Алехин поспешно открыл чемодан и стал опоражнивать его: платье, белье, коробка с гримом, парики, несессер, портфель и несколько футляров.

— Вот эти футлярчики отберем, — сказал Патмосов и обратился к Алехину: — Отложи их в сторону!

Лицо Чемизова передернулось.

— И портфель тоже. Раскрой его!

— Заперт.

— Вы дадите нам ключ? — сказал Патмосов Чемизову. — Или так, ножиком?

Преступник молча снял с часовой цепочки ключ и передал его Алехину. Щелкнул замок. Алехин протянул портфель Борису Романовичу.

— Господа, смотрите, — сказал тот. — Э, государь мой, целая фабрика! — и он вынул несколько паспортов. И на мужчин, и на женщин. — Так! Это отложим, — сказал Патмосов, с насмешкой обращаясь к Чемизову. — Или, может быть, вы выберете какой-нибудь для себя?

— Нет, — отказался Чемизов. — Я уеду с паспортом инженера Платонова.

— Так, — Патмосов засмеялся. — Ловкий вы господин! А, это — дарственная. Отложим. Ого! Да у вас еще есть дареного.

— Это — уже мое дело, — быстро вмешался Чемизов. — Вы видите, здесь госпожа Дьякова ни при чем.

Патмосов внимательно прочел бумагу и покачал головою.

— Да, господин, вы — вредный человек, и, кажется, мы делаем преступление, отпуская вас.

— Вы обещали, — напомнил Чемизов.

— Бог с вами! — ответил Патмосов. — Но даю вам слово, что ровно через месяц после вашего отъезда я начну погоню за вами.

— Хорошо, поиграем!

— Это будет серьезная игра, — тихо промолвил Патмосов и стал снова вынимать бумаги из портфеля. — Ну, это — ломбардные квитанции. Все в сторону. А, это — чековая книжка! Так. Ого! Вы награбили достаточно денег. Сергей Филиппович, — обратился он к Прохорову, — как вы думаете, сколько этот господин мог выманить у Дьяковой денег?

— Не имею понятия. Я знаю, что у нее лежали деньги в банке; знаю, что перед отъездом она сняла их, но сколько — мне неизвестно.

— Вероятно, Елена Семеновна сегодня придет в себя и все расскажет, — предположил Пафнутьев.

— Совершенно верно, — согласился Патмосов и обратился к Чемизову: — Вы должны будете вернуть ей все деньги. У вас здесь девяносто тысяч. Это недурно. — Патмосов отложил книжку в сторону и поднялся. — Ну, расплатитесь по счету, и едем, — сказал он. — Алехин, возьми автомобиль. Мы довезем господина инженера честь честью. Позвони еще Дубовскому; пусть приедет в «Китай-город» и будет тебе помощником.

— Слушаю! — и Алехин вышел.

— Брр… сколько злого на свете, сколько грязи! Эх, господин, господин! — покачав головою, воскликнул Борис Романович. — Человек вы, видимо, со способностями, одаренный, и пустились на такое черное, грязное дело.

Чемизов криво усмехнулся.

— Что кому, господин хороший, — ответил он, — не знаю, как вас величать; по сыскной части служить тоже благородства немного.

— Лжешь! — вспыхнул Патмосов. — Я ловлю мерзавцев, обезоруживаю разбойников, обезвреживаю негодяев, я — защитник общества!

Вошел коридорный.

— Возьмите деньги по счету, — небрежно сказал Чемизов, — а это — на чай, — и он протянул десять рублей.

Вернулся Алехин.

— Все готово.

— Идемте, — сказал Патмосов Чемизову. — Чемодан понесет Алехин.

Константин Иванович подхватил чемодан. Чемизов шел между Пафнутьевым и Патмосовым. Прохоров — впереди, Алехин замыкал шествие.

Хитрый старикашка Колчин был обрадован, когда к нему вернулся богатый жилец вместе с инженером.

— Комната еще свободна? — спросил его Патмосов.

— Обе свободны, — ответил Колчин, пытливо смотря на Чемизова.

— Дайте ту, которую мы занимали.

Колчин повел их по полутемному коридору. Они вошли в комнату, и Патмосов объявил преступнику:

— Вот ваше временное жилище, вот ваш временный компаньон. Ты, Алехин, не спускай глаз. Дубовский скоро будет?

— Сказал — через час.

— Ну, помни: если ты спишь — Дубовский не смеет спать, если спит Дубовский — ты должен быть настороже. Дверь держать запертой, глаз с него не спускать. Ты отвечаешь.

Он оставил комнату и сел в автомобиль, где его ждал Семен Сергеевич. Когда автомобиль понесся, Патмосов сказал своему молодому помощнику:

— С севастопольским поездом поедешь в Петербург, там возьмешь с собою Семечкина, и оба поедете в Лугу. Если эта Подберезина действительно окажется Коровиной, ты пришлешь мне телеграмму, и я этого мерзавца отпущу.

— Хорошо, — сказал Пафнутьев и тут же воскликнул: — Борис Романович, кто же тогда убит?

— Разыщу. Теперь это — дело чести… для Чухарева… Я уже был на следу, да меня сбил этот Чемизов. Нет худа без добра. Ну, приехали!

Автомобиль остановился. Патмосов с Пафнутьевым расплатились и поднялись в номер Семена Сергеевича, где тот дожидался их.

— Пообедаем, — сказал Патмосов весело, потирая руки, — а к тому времени, как мы окончим, приедет почтенный Переверзев.

Дьякова спала глубоким, болезненным сном, похожим на обморок. Доктор Переверзев в сопровождении Патмосова и Прохорова осторожно вошел в комнату и сказал спутникам:

— Сидите смирно! Сейчас я приведу ее в чувство.

Через несколько минут действительно раздался голос за альковом:

— Вы слышите меня, Елена Семеновна?

— Да, — ответил тихий голос.

— Вы не забыли, что я вам сказал?

— Забыла.

— Вы — Елена Семеновна Дьякова, приехали из Петербурга; с вами приехал Чемизов. Вы должны вспомнить все, что он сделал с вами. Вы слушаете?

— Да.

— Проснитесь!

Послышался протяжный вздох, а потом тихий, испуганный голос:

— Где я?

— Вы сейчас находитесь в "Большой Московской" гостинице, вас хотели ограбить, но друзья приняли в вас участие и спасли. Я — доктор Переверзев.

— А кто — другие?

Прохоров громко сказал:

— Я, Елена Семеновна!

— Вы? — удивленно воскликнула Дьякова, и Сергей Филиппович узнал знакомые интонации.

— Приехал в Москву по делам, а с вами встретился случайно. Нашел, где вы остановились; вы были больны, и я со своим другом привез вас сюда.

— Ах, я хочу непременно видеть вас! Подождите минутку. Доктор, я могу встать?

— Пожалуйста, — сказал доктор. — Я приглашу девушку, которая поможет вам одеться. Мы выйдем.

— Я сейчас, можете через пятнадцать минут вернуться, — сказала Дьякова.

В коридоре Прохоров в волнении прислонился к стене. Патмосов ласково положил на его плечо руку. Пафнутьев широко улыбнулся:

— Ну, Сергей Филиппович, все кончилось! Теперь Елена Семеновна воскрешена и вполне избавлена от страшных чар.

— Да, я уверен, что это кончится. Как только она поправится, вы немедленно увезите ее куда-нибудь подальше, — посоветовал доктор.

— В Крым?

— Хорошо и в Крым; там теперь прекрасно. А потом она свободно может вернуться назад, хотя лучше устранить от нее все, что напоминает того негодяя.

Через несколько минут дверь приоткрылась, и Дьякова крикнула:

— Войдите!

Сергей Филиппович увидел прежнюю Елену Семеновну, только лицо ее было бледнее, чем обычно, и глаза потускнели. Она радушно улыбнулась ему и протянула руку:

— Здравствуйте, Сергей Филиппович. Я очень-очень рада видеть вас. Садитесь! А это — ваши друзья?

— Да; они помогли мне спасти вас, — взволнованно сказал Прохоров, целуя ее руку. — Борис Романович Патмосов и Семен Сергеевич Пафнутьев.

— Господа, садитесь. Чем угощать?

Доктор сказал:

— Нам — кофе, вам — обед.

— Кофе, обед? Прекрасно! Позвоните, Сергей Филиппович!

Прохоров сиял. Дьякова была прежняя — та, какую он знал и любил.

Официант подал требуемое. Молодая женщина разлила кофе.

— Да, — говорила она, — со мною было что-то неладное. Мне трудно вспомнить, но, очевидно, я была больна.

Прохоров смущенно молчал. Доктор пришел на выручку:

— Вы имели несчастье встретиться с Чемизовым и от этого пострадали.

Лицо Дьяковой залилось густой краской. Она закрыла лицо рукою, потом отняла руку и с испуганным лицом воскликнула: