— Эй, я уже устал кричать! С кухни идёт дым!

Голос Андреа снова вернул её в настоящее. Восемь лет спустя, после той ночи. Немногое изменилось.

— Да, дорогой! Прости! Я мыла салат и не заметила, сейчас всё исправлю.

Позже она села у кровати, приготовила складной столик и поставила подходящий этому ужину диск, спокойную тему Дайаны Кролл. Софии нравилась эта музыка, это одна из её любимых певиц. Она начали есть друг напротив друга. Андреа был в хорошем настроении и стал шутить над тунцом.

— Более готовым он и быть не мог...

— Ты прав, прости меня. Я уже сказала тебе, что отвлеклась.

— Это ведь не потому, что в твоей голове засело… — Андреа поднял, как бы намекая, обе брови, — слово «пьянящий»?

София засмеялась.

— Нет... Дурачок.

Андреа вытер рот, положил салфетку рядом с собой на кровать и посмотрел ей в глаза.

— Мне кажется, ты мне не всё рассказала.

— С чего ты взял? — София тоже вытерла рот салфеткой, но на самом деле она использовала её, чтобы закрыться. Она немного покраснела. Она уже поняла, к чему вёл Андреа.

Он стал серьёзным.

— Даже до аварии ты не была такой страстной.

— Ты несправедлив.

— Я реалист, — Андреа откинулся на подушку за своей спиной. — Ты сегодня была с другим.

Она рассмеялась. Она попыталась убедить его всеми возможными способами.

— Уверяю тебя, нет. Я была с дюжиной детишек и Олей. Если ты думаешь, что они стали причиной, как ты говоришь, опьянения, это значит, что я просто извращенка, — София подумала, что, возможно, это её не спасёт. Было бы достаточно простого «нет» и всё. Она снова посмотрела ему в глаза и тогда тоже посерьёзнела. — Андреа, уверяю тебя, я ни с кем не была.

В конце концов, её последние слова стали оказались убедительными. Андреа глубоко вздохнул, снова разложил салфетку на коленях и продолжил есть салат.

— Это показалось мне странным. Ты словно была другой женщиной.

София уже успокоилась и позволила себе пошутить.

— А вот теперь ревную я. Предпочитаешь её?

— Нет, — Андреа в тишине глядел на неё. — Я испугался. Ты словно гналась за жизнью, словно хочешь быть далеко отсюда.

София оставила вилку.

— Андреа... Я просто хотела заняться с тобой любовью, — она выдохнула. — И в тот момент я не думала ни о чём другом. Это так плохо?

— Прости меня. Просто я прикован к этой кровати и не знаю, что там, за дверью, не знаю, куда ты ходишь, с кем ты.

— Тебя волнуют те же самые вещи, что и тысячи других мужчин, которые, хоть и не пострадали в аварии, но женаты на более красивых и желанных женщинах... — София встала, чтобы убрать тарелки. — Хватит уже!

Андреа схватил её за локоть.

— Ты права. Прости меня.

— Ничего страшного. В следующий раз я сделаю это не так страстно.

И ушла на кухню.

— Да ладно... Я ведь пошутил...

София сложила тарелки в раковину, открыла кран, подождала, пока пойдёт горячая вода, и начала мыть посуду. И вдруг увидела его руку на своём локте, как это было на лестнице у церкви. «Почему ты убегаешь? Подожди...» Этот мужчина. Он остановил её, она смеялась. Однако она не сбросила его руку со своей. Это с ним она занималась любовью сегодня, его хотела касаться, хотела, чтобы её касался он, кусала его губы, на нём была, и в конце он довёл её до оргазма. Пошла слишком горячая вода, она открыла чуть сильнее холодную. Впервые она была неверна Андреа, хоть только мысленно. И впервые солгала ему, впервые за десять лет. Что-то разбилось.

13

— Нет. Нужно покупать.

Танкреди повесил трубку. Он был уверен в указаниях, которые дал. Рынок падал, и продолжать покупку было верным делом. Через год-другой вклады, на которые он больше всего ставил, снова окупятся. Все его инвестиции достигли прироста в двадцать пять процентов чистой прибыли в течение последнего года, и он вновь вложил деньги в крупные компании, которые испытывали трудности при покупке большинства своих холдингов. Он занимался всеми типами товаров из Южной Америки: кофе, фрукты и даже древесина, бумага и уголь. Инвестировал в шахты и большие сельскохозяйственные угодья. Во главе всего этого сектора он поставил очень молодого финансового аналитика, брокера, которому нет ещё и сорока, на которого возлагал большие финансовые надежды. В каждом секторе он создал то, что называл «волшебной троицей»: специалист по материалу, компетентный инвестор и бухгалтер, сводящий счета. Его секрет состоял в том, чтобы всегда выиграть ещё хоть что-то в свою пользу. С того дня, как он внедрил описанную стратегию, его наследство увеличивалось в геометрической прогрессии.

Прошло двенадцать лет с тех пор, как он получил в собственность огромное наследство от своего деда. И с того момента он лишь продавал и покупал, зарабатывал и снова инвестировал. Каждый год он избавлялся от убыточных компаний и покупал те, что только открывались. Изучал рыночные тенденции, в нём вызывала любопытство экономика и её изменения, и в конце девяностых он уже инвестировал в новый китайский и индийский рынок. С самого начала его приводили в восторг социальные сети и любые новинки, которые приносили деньги, даже виртуальные. В этом поле он увеличил количество помощников до шести. Он пообщался с двумя специалистами из каждого сектора, которые до этого момента работали безукоризненно. Они смогли принести ему доходы, эквивалентные полутора миллиардам долларов, и наследство продолжило давать плоды.

Танкреди откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. С высоты его лиссабонской виллы, отчасти самой зелёной и богатой в городе, был виден океан. Парусник, подгоняемый ветром, быстро пересекал морскую гладь. Дальше, на горизонте, виднелся нефтяной танкер, который казался простой неподвижной точкой. Ему стало интересно, не один ли это из его собственных.

Делать деньги у него получалось лучше всего, ему казалось это самой простой и наиболее очевидной вещью. Как только его сотрудники получали все необходимые ему данные, он сразу же видел, следуя своему безошибочному инстинкту, какая партия будет выигрышной. И в итоге его всегда ждал успех. Он потерял счёт своей собственности: компаниям, машинам, самолётам, кораблям и недвижимости. Знал только, что ещё у него есть остров, и не хотел покупать ещё один лишь из страха перепутать их. Эта земля посреди моря была его портом, его уголком спокойствия. Только там он чувствовал себя странно умиротворённым. Словно тревоги покидали его. Возможно, поэтому он реже всего посещал это место. Когда он останавливался, то возвращался во времени, возвращался к тому дню. Дню Клаудине. Когда дедушка умер, они прочли завещание. Каждый из трёх внуков должен был получить по сто миллионов евро. Часть, которая отходила ей, теперь делилась между его братом Джанфилиппо и им самим. Это казалось ему несправедливым: эти сто миллионов принадлежали Клаудине, так что они должны послужить чему-то важному, значимому. Они должны были как-то увековечить память о своей сестре. Должны были основать какой-то фонд или что-то вроде, что-то ценное, что могло бы всегда говорить о ней.

Джанфилиппо был не согласен.

— Так решил дедушка. Он пожелал, чтобы мы разделили её часть между собой. Каждый запомнит Клаудине по-своему. Так что решено.

В самом деле, завещание именно так разрешало этот вопрос. Джанфилиппо распорядился, чтобы его пятьдесят миллионов евро зачислили на его счёт, а что он сделал с ними потом – неизвестно. Возможно, он инвестировал их во что-то особенное. Для Грегорио Савини достаточно было бы всего одного звонка, чтобы получить такого рода информацию, но Танкреди ему запретил. Он не хотел знать этого.

В свою очередь он сам положил пятьдесят миллионов Клаудине на отдельный от всех своих денег счёт. Он хотел решить позже, для чего они послужат. Между тем ему было о чём ещё подумать.

Он посмотрел на часы; скоро он всё о ней узнает. И рассмеялся. Она. Он даже не знал, как её зовут. Ему было любопытно, но в то же время он был странно обеспокоен. Та женщина из церкви, которая играла руками в пустоте, которая следовала за музыкой с закрытыми глазами и восхищением, со страстью. Эта прекрасная женщина. Эта женщина с лестницы, забавная, ускользающая, с характером и милой улыбкой. Эта женщина заставила возродиться его желание жить и любить. А что, если она совсем другая? Как часто нас заставляет мечтать просто образ, который превращается в возможность реализовать все наши желания, но в итоге оказывается, что всё совсем иначе? Жизнь – это мечты, которые плохо заканчиваются, это как падающая звезда, исполняющая желания другого человека.