Дверь распахивается, и я смыкаю веки, готовясь ко второму раунду. Я не уверена, что смогу выстоять в этот раз.

- Блейк. - Я открываю глаза и вижу Натаниэля. Я делаю выдох, даже не подозревая, что задержала дыхание, и с облегчением улыбаюсь искренней улыбкой. Забавно, что, так или иначе, Ретт сумел вызвать первые настоящие реакции, которые у меня были за несколько месяцев, даже если это просто чувство облегчения.

Натаниэль ничем не похож на Ретта. Возможно, именно поэтому я согласилась пойти с ним на свидание. Я встречалась с ним уже пару недель, и он очень милый, хороший парень, уважительный и порядочный. Если бы я встретила его до того, как все это началось, то, думаю, могла бы полюбить его. Если бы я встретила его до Ретта, то, возможно, у нас могло бы быть совместное будущее, но после всего, после Ретта... как кто-то может сравниться с ним? Никто и никогда - этого просто не будет. И теперь, когда я смотрю на Натаниэля, единственное, на что я способна, это сравнивать их друг с другом.

Натаниэль наполовину итальянец. Темные волосы, темные глаза, оливковая кожа, он сам по себе красивый, но ему не хватает дикой привлекательности, которая присуща самой природе Ретта. Натаниэль привлекает меня, но не той необузданной страстью, которая вызывает у меня желание сорвать одежду с тела Ретта. В нем нет той острой грани опасности, на которую я не могла не подсесть. Но это была прежняя Блейк. Ретт любил другую девушку... или, может быть, просто девушку, которую я держу взаперти. Будь проклят он за то, что вернулся! Пусть катится ко всем чертям за то, что заставил меня думать о себе.

- Блейк. - Я поднимаю на него глаза и протягиваю руку, хватаясь за рубашку и притягивая к себе. Я прижимаюсь к его губам в поцелуе, едва проводя по ним в легком касании. Его руки обхватывают меня за талию, но я не хочу ощущать их там. Я хочу, чтобы они путались в моих волосах, властно обхватывали челюсть, требовали, владели, приказывали. Я отрываюсь от него и стискиваю кулаки, закрывая глаза.

- Мне… мне нужно домой. - Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я проскальзываю мимо него. Так же, как мне нужно было сбежать от Ретта, потому что он напоминает мне обо всем, что я когда-то так сильно желала, Натаниэль напоминает мне обо всем, что не является Реттом. Это по-настоящему жестокая ирония.

- Ты в порядке?

Я выдавливаю из себя фальшивую улыбку.

- Да, у меня просто разболелась голова. Я позвоню тебе позже, - я целую его в щеку и отворачиваюсь, прежде чем он сможет сказать что-то еще.

Я в порядке. Со мной все было хорошо, а теперь я снова скатываюсь на дно.

Глава 43

Блейк

Я возвращаюсь в общежитие и сворачиваюсь калачиком на кровати рядом с Пеппи. Он обнюхивает мое лицо и заползает под одеяло, укладываясь около меня и терпеливо выдерживая мое отвратительное настроение. В уединенных стенах своей комнаты я впервые позволяю себе чувствовать за очень долгое время.

Я сдираю с себя защитный слой, и вот она правда, притаившаяся ближе к поверхности, чем мне хотелось бы, - все мои чувства к Ретту. И они ощущаются чертовски больно. На моих глазах выступают слезы, в груди разливается тянущая боль. Я прячу лицо в подушку, когда слезы стекают по щекам, предавая меня. Мне нравится притворяться, будто я покончила с ним, и не люблю его, но истина в том, что я никогда не сделаю этого. Он был моей первой любовью, парнем, в которого я влюбилась так сильно и стремительно, что согласилась выйти за него замуж через шесть недель после знакомства. Кто так делает? Я была наивна и глупа, и это было единственной причиной, почему он смог воспользоваться мною. Так почему я просто не могу выключить это чувство и увидеть окружающую меня реальность такой, какая она есть на самом деле? Абсолютной ложью.

Покинув Лондон, я оставила позади себя все, что было прежней Блейк, и все, что напоминало мне о нем. Я взяла с собой только чемодан и Пеппи. Ларри живет с Милли, а Джеки все еще свободно бродит по квартире. Она кормит его для меня. Я не разговаривала с Феликсом с тех пор, как прилетела сюда, и я чувствую себя плохо из-за этого, но он просто слишком сильно напоминает мне Ретта. Мы с Милли разговариваем каждую неделю, и, честно говоря, она - все, что у меня сейчас есть. Она - единственный человек, который действительно знает меня, и она единственная, к кому я могу обратиться, особенно с такой проблемой.

Я беру телефон и набираю ее номер.

- Привет, - отвечает она.

- Милли, - я задыхаюсь от слез, стекающих по щекам.

- Блейк, что случилось? Ты поранилась?

- Нет! Нет, я в порядке. Но… - я глубоко вздыхаю. - Ретт вернулся. - Долгое молчание. - Милли?

- Сожалею. Почему?

Я всхлипываю.

- Потому что он - хренов мудак. - Она ничего не говорит. - Он сказал, что все еще любит меня, - шепчу я.

- Вау.

- Даже просто видеть его очень больно, а теперь я не могу прекратить рыдать и нахожусь в полном беспорядке, - я утираю слезы, но они продолжают течь. – Он - чертов засранец!

- Потому что ты все еще любишь его.

- Я не хочу этого, - бросаю я.

- Ну, у тебя нет выбора, поэтому я думаю, что ты должна выслушать его. - Она серьезно?

- Ты, черт возьми, на чьей стороне?

Она вздыхает.

- На твоей, поэтому ты должна выслушать его. Я давно знаю тебя, Блейк, и никогда не видела тебя такой счастливой, какой ты была с ним.

- Он сломал меня, Милли, - шепчу я.

- Я знаю, - говорит она с сочувствием в голосе. - И поверь мне, я ненавижу его за это, но, если он вернулся, должна быть причина. Я имею в виду, почему сейчас? Прошли месяцы. - Если я выслушаю его, если я допущу хотя бы малейшую возможность... я недостаточно сильна, чтобы выстоять.

- Ты - гадина.

Она смеется.

- Держи меня в курсе, - инструктирует она меня и кладет трубку.

Я поглаживаю Пеппи по голове и вспоминаю тот день, когда Ретт вернул его мне. Все воспоминания о нем, все хорошее, что он когда-либо делал, все испорчено. Испорчено мыслью, что он, возможно, делал все это лишь для того, чтобы подкупить мое доверие, и когда пришло время сделать мне предложение, я ответила согласием. И он смог заполучить рычаг, в котором так нуждался, чтобы заставить моего отца пойти у него на поводу.

Все, что было между нами, превратилось в ложь всего за одну ночь, за исключением моих чувств к нему. Неважно, сколько раз я твердила себе, что влюбилась в искусно выстроенную ложь, моему сердцу наплевать на это.

Утром, открыв дверь, входит моя соседка по комнате, все еще одетая в свое платье со вчерашнего вечера. По крайней мере, хотя бы кто-то хорошо провел время. Она студентка первого курса из Кардиффа. У нее платиновые светлые волосы, накладные ресницы и валлийский акцент, но я люблю ее.

Она смотрит на мое опухшее лицо, нахмурившись, потому что, да, я была настолько жалкой, что проплакала всю чертову ночь. Я действительно начинаю ненавидеть этого человека.

- Ты в порядке? - спрашивает она.

- Ага, все хорошо.

- Ну, был парень, который спрашивал о тебе, и это не Натаниэль.

- Горячий? – уточняю я.

Она ухмыляется.

- Очень.

- Дерьмо, - я сажусь на кровати и нервно закусываю нижнюю губу. Мне просто нужно покончить с этим, как содрать пластырь. Я сделаю это, и он уйдет, а затем я смогу продолжить свою жизнь.

Я переодеваюсь, снимаю с себя безразмерную футболку, которую надеваю вместо ночной сорочки, ту самую, что принадлежала Ретту. Я быстро натягиваю джинсы и джемпер с ботильонами. В этот раз я проверила свое отражение в зеркале, взбила волосы, поправив прическу, нанесла тушь. Дерьмо, почему мне не все равно?

И, сжимая поводок Пеппи, я выхожу из комнаты общежития. Я не собираюсь видеться с ним, я просто веду Пеппи на прогулку, и, если я столкнусь с ним, то скажу, чтобы он убирался прочь, и что я не люблю его.

Я спускаюсь по лестнице вместе с Пеппи, придерживая его подмышкой, чувствуя, как его маленький хвостик яростно стучит по моей спине. Он любит гулять. Я опускаю его на пол внизу лестницы, нервно оглядываясь по сторонам.

Снаружи холодно, и воздух обжигает мои щеки, пока я неспешно иду по улице. Я нигде не замечаю его и одновременно испытываю радость и разочарование. Он уже забрался в мою голову.

Я захожу в парк и отпускаю Пеппи с поводка, присаживаясь на небольшую каменную кладку, окружающую утиный пруд. Я наблюдаю, как маленькая оранжевая рыбка плавает подо льдом. Бедняги, должно быть, мерзнут. Я сижу там уже несколько минут, прежде чем краем глаза замечаю движение. Я наблюдаю за тем, как он подходит и садится рядом со мной. Я думаю, что все-таки пришла сюда, чтобы встретиться с ним. У меня были заготовлены слова, которые я готова высказать ему. По сути, все сводилось к тому, чтобы он проваливал из моей жизни, но, когда я поднимаю взгляд на него, и эти золотые глаза встречаются с моими, решимость, зреющая во мне все это время, подводит, и из меня вырывается правда.

- Ненавижу, что ты здесь, - признаюсь я.

Он качает головой.

- Хотел бы я уйти, Блейк, правда. Мне не следовало приходить, но теперь я здесь... одно дело любить тебя с другой половины земного шара, но видеть тебя перед собой...

Мое дыхание болезненно замедляется.

- Это ничего не меняет.

- Это меняет все, - он бережно касается моего подбородка, и его прикосновение отдается теплой вибрацией во всем теле. - Скажи мне, что не любишь меня, и я уйду.

Я игнорирую его просьбу, потому что не могу сказать этого.

- Знаешь, ты мог бы рассказать мне о своем брате. Я бы помогла тебе.

- Ты бы стала соучастницей.

- Лучше быть соучастником, чем подвергнуться предательству.

Он кивает.

- Ты права, но, пожалуйста, пойми, он - мой брат. Он - все, что у меня есть, и я дал ему обещание.

- У тебя была я, - мой голос срывается на шепот.

- Ты понятия не имеешь, как тяжело было сделать этот выбор, и, честно говоря, я почти оставил Лукаса в той тюрьме. Но я знаю тебя, Блейк. Я просто надеялся, что ты поймешь мою точку зрения, и будешь доверять мне, зная, что, пообещав всегда возвращаться за тобой, я сказал чистую правду, - его пальцы покидают мой подбородок и скользят по щеке. - Это был единственный способ освободить Луку и не втягивать тебя.