— Эй, эй! Аэниэ!?

— Блииин, народ, у кого валидол? Быстро, галопом!

— Дай сюда стакан!

— Аэни, не дури!!!

— По жизни…

— Чего с ней?

— Того!

— Лав, не фиг было…

— Без тебя знаю!

— Ах, елки…

— Аэни!!!

Знакомые голоса пробились сквозь закладывающую уши вату, и Аэниэ попыталась открыть глаза. Получилось не очень, всего лишь едва уловимая дрожь ресниц, но это заметили.

— Ага, приходит!

Голову девочки приподняли, в губы ткнулось что-то холодное и мокрое, затем в рот влилась тонкая струйка воды, Аэниэ непроизвольно сглотнула и закашлялась.

— Тише, тише!

— Пей потихоньку, маленькая… — Аэниэ наконец-то смогла распознать голоса: это была Лави, а еще вроде бы был Гэль…

Снова попробовала открыть глаза. На этот раз все получилось, и девочка обнаружила, что лежит на диване, эльфка держит ее голову одной рукой, а другой подносит ей чашку с водой. Рядом перетаптывался Гэль с полотенцем, за ним маячила Нэр с упаковкой каких-то таблеток.

— Вот напугала… — проговорила эльфка, силясь улыбнуться дрожащими губами. — Ты больше так не делай, пожалуйста…

— Я нечаянно… — прошептала Аэниэ. В голове еще гуляли клочья черного тумана, но она уже вспомнила, что произошло, и чуть не ударилась в слезы: так всех переполошить, и из-за ерунды какой-то!

— Ну разумеется, нечаянно! — воскликнула Лави, сунула Гэлю чашку и заявила. — Всем спасибо, все мотайте отсюда, дальше мы сами.

— Таблетку-то возьми, — Нэр положила на край дивана упаковку, странно посмотрела на них двоих — Лави гладила девочку по голове — и вышла. Гэль нагнулся, что-то быстро шепнул эльфке и тоже вышел, прикрыв за собой дверь.

Всю дорогу от остановки до дома Лави девочка пробежала, не останавливаясь и не глядя под ноги, шлепая по лужам, и даже не стала ждать лифта — взлетела по лестнице, прыгая через ступеньку. Сколько она ждала, готовилась, старалась… Сколько неудачных попыток, слез и разочарований, сколько раз она вглядывалась в подарок, придирчиво изучала — и с приговором "недостаточно хорошо" откладывала в сторону. Но вот — получилось!

— Мяа-ау! — Аэниэ даже подпрыгивала от нетерпения, ожидая, пока ей откроют дверь. — Ну скорее, ну быстрей же…

Шаги, щелчок замка.

— Урааа!

— Вот… — девочка протянула ладонь.

— Ого себе… — пробормотала Лави, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть, — ну ты даешь… Гэль, ползи сюда! Кайф какой!

— Ой, а я, а мне? — сунулась Нэр. ("А тебе — по балде…" — отозвалась Лави.) — Ой, мяааау!

— Правда, здорово? — гордо спросила Лави, поворачивая подарок и так, и этак, — Класс!

Народ — в лице Нэр и подбежавшей Зю — истово закивал.

— Ну-ка… — Гэль протиснулся между двумя эльфями, наклонился над ладонью Лави, — покажи… А неплохо. — взглянул на Аэниэ. — Это ты сделала? Сама?

— Конечно!

— Очень неплохо.

Девочка просияла — Гэль редко снисходил до похвалы, и его «неплохо» означало примерно то же, что и «отлично» в устах любого другого.

— "И принес он ему кинжал — первое, что сделал сам…" — нараспев проговорила Лави и заливисто рассмеялась, — Аэни, ты у нас теперь еще и Артаном будешь!

— А Мелькором кто? — немедленно подхватила Зю.

— Ну, я, наверное… Хотя лучше Гэль! Гэль, Гэль, Гэль! — Лави дернула его за рукав, затормошила. — Вот тебе ученик!

— Ученик, — хмыкнул Гэль, с сомнением оглядывая Аэниэ, но эльфка не обращала внимания:

— Все, теперь будете работать вместе! Гэль, скидывай ему пока что попроще… Ну в общем, найдешь, чем загрузить! — смеясь, взъерошила волосы девочки. — Судьба у тебя такой, Артанушка — в учениках ходить! Гэль у нас крут, Гэль тебя быстро научит всему, что надо… Ну что, не против?

Аэниэ замотала головой, глаза девочки горели от восторга — как же, в подмастерья к Гэлю определили! Это значит, можно будет чаще Лави видеть, можно будет делать для нее подарки… Уж сколько пришлось намучиться с этим кулоном: кинжал, лезвие которого обвила змея и положила голову на рукоять — а теперь, наверное, все будет быстрее и лучше, с таким-то учителем…

Быстрее и лучше не получилось. Просто потому, что Гэль ничему ее и не учил. То он, то Лави поручали девочке всякие мелочи — то фибулу, то колечко или браслет, иногда — кулон. Лави спрашивала довольно строго и очень не любила, когда почему-либо Аэниэ не успевала в срок, правда, продолжалось это всего с месяц. Потом эльфка сообщила, что «выбила» для Аэниэ место на выставке на посленовогоднем КОНе и поэтому от нее сейчас требуется рисовать, и рисовать много…

Несмотря на обычную толпу и толкотню КОНа, Лави ухитрялась нестись по коридору с такой скоростью, что Аэниэ едва успевала за ней. А успевать было нужно, потому что Лави и половина свиты отправлялись на один семинар, а другая половина — на другой, и сейчас эльфка раздавала ценные указания насчет того, где и во сколько все они должны снова собраться вместе.

— …встречаемся… — где именно они потом буду встречаться, Лави так и не успела сказать. Завидев впереди полноватую девушку в алом атласном платье, расшитом кружевами, она рванулась к ней. Девушка стояла в окружении народа в таких же роскошных одеяниях, так что Лави, протискиваясь, едва не сбила с ног какого-то парнишку, — Пардон! День добрый, леди Катрин!

Та обернулась, расцвела в улыбке:

— Лав! Сто лет не виделись! — оглядела эльфку сверху донизу, скользнула оценивающим взглядом по Аэниэ (та смущенно отвела глаза). — Ка-акой ты сегодня!

— Да какой там… — притворно смутилась Лави, пожимая плечами, — как обычно! Это ты красавица! С ума сойти, какое платье! Сколько ж ты на него времени угрохала?

— Неважно… Много. — девушка улыбнулась еще шире. — Оно того стоило, правда?

— Разумеется. Мои глаза не выдерживают подобной красоты… — Лави картинно заслонила лицо рукавом, — Ах!

Девушка рассмеялась, поправила тщательно завитые светлые локоны, ниспадавшие по обе стороны круглого лица.

— Леди, кстати… — спохватилась Лави, — позволь представить тебе — это моя Аэниэвьель. Ай, это леди Катрин.

— Очень приятно, — полные губы Катрин сложились в улыбку.

— Очень, — тихонько отозвалась девочка.

— У Аэниэ выставка на втором этаже. — сообщила эльфка. — Она у меня удивительно талантливое создание. Заходи посмотреть, хорошо?

Окружавшие Катрин существа внезапно уставились на Лави с неприкрытой враждебностью, а приветливое выражение лица атласной леди несколько поувяло:

— Обязательно. А ты… — вверх взлетел веер, прикрывая пол-лица, затрепетали длинные ("Явно крашеные!") ресницы, — обязательно загляни на менестрельный конкурс. Хорошо? — веер опустился, и Катрин одарила Лави хищной улыбкой, мгновенно превратившейся в сияюще-обворожительную. — Правда, заглянешь?

— Куда же я денусь, — усмехнулась Лави, — мне положено, там мои будут выступать… Ну, прошу прощения, леди, мне пора. Дела, дела… Позволь… — и эльфка склонилась к руке Катрин, потом поклонилась (та благосклонно кивнула и чуть присела, намечая реверанс) и пошла дальше.

— Нет, надо же… — процедила Лави сквозь зубы, и Аэниэ недоуменно взглянула на нее. — На менестрельник приходи, блин… — увидела лицо девочки, принужденно рассмеялась. — Да ничего страшного, пушистая! Просто эта Катрин… Эх, такая зараза!

— Как? — захлопала глазами Аэниэ.

— Ну вот что ты про нее слышала, к примеру?

— Ну… Клуб у нее какой-то… Исторический, да?

— Исторический… — Лави хмыкнула, передернула плечами, — Гадюшник у нее там. Натуральный. Да и не одна она такая… Ладно, потом, потом!

Девочка подпирала колонну у самого входа в зал — хотя здесь и гуляли самые жестокие сквозняки, отсюда было великолепно видно каждого входящего. Прямо над головой девочки красовалась табличка: "Выставка работ Аэниэвьель" — ну и, разумеется, цивильные имя-фамилия, без этого никак не обойтись. На соседней колонне висели две ее акварели ("День. Поляна" и "Озеро") — и так на всех остальных колоннах. Имя девочки было четко прописано на бейджике, и она одновременно и хотела, чтобы кто-нибудь узнал в ней автора, и боялась этого. Правда, бродивший по залу народ — пара нуменорцев, кто-то странный в камуфляже, несколько девочек в хайратниках — не обращал на нее ни малейшего внимания. Иногда девочки шушукались и хихикали, отчего Аэниэ заливалась краской и начинала подумывать сбежать куда подальше — но этого было делать нельзя: обещала прийти Лави, причем не одна, а с кем-то из оргкомитета. Правда, время эльфка не назвала, сказала только, что это будет «днем», что в ее устах могло означать как час дня, так и пять.