Мистер Холт поведал, как его, усталого, мокрого, отчаявшегося и отчаянного, не пустили в ночлежный дом — хотя, казалось бы, там найдется приют для всех, кто потерял надежду. Рассказал, как подошел к открытому окну казавшегося пустым дома и, всего лишь пытаясь укрыться от ночного ненастья, забрался внутрь. Как вдруг очутился перед необычайным существом, которое показалось ему, измотанному и ослабевшему, человеком лишь наполовину. Как это жуткое создание с ненавистью осыпало дикими проклятиями Пола Лессинхэма — моего Пола! Как оно, воспользовавшись немощностью мистера Холта, полностью подчинило его своей ужасной и, по правде говоря, почти небывалой воле. Как послало этого несчастного, практически нагого, на улицу в дождь и ветер с приказом совершить кражу в особняке Пола, и как он, Холт, пошел туда, потому что не мог оказать ни малейшего сопротивления. Как Пол, внезапно вернувшись домой, наткнулся на мистера Холта в самый разгар преступного деяния и как, выслушав таинственные слова взломщика о загадочном жуке, потерял самообладание и позволил нарушителю сбежать, даже не пытаясь его остановить.

Эта история удивила меня в первый раз, а — рассказанная вторично — показалась еще поразительнее; однако, пока я наблюдала, как слушает ее Сидней, мне пришло в голову, что он все это уже знает. Так я ему и заявила, когда мистер Холт завершил свою повесть:

— Ведь вы не впервые слышите о произошедшем?

— Простите… но впервые. Вы думаете, я живу в стране волшебных сказок?

Нечто в его поведении подсказало мне, что он обманывает.

— Сидней!.. Не надо лжи!.. Пол вам все рассказал!

— Я не лгу — по меньшей мере в этом; от мистера Лессинхэма я такого не слышал. Давайте-ка обсудим эти мелочи как-нибудь попозже. Тем временем, возможно, вы позволите мне задать несколько вопросов мистеру Холту.

Я не стала вмешиваться, хотя чувствовала, что он что-то утаивает от меня и знает странную историю мистера Холта гораздо лучше, чем показывает. По какой-то причине его скрытность меня обеспокоила.

Сидней молча окинул мистера Холта взглядом.

Затем произнес в своей особой, приправленной откровенной дерзостью манере:

— Полагаю, мистер Холт, развлекая нас этой новоизобретенной сказкой, вы не надеялись, что мы с радостью проглотим вашу милую выдумку.

— Ни на что я не надеялся. Только рассказ мой правдив. И вы об этом знаете.

Кажется, Сидней такого не ожидал.

— Зря вы, вслед за мисс Линдон, считаете, что я обладаю более обширными познаниями, чем стремлюсь показать. Тем не менее, оставим вопрос до иных времен… Как я понял, вы с особым тщанием пытались поведать нам о таинственном обитателе некоего странного жилища.

Я заметила, что мистер Холт задрожал.

— Мне его не забыть, — ответил он.

— В таком случае, вы сможете описать его нам.

— Вряд ли в моих силах сделать это беспристрастно. Но я постараюсь.

Если оригинал был изумительнее рассказа о нем, то, должно быть, существо и вправду потрясало воображение. У меня сложилось впечатление, что речь шла скорее о чудовище, чем о человеке. Пока мистер Холт давал это леденящее кровь описание, я внимательно наблюдала за Сиднеем и все сильнее убеждалась, что он знает о подоплеке этого необычного дела больше, чем показывает и чем может предположить сам рассказчик. Затем он задал вопрос, совершенно не вытекающий из истории мистера Холта:

— Вы уверены, что это прекрасное создание было мужчиной?

— Нет, сэр, как раз в этом я не уверен.

По интонации Сиднея я поняла, что он получил именно тот ответ, на который рассчитывал:

— Думаете, это была женщина?

— Мне действительно это не раз приходило в голову. Однако мне вряд ли удастся объяснить, что заставило меня так думать. В чертах этой твари не было ничего женственного. — Он умолк, словно задумался о чем-то. Потом добавил: — По-моему, я это просто почувствовал.

— Понимаю… Ладно… Сдается мне, мистер Холт, у вас хорошо развита интуиция. — Сидней поднялся с кровати и потянулся, будто стряхивая усталость, — он часто так делает. — С моей стороны было бы нечестно утверждать, что я не верю ни слову из вашей очаровательной — и непритязательной — сказки. Напротив, я выкажу полное к вам доверие, заметив, что у меня нет ни малейших сомнений в том, что вы сможете, к моему особому удовлетворению, направить меня в восхитительную резиденцию, в стенах которой началась ваша история.

Мистер Холт побагровел: вряд ли Сиднею удалось бы менее откровенно выразить свое отношение к его рассказу.

— Не забывайте, сэр, ночь была темная, местность — совершенно мне незнакомая, да и сам пребывал в таком состоянии, что по сторонам особо не смотрел.

— Все это я учитываю, однако… как далеко вы ушли от работного дома в Хаммерсмите?

— Едва ли я прошел больше полумили.

— Тогда вы, вероятно, помните, куда свернули, отойдя от ночлежки: не думаю, что там много поворотов.

— Пожалуй, если увижу, вспомню.

— Значит, у вас будет возможность попытаться. Отсюда до Хаммерсмита не так далеко. Как думаете, вы сейчас способны выдержать поездку в кэбе; нас в нем будет двое, вы и я?

— Наверное, смогу. Я хотел встать уже сегодня утром. В постели я только потому, что так велел врач.

— Иногда стоит позабыть про указания докторов: я прописываю вам свежий воздух. — Сидней повернулся ко мне:

— Так вышло, что с гардеробом у мистера Холта туго, посему не думаете ли вы, что один из костюмов ваших лакеев мог бы прийтись ему впору — если, конечно, мистер Холт не станет возражать примерить его на себя на некоторое время?.. Мистер Холт, я жду, пока вы закончите переодеваться.

Оставив Холта разбираться, что ему больше подходит из одежды, мы с Сиднеем поднялись ко мне. Закрыв дверь, я сразу дала понять, что шутить в таком деле не намерена:

— Сидней, вы, конечно, понимаете, что я еду с вами.

Он сделал вид, что удивился:

— Со мной?.. Рад это слышать… но куда?

— В дом, о котором говорил мистер Холт.

— Ничто не могло бы доставить мне большего удовольствия, но — дозволите мне напомнить? — мистеру Холту для начала надо этот дом найти.

— Я поеду с вами искать этот дом.

Сидней засмеялся, но я видела, что он совершенно не оценил мое предложение.

— Втроем в двухколесном экипаже?

— Экипажи бывают и на четырех колесах, а если пожелаете, я и карету могу заказать.

Сидней покосился на меня, а потом принялся ходить туда-сюда по комнате, засунув руки в карманы брюк. Вскоре он понес какую-то чепуху:

— Стоит ли упоминать, с какой радостью я предвкушаю восторги поездки с вами — даже в четырехколесном кэбе; однако, будь я на вашем месте, я бы наверняка позволил Холту и вашему покорному слуге отправиться на поиски того дома вдвоем. Все это дело может оказаться более утомительным, чем вы воображаете. Обещаю, что как только мы этот дом разыщем, я опишу вам всю процедуру поиска дотошнейшим образом.

— А теперь моя очередь говорить… Думаете, я не знаю, что вы все это время обманывали меня?

— Обманывал?.. Я!

— Да — вы! Думаете, я дура набитая?

— Марджори, голубушка!

— Думаете, я не заметила, что вам все было известно еще до того, как мистер Холт открыл рот; а может, и больше, чем он сам об этом знает?

— Господи!.. Какое лестное мнение о моем всеведении!

— О, да, но это скорее плохо. Случись мне на вас положиться, вы, если вам захочется, будете постоянно что-то недоговаривать — да все от меня скроете. Я еду с вами — хватит разговоров.

— Отлично… Вы случайно не знаете, имеются ли в доме револьверы?

— Револьверы?.. почему вы спрашиваете?

— Потому что я бы один прихватил. Не стану от вас скрывать — раз вы так на меня надавили, — что в нашем случае револьвер может очень даже пригодиться.

— Вы пытаетесь меня запугать.

— Ничего подобного, только, в сложившихся обстоятельствах, я обязан предупредить вас о том, что может произойти.

— Ах, значит, предупредить обязаны, что ж — долг выполнен. А что касается револьверов, то папа держит дома целый арсенал; вы возьмете его полностью?