Аэниэ вздохнула, переступила с ноги на ногу, и тут дверь открылась, впуская нового посетителя. Точнее, посетительницу. Невысокая худощавая женщина в синих джинсах и белом вязаном джемпере с высоким воротником уверенно шагнула в зал, огляделась — цепкий взгляд мазнул по Аэниэ — и прошла к картинам, ломким жестом поправляя очки в тонкой металлической оправе. Девочка поежилась, наблюдая за ней: так изучали работы студентов преподаватели в ее колледже. "Вот, блин, повезло — даже тут на училку нарвался…" Сразу вспомнились все недочеты и ошибки. Конечно же, когда она рисовала, то выкладывалась на полную, старалась сделать все идеально, и все поначалу и казалось идеальным, но стоило немного остыть… "Тут напорола, а там вообще рука какая-то левая…" Не удержавшись, хихикнула — эта самая рука была левой еще и в прямом смысле. "А там… Уй… Можно, можно было лучше!" Как только женщина оказалась спиной к Аэниэ ("Патруль скоя'таэлей на отдыхе" — разумеется, с Филавандрелем), та тихонько прошмыгнула к затянутому тяжелой синей занавесью окну, уселась на жесткий стул из светлой фанеры и достала карандаш и блокнот. Все равно работать надо — можно, к примеру, сделать набросок того эльфа, что вчера прошел на второй тур конкурса менестрелей… А эта дама как раз про нее благополучно забудет — да и вообще не факт, что с такого расстояния можно было прочитать надпись на бейджике…

— Простите… — высокий журчащий голос.

Аэниэ подпрыгнула на месте и выронила карандаш.

— Простите, я не хотела Вас пугать, — та самая женщина легко нагнулась, подняла карандаш и вручила его девочке.

— Спасибо… — Аэниэ смутилась. "Даже шагов не слышала… Ой…"

— Не стоит. Ведь это Вы автор? Аэниэвьель?

— Да… — девочка хотела было поправить женщину, ведь она неверно поставила ударение в ее имени, но не решилась. — Я…

Женщина присела на корточки, и ее глаза оказались на одном уровне с глазами Аэниэ.

— Меня зовут Гвендалин.

— Очень приятно, — полушепотом.

— Взаимно, — легкий наклон головы, — Вы ведь где-то учитесь, так?

— Да… — запинаясь, девочка выговорила полное название своего колледжа.

— Это заметно. Вы хорошо рисуете. Знаете… — Гвендалин улыбнулась, и тут же ее плоское широкоскулое лицо утратило часть своей замкнутости. — Ваши рисунки напомнили мне… меня. Весьма похоже. Когда-то я рисовала почти так же…

— А сейчас?

— Сейчас… — рассеянно убрала за уши выбившиеся пряди коротких черных волос, — немного сложно сказать. А Вы — из Москвы? — дождавшись кивка Аэниэ, продолжила. — Очень хорошо, я тоже. В Москве я веду художественную студию — Вы могли бы как-нибудь приехать, посмотреть работы, свои показать, может быть…

Аэниэ открыла было рот, чтобы ответить, что да, она с удовольствием… Но тут дверь распахнулась, словно от хорошего пинка, и в зал влетела Лави под руку с кем-то смутно знакомым, в сопровождении нескольких существ из свиты. Эльфка завертела головой, углядела Аэниэ и бросилась к ней с криком:

— Ага, вот ты где, пушистая!

Аэниэ бросила виноватый взгляд на Гвендалин, радостный — на Лави, и поднялась навстречу, на этот раз уронив не только карандаш, но и блокнот. Девочка засуетилась было, но Гвендалин быстро нагнулась, подняла все оброненное — и почему-то не спешила отдавать, застыв на корточках вполоборота, глядя на приближавшуюся эльфку

— Мяу, пушистая! — эльфка улыбалась во весь рот, и Аэниэ засияла в ответ. — Смотри, кого я привела — аж целого Ородрета! Пусть полюбуется, как мои пушистые рисуют… И пусть только попробует на следующий год тебе места не дать! Рразорву!

Высокий полноватый мужчина, поддерживавший Лави под локоток, смущенно улыбнулся, но промолчал.

— А… — тут взгляд Лави остановился на Гвендалин, все еще державшей блокнот и карандаш Аэниэ, но уже успевшей подняться. Улыбнулась, не разжимая губ — девочка хорошо знала эту ее холодную улыбку, не затрагивающую глаз. — Ну здравствуй.

— День добрый. — отозвалась Гвендалин, слегка наклонив голову. Протянула девочке ее вещи.

— Спасибо… — еле слышным шепотом.

— Так она… с Вами? — женщина зачем-то снова поправила очки, уставилась Лави прямо в глаза. Та властным жестом притянула к себе девочку, обняла за плечи:

— Конечно. Правда, у нее великолепные картины?

— Талант, — сухо проронила Гвендалин.

— Ну так! Иначе никак! — гордо тряхнула волосами Лави, и ответная улыбка Гвендалин оказалась не менее натянутой:

— Ну, да, разумеется. Не сомневаюсь. Позвольте вас оставить… — уверенно шагнула вперед — Лави невольно посторонилась, пропуская ее, но женщина приостановилась, взглянула на девочку:

— Надеюсь, мы еще увидимся, — и пошла к выходу.

Аэниэ кивнула и недоуменно уставилась ей вслед, но эльфка легонько щелкнула ее по носу:

— Тю, пушистая, не спи, замерзнешь! Ородрет, между прочим, страшный человек! Пардон, эльф! Вот ка-ак посмотрит он, и на будущий го-од…

— Да что ж ты из меня монстра делаешь? — шутливо запротестовал Ородрет, но Лави замахала на него руками:

— А ты и есть монстр! Кто весь паркет клыками пропахал?!

Тут девочка вспомнила, что видела этого типа среди оргкомитетчиков на открытии КОНа — на собрании, обозванном Лави «говорильней», где сидеть было смертельно скучно, но нужно.

— Аюшка, ну-ка расскажи, что ты хочешь на будущий год приволочь?

— Так рано же еще… — смутилась Аэниэ, — Я пока не знаю точно…

Но Лави не стала слушать:

— Думать об этом надо уже сейчас! Ну и ладно, сам тогда скажу! — и вывалила на Ородрета кучу своих соображений и предложений, а под конец заявила:

— В общем, ближе к делу я с тобой свяжусь и скажу, что к чему, а место нам ты все-таки забей. И не вздумай забыть! — и снова потащила его по выставке, указывая на отдельные картины и что-то возбужденно ему втолковывая. Ородрет молча улыбался, свита уже успела разбежаться по углам, а некоторые так и вовсе ушли — они-то все работы девочки уже давно видели. Всеми забытая Аэниэ так и осталась стоять возле своего фанерного стула, прижимая к груди блокнот и карандаш, и в ней начинало закипать тихое возмущение: "Но это же моя выставка! Это же… Это мое! Не хочу я сюда ювелирку тащить, я же еще не умею как следует… Но… Лави… А как же я?"

— Лав, а ты не знаешь, где у Гвендалин студия?

— А зачем тебе? — Лави оторвалась от пришивания пуговицы к рукаву и взглянула на девочку.

— Она меня приглашала в гости, а где это, не сказала…

— Вот что, Артануш, — эльфка внезапно посерьезнела, — сейчас… Погоди. — воткнула иголку в ткань, закрепила нитку и отложила рубашку. — Поди сюда.

Недоумевая, Аэниэ подошла и присела рядом.

— Пушистая… — Лави испытующе заглянула ей в глаза. — О чем ты с ней разговаривала?

— Да так… Ерунда всякая…

— А все-таки?

— Она спросила, где я учусь, что еще умею… Похвалила… Сказала, что сама похожее рисовала.

— Да ну?

— Ну… — Аэниэ потупилась, — вроде и все.

— Точно все?

— И еще в студию пригласила…

— Она к тебе не прикасалась? Ничего у тебя не брала?

— Что? Нет, ничего…

— Это хорошо… — эльфка вздохнула с видимым облегчением. — Пушистая, мой тебе совет — не общайся с ней. Гвендалин — существо опасное.

— Как? Чем?

— Чем… — Лави задумчиво потерла переносицу. — Понимаешь, она… Инвольтирует.

— Чего?

— Она магичит всерьез — и всех завязывает на себя. Понимаешь? Она делает так, чтобы от нее зависели, чтобы ее слушались, подчинялись, обожали… А наигравшись, она таких выбрасывает. И плевать ей, что они теперь жить без нее не могут. Почему я и спросил, брала она у тебя что-нибудь или нет… По волоску, по фотографии — она может. А я за тебя боюсь, кыся моя. Не надо тебе с ней контачить, хорошо?

Аэниэ истово закивала:

— Конечно! А знаешь, когда она только зашла, я почувствовал что-то не то… — девочка пошевелила в воздухе пальцами, пытаясь показать это самое "не то".