Гурий принял бумажку и прочитал:

– «Ждите ночью. Фенимор».

– Что ты скажешь на это, брат Гурий? – спросил Ве Ве, и его маленькие серые глазки, слишком маленькие для такого гиганта, весело заблестели.

– Я скажу, – ответил Гурий, возвращая записку, – что эту бумажку надо немедленно положить туда, откуда вы ее взяли.

– Ира Привалова нашла ее в спальне мальчиков.

– Значит, туда и надо ее вернуть. Но чтоб никто не заметил. Как это сделал Фенимор. Может быть, придется залезть в окно.

– Но, но, но, брат Гурий! – запротестовал Ве Ве. – В окно полезешь ты.

– Хорошо. Я полезу. Я ваш верный козел отпущения, – пробурчал Гурий и, быстро поднявшись с постели, стал натягивать тренировочный костюм.

– Теперь слушай, что будет дальше, – начал было Ве Ве, но вместо него, что будет дальше, сказал «брат Гурий».

– Дальше мы соберем лагерь на линейку и предложим Фенимору обнаружить себя.

– Зачем?

– Я знаю, что Фенимор не сознается, – сказал Гурий, зашнуровывая кеды, – но мы должны предоставить ему возможность обнаружить себя. Мы обязаны вести себя крайне благородно и корректно. Наша педагогическая совесть должна быть чиста. Давайте записку, я полезу в окно.

Гурий взял записку и исчез. Ве Ве, не ожидавший такого исхода дела, несколько разочарованный, почесал затылок и пошел прочь.

– Пусть лезет в окно, если это ему нравится, – пробормотал начальник вслед старшему вожатому.

В тот же день в лесу появился еще один стрелок из лука.

Лук у него был сделан из простой березовой ветки и не обладал ни точностью боя, ни дальнобойностью. А стрелы, пролетев несколько метров, безжизненно падали на землю.

Это Ира Привалова решила научиться стрелять из лука, чтобы не плестись в хвосте, а идти во главе своего отряда.

Женя Рыжик встретил Валю Зернову под старой развесистой ивой. Он улыбнулся и сказал:

– Валя, ты должна научиться стрелять из лука.

– Зачем? – спросила Валя.

– Чтобы дружить с Фенимором, – ответил мальчик.

Валя внимательно посмотрела на него.

– Разве для того, чтобы дружить с Фенимором, надо стрелять из лука?

– Надо! Надо стрелять из лука, под дождем разводить костры и грести одним веслом.

Валя молчала. Она внимательно смотрела на Женю Рыжика, и мальчику казалось, что Валя относится к его словам то ли с недоверием, то ли с усмешкой.

– Тебе смешно? – вдруг спросил он.

Девочка покачала головой.

– Просто я не умею стрелять из лука.

– Я научу тебя. Это очень просто.

– Научи, – решительно сказала Валя.

– Ты не знаешь, почему Фенимор не приходит к девочкам? – спросил Женя Рыжик.

– Может быть, он не любит девчонок? – ответила Валя.

– Может быть…

– А ты? Ты тоже не любишь девчонок?

Женя Рыжик отвел глаза и вместо ответа протянул девочке записку, на которой было написано: «Ждите ночью. Фенимор».

– Приходи к нам сегодня ночью… слушать Фенимора.

– Приду… может быть, – отозвалась Валя.

– Хочешь, я тебе свистну, когда он появится?

– Не надо. Я сама… Если надумаю.

Они стояли под большой, развесистой ивой. Дул ветер, и светило солнце, и узкие серебристые листья бились как рыбки. И тени от «рыбок» тоже трепетали, словно их, «рыбок», выбросили на берег. А в небе пеной белели облака.

Запел горн, собирая ребят на линейку.

Наш лагерь славился горнистом. Горнист выходил на крыльцо, поднимал трубу, и солнце ложилось на раструб, словно наш горнист был стеклодувом, а солнце – огненным стеклянным шаром. Горнист делал вдох – горн вздыхал. Горнист делал выдох – горн начинал петь. Эта песня-сигнал вливалась не в уши, а проникала в сердце. Сердце начинало замирать от радостной тревоги, как будто горн звал не на завтрак, не на линейку, а на подвиг.

Такой был у нас горнист.

Вся жизнь лагеря подчинялась горну. Горн будил нас утром и укладывал спать вечером. По его сигналу загорались звезды. Словно каждый звук превращался в серебристую звездочку. А может быть, наш горнист играл по звездам, как по нотам. И созвездия обозначали аккорды.

В день, когда было обнаружено послание Фенимора, горнист сыграл «сбор» не обычно, а тревожно и взволнованно. Его сигнал сумел заронить в сердце каждого из ребят предчувствие необычайного.

«Что-то будет! Что-то случится! Что-то произойдет!» – пел горн, и ребята, побросав дела, бежали на линейку, чтобы поскорее узнать, что же будет.

Когда лагерь построился, как полк перед боем, начальник лагеря Ве Ве посмотрел на ребят из-под густых тяжелых бровей, откашлялся, хотя не был простужен, и сказал:

– Третью смену лихорадит! Третья смена идет не в ногу! И в этом виноват Фенимор!

По линейке прошел тихий, похожий на шорох шумок. Прошел и стих.

– Кто он? – продолжал Ве Ве. – Может быть, писатель Фенимор Купер встал из могилы и устраивает ночью читательские конференции?

Ве Ве кашлянул в кулак и оглядел строй.

Где-то раздался одинокий смешок и погас, словно его задули.

– Мы, вожатые и педагоги, его не видим, – продолжал Ве Ве, – мы его не знаем, но он где-то близко. Как человек-невидимка стоит он в этом строю. Но ведь кто-то видит его, знает, кто есть Фенимор?

Никто не ответил: «Я знаю». Все стояли, задержав дыхание, ожидая, что же будет дальше.

– А может быть, и вы не знаете? – голос Ве Ве зазвучал с волнением. Может быть, он является к вам ночью в маске? В таком случае я обращаюсь к самому Фенимору. Послушай, таинственный нарушитель спокойствия, сделай милость – шагни вперед. Всего один шаг. Торжественно обещаю, что тебя не ждет наказание…

Ве Ве надеялся, что сумеет растрогать Фенимора и тот выйдет из строя и сразу станет видимым и известным. Но вместо этого откуда-то из второго ряда раздался тонкий голос:

– Раз наказывать не будут, зачем же шагать?

Тихий, похожий на шорох смех пронесся по линейке. Вроде бы никто не смеялся, а смех прокатился. Словно невидимый Фенимор бросил вызов самому Ве Ве.

Ве Ве махнул рукой и отошел в сторону. Его место занял Гурий. Смуглый от загара, в галстуке, повязанном прямо на шею как платок, он надвинул на глаза маленькую белую кепочку и сказал:

– Будем дружно молчать? Будем думать? Будем продолжать веселую игру в Фенимора?

Может быть, он задал бы ребятам еще много, много вопросов, но тут над линейкой появился воздушный шарик. Самый обыкновенный, кисельного цвета, с веревочкой. На веревочке белела какая-то бумажка. Шарик плыл медленно, и его провожали десятки глаз. Гурий, ловкий атлет, сделал два волейбольных прыжка и поймал шарик за веревочку. Бумажка оказалась запиской. Гурий поднес ее к глазам.

– «Привет от Фенимора», – вслух прочел он и оглянулся, словно за его спиной должен был стоять Фенимор.

Но вместо Фенимора увидел Ве Ве.

Когда наш прославленный горнист сыграл отбой и лагерь свернулся калачиком, натянул на плечи байковое одеяло и закрыл глаза, взрослое население собралось на тайное совещание.

– Что же, начнем нашу «тайную вечерю», – сказал Ве Ве и кашлянул в кулак. – На повестке дня, то есть уже вечера, один вопрос: Фенимор.

И тут в разговор вступила библиотекарша, Нина Ильинична. Она сказала:

– Товарищи, мы совсем не тем занимаемся. Давайте проанализируем причину появления Фенимора. Причина ясна как божий день. В нашей библиотеке нет хороших книг. Ребятам нечего читать. Фенимор с его устными рассказами мог возникнуть на почве нехватки книг.

– Допустим, – сухо сказал Ве Ве. – Что вы предлагаете?

– Я предлагаю поехать в город, собрать, где можно, побольше хороших книг и привезти в лагерь.

– Ударим книгой по Фенимору! – обобщил мысль Нины Ильиничны Гурий.

На какое-то время в собрании установилась тишина. Все обдумывали предложение библиотекарши.

Все ждали, что скажет Ве Ве, человек бывалый, опытный, авторитетный. Среди молодых пионерских вождей – старейший.

Ве Ве сказал вот что:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: