Он улыбнулся этому внезапному пессимизму и уже готов был остановить расследование об этой женщине. Но даже не успел посмотреть на часы. Слишком поздно. Постучались в дверь.

— Войдите.

Грегорио Савини вошёл и закрыл за собой дверь. Постоял немного. Танкреди вновь подошёл к креслу.

— Присаживайся, Грегорио.

— Спасибо, — тот занял место напротив. В руках его была папка с бумагами. — Хочешь, я оставлю её здесь?

Танкреди отвернулся к окну, выходящему на океан. Парусник исчез; танкер просто ушёл чуть дальше.

— Нет. Прочитай мне эту информацию.

Он закрыл глаза и приготовился к тому, что сейчас услышит. Он не знал толком, чего ждать. И даже не знал, что хотел услышать.

Грегорио открыл папку и быстро просмотрел всё, что нашёл в компьютере.

— Итак, совсем недавно она отметила тридцатилетие, замужем, детей нет. Живёт в доме, который ей оставили бабушка и дедушка, занимается временными подработками; не бедствует, но и не живёт в роскоши. Не может позволить себе незапланированных дорогих покупок… — Грегорио посмотрел на него. Танкреди всё также сидел спиной к нему и был бесстрастным, так что он продолжил читать. — Закончила гуманитарную школу с отличными результатами; отношения с одноклассниками, обычные истории для любой девушки этого возраста. Живёт с мужем в районе Сан-Джованни...

Танкреди слушал описание жизни этой девушки молча и с закрытыми глазами. Всё казалось ему нормальным, даже слишком, это не соответствовало тому образу, который он уже знал, тому сильному чувству, которое тот разбудил в нём. На этих страницах говорится об обычной женщине, без всяких особенностей. Без всякой страсти. О хорошо распланированной жизни, ни белого ни чёрного, никого света.

— Ах да, вот оно, — Грегорио, казалось, прочитал его мысли. Они знакомы уже тридцать лет. Он словно всегда угадывает в нём любое недовольство. — Есть новость, — он не знал, понравится ли Танкреди то, что он сейчас прочитает: — Уже несколько недель она изменяет своему мужу.

Танкреди открыл глаза, но остался спокоен и никак не отреагировал. Он сфокусировал взгляд на синеве моря, открывавшейся его взору. Людовика Биамонти проделала отличную работу. Это окно с видом на океан просто восхитительно. Благодаря ей стены выкрашены в светлый индиго, но оконные рамы формируют собой что-то вроде белой картинной рамки, отчего стекло кажется картиной, и в то же время вид простирается ещё дальше. В этот момент море было гладким. Больше ничего не было, даже танкеров, только его синева. Оно казалось картинкой, такой была глубина этого цвета.

В своей памяти он заострил внимание на взгляде этой женщины. В нём был весь её характер, без полутонов, она готова драться за свою лучшую подругу, даже зная, что та ошибается, она не станет ни перед кем отчитываться, она наверняка счастлива иметь только одного мужчину и, конечно же, на всю жизнь.

Поэтому ему пришло в голову дать ей прозвище – Последняя Романтика. Тогда он улыбнулся и подумал о своей жизни: он всё время катается по свету без остановки, продаёт, покупает, инвестирует, ставит всё на всё. И это было непрерывным. Он из всего всегда извлекал выгоду, потому что доверялся своим инстинктам. Возможно ли, что в данном случае интуиция его подвела? Он решил рискнуть. Развернулся в кресле, чтобы лицом к лицу встретиться с Грегорио Савини, и посмотрел ему в глаза, явно забавляясь.

— Это не она.

Его помощник перестал читать; эти слова обрушились на него, как ледяной душ. Уже больше десяти лет он приносил Танкреди телефонные записи, чистые и без помех; документы и фотографии; информацию о недвижимости, общих знакомых, политиках, директорах, владельцах компаний, предпринимателях и даже о бандитских шишках; и до этого дня он ни разу не ошибся. Он знал, что всё бывает в первый раз, и что этот раз, похоже, настал для него именно сейчас. Так что он с невозмутимым жестом убрал бумаги.

— Возможно.

Ему хотелось добавить: «Более того, я уверен в этом, потому что этот человек не имеет абсолютно ничего общего с тобой, насколько я тебя знаю», — но решил, что этот комментарий стал бы уже чем-то личным и совершенно бесполезным.

Он протянул папку Танкреди, который открыл её с детским любопытством. Он пролистал документы. Посмотрел на фотографии и, наконец, улыбнулся. Он последовал за своим инстинктом и попал в цель. Девушка на фото – брюнетка, это не она. Спасибо Последней Романтике, как он ещё окрестил, он одержал верх над Савини.

— Вот она... — он вернул папку Грегорио и показал её. — Это другая женщина на этой фотографии, со светло-каштановыми волосами. Должно быть, они подруги.

Грегорио Савини внимательно посмотрел на неё. Он ошибся. Но также нужно отметить, что зацепок почти не было. Только автомобильный номер. Танкреди развёл руками.

— Бывает, Грегорио. Я бы даже добавил, что спустя тридцать лет эта ошибка делает тебя более человечным.

Савини рассмеялся надо шуткой.

— Такой я и есть, даже слишком, — и тут же добавил: — Кстати, моей наиболее человечной части очень хотелось бы отправиться в отпуск.

— Ты будешь свободен, как только мы её найдём.

Савини взял папку.

— Чтобы узнать о ней всё, нам понадобится больше времени.

— У меня есть идея. Я знаю, как найти её, это очень просто.

14

Она увидела её через стекло. И не поверила своим глазам.

— Эй, в чём дело?

София вошла в маленькое кафе рядом с Пантеоном «Каффе делла Паче». Его выбрала Лавиния, здесь подают любой чай, какой пожелаешь.

Лавиния удивлённо посмотрела на неё.

— Что? Что ты имеешь в виду?

София села напротив неё и поставила сумку на стул между ними.

— Вообще-то, ты никогда не была пунктуальной, но сегодня пришла даже раньше меня.

— Люди меняются...

Она улыбнулась так, словно помимо своей пунктуальности имела в виду что-то большее. Однако София не обратила на это внимания и открыла меню.

— Что будешь?

Лавиния бросила взгляд в меню, лежащее открытым перед ней.

— Я хочу зелёный чай...

София удивлённо высунула голову из-за своего меню.

— И всё?

— Ага.

София покачала головой.

— Не к добру это... Совсем не к добру.

Лавиния рассмеялась.

— Просто я на диете, как и большая часть людей в нашей стране, то есть, на нашей планете, мне ведь уже тридцать.

София позволила убедить себя.

— Согласна, ты права. Но раз уж мне исполнится тридцать только через три месяца, я закажу отличный креп из лесных ягод.

— М-м-м, какая ты вредина!

— Тогда не выделывайся и позволь себе каприз... А потом походишь в спортзал чуть чаще. Кстати, как тебе там?

— Просто замечательно.

София приметила девушку, обслуживающую столики, и сделала ей знак, чтобы она подошла.

— Здравствуйте, мы хотим зелёный чай и чёрный чай, с лимоном, но на блюдечке, хорошо? — она посмотрела на Лавинию, чтобы убедиться, что подруга согласна. Та кивнула. — А ещё принесите нам два крепа, один с лесными ягодами, а второй – марон гляссе.

Девушка всё записала в свой блокнот и удалилась. Лавиния бросила на неё недобрый взгляд.

— Марон гляссе... Какая же ты вредная.

— Почему? — София прикинулась дурочкой.

— Ты прекрасно знаешь почему. Это мой любимый вкус, а ты сделала это специально. Ты поставишь его мне под нос и будешь наблюдать, как я сопротивляюсь...

— А ты собираешься сопротивляться?

Лавиния рассмеялась.

— Ни секунды.

— Значит, я всё сделала правильно. Бывают вполне законные желания, и ты можешь их себе позволить, разве не так? Как говорится... Это самое сладкое искушение и наименее опасное.

— Да... — согласно кивнула Лавиния, но показалось, что после этой фразы ей стало несколько неловко. — И моей тренерше по аэробике эту теорию объяснять тоже будешь ты.

— Конечно! Если хорошо подумать, то именно благодаря этим искушениям люди вроде неё становятся вдруг необходимыми.