Фенимор, – твердо произнес Ве Ве, оставшись один. – Значит, Фенимор.

Так было установлено, что нарушителя ночного покоя звали Фенимор.

Тем временем пилотки мальчиков третьего отряда украсили перья: черные – вороньи, светлые – гусиные и в крапинку – принадлежащие кукушкам или иным лесным пернатым. Из можжевельника были сделаны большие добротные луки и несметное количество стрел. Появились круглые мишени. И началась стрельба. Стрелы летели в мишень и мимо, взвивались в облака и впивались в землю.

Ребята не просто стреляли. Они повторяли рассказ таинственного Фенимора.

– Вчера к исходу дня на волчьей тропе нашли убитого индейца… Ветер шевелил перья его убора… В груди у него торчала стрела… Белый не стал бы стрелять из лука…

Ребята были «индейцами» – они стреляли из луков. У некоторых дело пошло сразу, другие, впервые державшие в руках оружие гуронов и ацтеков, стреляли вкривь и вкось. Их стрелы ломались, терялись, плыли по озеру, как обыкновенные лучинки.

– Что это значит? – спросила Ира Привалова.

Ее сразу же окружила толпа «краснокожих» с перьями на пилотках. Женя Рыжик улыбался.

– Белый не стал бы стрелять из лука, – таинственно сказал он.

Ира Привалова чуть не заплакала.

– Вы попадете в глаз, – сетовала она. – Вы побьете стекла во всех дачах. Это не пионерское занятие – лук и стрелы! Гоша, почему ты снял кеды?

– Индеец никогда не наденет обувь с ноги белого, – ответил коренастый Гоша.

– Куда ты девал обувь с «ноги белого»?

– Валяется под кроватью в вигваме… Нам нужны мокасины.

– Мокасы, что ли? – Ира перевела слово мокасины на язык своего времени. – Где я вам достану мокасы?

А вокруг свистели стрелы, как струна пела тетива и от луков пахло смолой.

Вожатая третьего отряда отправилась к Гурию.

– Они прикрепили к пилоткам вороньи перья, они стреляют из луков, они ходят босые, потому что нет мокасов.

Старший вожатый внимательно выслушал ее и авторитетно произнес:

– Фенимор!

Потом он сдвинул белую кепочку на затылок и, мобилизовав всю свою пионерскую мудрость, сказал:

– Я знаю, что делать! Надо завтра же организовать секцию стрельбы из лука!

– Я не умею, – взмолилась Ира.

– И я не умею. Но завтра же я буду уметь. На то я и старший вожатый.

Ира Привалова с завистью посмотрела на Гурия и пошла прочь.

В тот же день, неподалеку от лагеря, в хвойном лесу появился плечистый загорелый индеец. Может быть, это был одинокий гурон, приплывший по реке Святого Лаврентия, а может быть, некто иной. На голове у него была белая шапочка, в руках же он сжимал лук. Свистели стрелы, впиваясь в стволы деревьев. Трещали сучья. По всему было видно, что гурон не умел стрелять из лука, но был преисполнен стремлением научиться и притом в самый короткий срок.

Когда начальник лагеря под вечер зашел в комнату старшего вожатого, он застал «индейца» склонившимся над книгой. Книга называлась «Руководство по стрельбе из лука».

На постели у Гурия лежал лук и несколько стрел.

– Очень кстати! Очень кстати! – сказал большой рыжебровый Владимир Викторович, глядя на «Руководство» и лук. И поднял над головой руку с клочком бумаги. Он держал этот клочок над головой, как будто это была не безобидная бумажка, а граната, готовая взорваться.

– Сегодня ночью Фенимор будет наш, – пробасил он с победной улыбкой и протянул бумажку Гурию, который сидел на кровати в трусах и в пионерском галстуке, повязанном прямо на шее.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: