Он отключился и несколько секунд задумчиво смотрел в потолок. Потом снова включил терминал и вызвал справочник кодов связи. Наверно, можно начать с раздела "Оборудование – Медицина"…

Маленького лысоватого восточника, обильно потевшего в знойном сухом грашградском воздухе, Малихан презирал. Он вообще презирал всех, кто не относился к его клану, но заморских контрабандистов – в особенности. О чести они не имели вообще никакого понятия, заботили их только деньги. Они боялись своего жалкого правительства, своей беспомощной полиции, хитрили, юлили и лгали – в том числе лгали Дракону. А Дракон такого не прощал. Пока еще не пришло время избавиться от посредников, так что без контрабандистов не обойтись. Но с новым Головой его клан станет достаточно сильным и на изнеженном Восточном континенте. Настолько сильным, чтобы взять свои дела в собственные руки и раз и навсегда избавиться от достойных лишь презрения навозных червей.

– Медная катанка, древесина суги, гвоздичный перец, чоки-слуги – все? И больше вы ничего не можете предложить в следующем периоде? – холодно осведомился он, продолжая изучать текущий под террасой Кронг. В городской черте могучая река казалась скорее коричневой от всяческой грязи, но блистала под полуденными солнечными лучами не хуже алмазов.

– Приборы ночного видения! – склонившись к нему поближе, доверительно прошептал контрабандист. – Секретные! Армейские приборы, используются только в спецчастях. Категорически запрещены к вывозу из Катонии и к продаже гражданским лицам. Мы готовы поставить партию до пятьдесят штук, четыреста тысяч вербов за каждый или же восемнадцать миллионов, если момбацу сан согласится взять партию целиком.

Малихан повернул голову и уставился на контрабандиста долгим немигающим взглядом. Тот заметно занервничал и заерзал на месте. Потом схватил свой стакан с сэйрё и опорожнил его одним махом. Глаза его забегали.

– Но ведь вывозить такие вещи из страны очень опасно, – пробормотал он. – Нас могут даже обвинить в государственной измене…

Малихан продолжал смотреть на него, и тот, нервно потеребив стакан, резко выдохнул:

– Ладно. Пятнадцать миллионов за всю партию. Последняя цена.

Голос Дракона кивнул.

– Три тонны перца, сто двадцать стволов суги первой категории, пятнадцать тонн меди, тридцать чоки-служанок с женской функциональностью, пятьдесят приборов ночного видения, – монотонно перечислил он. – Деньги вам передадут как обычно. Когда и на каком корабле?

– "Дзинсока" выходит из Крестоцина одиннадцатого числа, – быстро сказал контрабандист. – По дороге он должен разгрузиться в нескольких портах ЧК, восемнадцатого прибудет в Тассар, если его ничто не задержит.

– Хорошо, – безразлично кивнул гулан. – Мы договорились.

Он бросил на стол смятую купюру и поднялся.

– Господин! – вскинулся контрабандист. Малихан снова обратил на него немигающий взгляд. – Господин! Есть еще один вопрос… одна проблема. Очень важно. Могу я занять еще минуту твоего времени?

– Слушаю, – Малихан постарался не допустить в голосе ни одной недовольной нотки.

– Господин, – заторопился контрабандист, – в Крестоцине есть человек… большой человек!.. он очень хочет поговорить с Головой Дракона твоего клана. У него есть очень важная новость, которую он хочет обсудить лично.

– Голова Дракона не поедет на восток, – дернул уголком рта гулан.

– Человек из Крестоцина готов приехать сам, – судорожно кивнул катониец. – Он просил передать, что у него… что у вас с ним есть общий враг. Он хочет мести, и он знает, что вы хотите того же!

– Откуда же он знает, чего именно хочет Дракон? – прищурился Малихан. – И почему он решил, что нам есть дело до его врагов?

– Я не знаю, момбацу сан, – развел руками контрабандист. – Он просто приказал мне передать, что знает, как отомстить женщине с белыми волосами.

Малихан склонился над ним и железной рукой неторопливо вытащил его из-за стола, не обращая внимания на испуганно заоглядывавшихся на него посетителей киссатэна. Другой рукой он медленно, с холодящим душу шипением стали извлек из ножен на поясе кинжал и приставил его к подбородку катонийца.

– Повтори, что ты сказал, – ровным голосом произнес он, с удовлетворением наблюдая, как панический ужас разрастается во взгляде восточника.

– Момбацу сан! – застонал тот. – Я всего лишь передаю его слова! Я не понимаю, что они означают! Он сказал, что знает, как отомстить женщине с белыми волосами, и все!

Голос Дракона отпустил контрабандиста и так же неторопливо вдвинул кинжал в ножны.

– Я передам твои слова Голове, – в его голосе лязгнул металл. – Если момбацу сана Шая заинтересует предложение, ты получишь код для связи, который перешлешь своему… большому человеку. И передай ему, что если он попытается предать нас или использовать нас в своих целях, то крупно пожалеет. Дракон очень не любит, когда его пытаются подставить. И не забудь про остальные договоренности.

Быстрым мягким кошачьим шагом он вышел из киссатэна, и рухнувший на стул контрабандист с облегчением вытер со лба обильный пот. В очередной раз он поклялся, что на сей раз точно завяжет всякое общение с высокопарными, но от того не менее хладнокровными и жестокими убийцами. В один прекрасный день с них станется и в самом деле перерезать ему глотку прямо на людях. Но сейчас главное, что он выполнил задание. Насколько он знает Дракона, код для связи он получит не позже сегодняшнего вечера.

Блистательный господин Оса Касадака из такого далекого сейчас Крестоцина останется доволен.

Звонок в дверь раздался, когда Карина только-только начала очередной абзац. Статья не давалась ей уже третий период и казалась словно заколдованной. Каждый раз, когда она заставляла себя усесться за нее и начинала первую фразу, на голову обязательно сваливалось что-то срочное или неизбежное. Сегодняшний день, похоже, исключением не являлся. Подавив приступ раздражения, она подошла к двери и ткнула в клавишу видеофона.

– Кто там? – спросила она, втайне надеясь, что кто-то ошибся кнопкой.

– Свои! – раздался веселый голос. На экране вспыхнуло изображение. Биката стоял у двери подъезда и приветственно помахивал ладошкой перед камерой. Рядом осадной башней воздвигался Дентор, где-то под мышкой у которого пристроилась Томара.

– Би! – ахнула Карина. – Дядя Дор, тетя Тома! Да что же вы без предупреждения! У меня же даже не прибрано!

– Ты нас пускать собираешься? – осведомилась Томара. – Или у тебя настолько не прибрано, что любой увидевший умирает от огорчения на месте?

– Ох! – спохватилась Карина. – Да, сейчас…

Она нажала вторую клавишу, и экран погас, а под ним загорелся зеленый огонек разблокированной входной двери. Карина заметалась по комнате, лихорадочно сгребая в охапку разбросанное белье и верхнюю одежду. Наученный горьким опытом Парс запрыгнул на стол, чтобы ненароком не попасться под ноги, и оттуда неодобрительно наблюдал за суетой. За полторы минуты, потребовавшиеся гостям, чтобы подняться на двадцать пятый этаж ее башни, она успела кое-как расчистить диван и одно кресло. Второе кресло, правда, полностью скрылось под грудой тряпок. С опозданием Карина сообразила, что можно было бы запрятать их и в стиральную машину, но тут в дверь снова позвонили. Обреченно вздохнув, она подошла к двери и щелкнула засовом замка.

– День, Кара! – весело приветствовал ее Биката, поспешно сбрасывая ботинки и отходя в сторону, чтобы дать место Дентору. Когда тот, пропустив вперед Томару, вдвинулся в проем, в прихожей сразу стало тесно. – Скажи, у тебя тут жара, потому что ты голая, или ты голая, потому что жара?

– Ой! – Карина сообразила, что после утреннего душа так и не собралась одеться. Да и незачем, в общем-то, было. – Забыла совсем. Сейчас кондиционер подстрою…