Страстно желая более тесного контакта, она рванулась навстречу, но, пока он исследовал замысловатую расщелину, прикосновение оставалось лёгким и неторопливым. Боже, он знал, что делает, уговаривая её ответить, постепенно увеличивал натиск. Уэст заставлял Фиби беспомощно ждать, предвкушая продолжение. Легко, словно случайно, он продвинулся глубже, задев кончиком пальца её клитор. Она дёрнулась всем телом.

Когда он убрал палец, её сотрясла голодная дрожь.

– О, пожалуйста... – прошептала она пересохшими губами.

Уэст слабо улыбнулся, в его глазах полыхало голубое пламя. Он опустил голову и сомкнул губы на её соске. В течение долгих минут он посасывал и ласкал его языком, при этом неторопливо исследуя ладонью изгибы тела Фиби. В ней закипала страсть, она стонала в сладкой агонии, забыв обо всём, кроме удовольствия, которое дарил ей Уэст. После мучительного промедления он, наконец, просунул руку между её бедер и прикоснулся к влажному, уязвимому входу в её тело. Ноги Фиби напряглись, она вцепилась в его плечи, и, задыхаясь, уткнулась в расстёгнутый ворот рубашки. Палец Уэста полностью погрузился внутрь, нежная плоть, растягиваясь, поддалась вторжению. В недрах её тела начали происходить какие-то движения... дразнящие поглаживания... от этого любопытного воздействия, её накрыла волна жара.

Он медленно вытащил палец и поиграл с шелковистыми внутренними створками, словно с лепестками, прежде чем обвести тугую вершинку. Влажный мозолистый кончик пальца порхал по набухшей плоти, легонько царапая, отчего пальцы на её ногах сжались. Внутри Фиби нарастало напряжение, ощущение было таким эротичным и невыносимым, что она бы сделала, что угодно лишь бы почувствовать облегчение.

– Какая ты чувственная, – прошептал он, уткнувшись в её щёку. – Возможно, тебе бы больше понравилось... если бы я ласкал тебя языком. Хочешь попробовать?

У неё перехватило дыхание.

Реакция Фиби позабавила Уэста, и в глубине его голубых глаз заплясали весёлые искорки.

– О... не думаю... – это было всё, что она смогла произнести.

Он легонько провёл губами по её рту.

– Мой девиз - не узнаешь, если не попробуешь.

– Это худший девиз, который я когда-либо слышала, – слабо проговорила она, заставив его усмехнуться.

– Ну, он делает жизнь интересной. – Его талантливые, порочные пальцы щекотали её между бёдер, пока Уэст шептал: – Позволь поцеловать тебя там. – Она заколебалась, и он принялся её уговаривать: – Да. Скажи "да".

– Нет, спасибо, – воспротивилась Фиби, всё сильнее начиная тревожиться, и он тихо рассмеялся. Она почувствовала давление между ног и ощутила себя беспомощной перед вторжением. Фиби поняла, что он пытается просунуть в неё два пальца.

– Расслабься... Ты такая сладкая, такая нежная... Фиби... следующие десять тысяч ночей я буду видеть во снах твой прекрасный ротик, твои чудесные формы и веснушки, которые превращают тебя в произведение искусства...

– Не дразни меня, – задыхаясь, проговорила она и прикусила губу, когда её тело сдалось под нежным натиском. Его пальцы, слегка извиваясь, начали пробираться глубже.

– Тебе нужны доказательства моей искренности? – Он намеренно прижался своей возбужденной плотью к её бедру. – Чувствуешь. В такое состояние меня приводит всего лишь одна только мысль о тебе.

Ну что за бесстыдник. Хвастался своим мужским достоинством, как будто им стоило гордиться! Хотя... надо было признать... оно казалось довольно солидным. Фиби боролась с почти непреодолимым любопытством, но сдалась и опустила руку вниз, чтобы исследовать эту заманчивую часть тела. Когда её ладонь скользнула по невероятно твёрдой, внушительной плоти, она моргнула и с трудом произнесла:

– Боже праведный!

Она быстро отдёрнула руку, и он улыбнулся, глядя на её раскрасневшееся лицо.

– Поцелуй меня, – прошептал он, – словно мы в постели и у нас вся ночь впереди. – Его пальцы проникли глубже. – Поцелуй так, словно это я внутри тебя.

Фиби слепо повиновалась, чувствуя, как в животе запорхали бабочки. Он ласкал и играл с ней, иногда вводя пальцы, иногда полностью их вынимая, забавлялся с влажными завитками между её бёдер, затем переключаясь на грудь. Казалось удивительным, как много он знал о её теле, о местечках, которые были чересчур чувствительны к прямым прикосновениям, о размеренном ритме, который производил наиболее возбуждающий эффект.

Ещё никогда она не испытывала таких острых ощущений, каждый нерв воспламенялся и горел в огне. Всякий раз, когда возбуждение достигало апогея, Уэст останавливался и ждал, пока страсть не поутихнет, а затем начинал всё сначала. Фиби дрожала от желания достигнуть разрядки, но он не обращал внимания на мольбы и протесты, не спеша продолжая её мучить. Его пальцы нежно вошли в её лоно, рука легла на интимный холмик, массируя клитор с обеих сторон. Внутренние мышцы начали беспрестанно сокращаться. Мощная пульсация не поддавалась контролю.

Удовольствие резонировало в ней, словно звук горна. На этот раз Уэст не остановился, подводя её к пику наслаждения и обрушивая волну блаженства. Из глаз посыпались искры, мышцы конвульсивно сжались. Он заглушил стон страстным поцелуем и не отрывался от её губ столько, сколько она хотела, не переставая ласкать и дразнить, пока судороги не перешли в дрожь, а дрожь не утихла до лёгкого трепета. Очень медленно длинные умелые пальцы выскользнули из её тела. Он обнял Фиби и прижал к себе, пока она хватала ртом воздух и медленно приходила в себя.

Измождёно пытаясь собраться с мыслями, Фиби гадала, что же произойдёт дальше. Их тела сплелись таким образом, что она чувствовала его возбуждение. Захочет ли он тоже получить удовольствие? Что она должна делать, и как? Боже, разум был затуманен и безмятежен, тело обмякло, как мешок с толчёной солью. Она мучительно стеснялась того, чем они только что занимались, но в то же время была благодарна и готова расплакаться. Никогда ещё Фиби не испытывала такого наслаждения, как сейчас, лёжа в тепле и безопасности его объятий.

Уэст осторожно потянулся к растрёпанному платью и начал приводить Фиби в порядок, умело завязывая и застёгивая детали одежды. Ей оставалось только лежать, как сломанной кукле, боясь возвращаться в реальность.

Он медленно выпрямился и сел. Когда Уэст заговорил, его голос прозвучал сухо и весело:

– Что ты там говорила о тех чувствах, которые умерли?

Фиби удивлённо посмотрела на него и застыла, словно он плеснул ей в лицо холодной водой.

Её потрясло не то, что сказал Уэст, а его отстранённое выражение лица и то, как уголок рта приподнялся в высокомерной улыбке. Нежный любовник исчез, на месте него появился язвительный незнакомец.

Ощущения душевной теплоты и родственной связи оказались иллюзией. Он не имел в виду ничего из того, что говорил. Просто хотел доказать, что у неё всё ещё сохранились физические потребности, и Уэст добился впечатляющего успеха, демонстрируя это, но унизил её в процессе.

Первая близость с мужчиной, который не был её мужем... и для него это оказалось игрой.

Какая же она дура!

– Надеюсь, мы усвоили урок, – насмешливо сказал он.

Каким-то образом Фиби удалось скрыть боль и ярость за каменным выражением лица.

– В самом деле, – отрезала она, не в силах смотреть на него, пока поднималась на ноги. – Хотя, возможно, не тот, что вы пытались преподать. – Она одёрнула корсаж, расправила юбки и чуть не отскочила, как испуганная лань, когда он попытался ей помочь. – Мне больше не понадобится помощь.

Уэст тут же отступил назад. Он молча ждал, пока она закончит приводить себя в порядок.

– Фиби... – начал он, уже мягче, чем прежде.

– Спасибо, мистер Рэвенел, – поблагодарила она, направляясь к двери, не обращая внимания на слабость в ногах. Теперь они не обращались друг к другу по имени. И насколько она понимала, этому больше никогда не бывать. – День оказался очень поучительным.

Фиби вышла из кабинета и с величайшей осторожностью закрыла за собой дверь, хотя очень хотела ею хлопнуть.

Глава 19

На первый взгляд ужин в тот вечер мог показаться весёлым и беззаботным. Это был последний семейный сбор перед отъездом Шаллонов. Свадьба и последующие мероприятия прошли с большим успехом, позволив двум семьям лучше узнать друг друга и положив начало общению в будущем.

Притом удовольствии, которое Уэст получал от вечера, он мог с тем же успехом проводить время в средневековой темнице. Его разрывало на части от усилий вести себя естественно. Он не мог не восхищаться Фиби, которая была абсолютно невозмутима и много улыбалась. Она сохраняла потрясающее самообладание. Осмотрительно не игнорировала Уэста полностью, но уделяла ему не больше внимания, чем требовалось, чтобы не вызывать подозрений. Время от времени Фиби бросала на него взгляд, сдержано улыбаясь, или вежливо смеялась над какой-нибудь его шуткой, избегая встречаться с ним глазами напрямую.

"Так будет лучше", – тысячу раз повторял себе Уэст после той страстной сцены в кабинете. Он поступил правильно, заставив Фиби его возненавидеть. В те несколько минут после того, как она достигла пика блаженства, держа её в объятиях и ощущая, как прекрасное тело доверчиво прижимается к нему, он чуть не излил ей все свои чувства и мысли. Даже сейчас его пугала перспектива того, что он мог наговорить. Вместо этого Уэст намеренно смутил Фиби и притворился, что просто с ней развлёкся.

Теперь никто из них не будет ничего ожидать или на что-то надеяться. Теперь ему не придётся бояться, что он может заявиться к ней в минуту слабости. Завтра она уедет, и всё вернётся на круги своя. Уэст найдёт способ забыть её. Мир полон женщин.

Пройдут годы, каждый из них пойдёт своим путём. Она выйдет замуж и родит ещё детей. И проживёт ту жизнь, которую заслуживает.