— Но когда я тебя о чём-то прошу, ты всегда отказываешь мне!

— Это значит нет и точка, пойми уже.

Танкреди не оставлял попыток помириться.

— Прости, но ты несправедлива. Я мог просить тебя о большем! Я ведь уже знал, что выиграю! В каком-то смысле я даже был честным...

— У тебя немного странные представления о честности.

— Ладно, значит, скажем, что я не воспользовался этим. Я же просто просил у тебя немного времени... Ну же, успокойся.

Он снова схватил её за локоть. Она резко остановилась и раздражённо взглянула на него. Танкреди быстро поднял руки, как бы говоря: «Ты права. Видишь? Я тебя не трогаю». София тяжело вздохнула.

— Откуда ты знаешь Лавинию?

— Это была случайность, я друг Фабио, — ложь, но это её успокоило. С секунду они помолчали. — Ты права, а я ошибся. Поступим так: хоть ты и проиграла спор, я отдам тебе своего водителя, чтобы ты меня простила...

Последние слова рассмешили её. Но потом она вновь стала серьёзной.

— Не делай так больше, — она отвернулась от него и быстрым шагом направилась обратно к машине. Танкреди догнал её и открыл ей дверь. София посмотрела ему в глаза. — Говорю тебе в последний раз: никогда больше не обманывай меня, — Танкреди сделал движение рукой. — И не клянись, как ребёнок.

София залезла в машину. Как только Танкреди сделал то же самое, Грегорио Савини завёл мотор. Время от времени он бросал взгляд в зеркало заднего видения, чтобы посмотреть, как идут дела. Эта девушка была странной, она казалась не такой, как все прочие. У неё был характер, она была независима. По тем крупицам, что он прочитал и понял по документации, она была глубокой и чувствительной девушкой. Савини снова посмотрел в зеркало. Всё уладилось, они снова смеялись. Добьётся ли Танкреди своего? А как только у него всё получится, она тут же ему наскучит? Да. Будет так же, как и с остальными: он оставит её ранним утром с подарком, запиской, цветами и одной из тех фраз, которые использует, чтобы забыть обо всём без сожалений.

А если она – его судьба? Существует ли подходящая женщина для каждого мужчины? Может, она – именно та женщина, которая рождена для Танкреди? Савини улыбнулся. Влюблённый Танкреди... это было бы неплохо.

— Итак, могу ли я тебе что-нибудь предложить? — мужчина открыл маленький шкафчик из светлого дерева в центре автомобиля, устроенный между двумя задними сиденьями. Подсветка освещала разные напитки: пиво, безалкогольное пиво, «Кродино», белый и красный битер, «Кампари», пол-литровая бутылка белого вина, красное вино, бутылка шампанского. София не выказала ни малейшего интереса.

— «Кродино», спасибо.

Танкреди взял бутылку, вытащил пробку и налил его в стакан.

— Держи, хочешь оливок, картошки фри, арахиса?

— Нет, спасибо.

Она подождала, пока он тоже что-нибудь возьмёт. Танкреди открыл бутылку пива, налил его в стакан и поднял его.

— За наше первое свидание...

София взглянула на него. Ей хотелось добавить: «... и последнее», но это показалось ей слишком невежливым, так что они чокнулись, и она стала пить. Между тем она рассматривала его. Как странно: она впервые увидела его в шортах и футболке, мокрого, без верхней одежды, а теперь встретилась с ним, одетым элегантно, в великолепном автомобиле, да ещё с водителем. «Всё-таки внешность обманчива, — думала она, шпионя за ним из-за стакана. — Красивый, загадочный, определённо богатый и, возможно, бессовестный. Кто знает, каким образом он так разбогател. Представляю, если меня арестуют в его компании! Что подумают Андреа, мои родители, подруги, Оля!»

— Расскажи мне, чему ты посвятил свою жизнь?

— Ты имеешь в виду мою работу?

— Ну да, за исключением того факта, что у тебя куча свободного времени...

— Да... — он улыбнулся ей с точной целью. — А как тебе кажется, чем я занимаюсь?

София представила его всего в поту, с маской на лице, на какой-нибудь ферме в Боливии, бегающим вокруг бочек и контролирующим процесс приготовления кокаина.

— Ну, я не знаю. Возможно, ты занимаешься торговлей... — сделала она глоток «Кродино». — Надеюсь, это что-то законное...

— В том числе я занимаюсь и торговлей. И это достаточно законно, — София беспокойно посмотрела на него. — В общем, у меня есть зарубежные компании и я стараюсь по максимуму использовать возможности импорта и экспорта. Вот тебе пример: если дерево из Канады привозят напрямую в Италию, то ты оплатишь количество; но если ты купишь это же дерево в другой европейской стране, а уже потом импортируешь в Италию, то сэкономишь пятьдесят процентов…

— А-а... — но это не помогло ей понять, чем именно он занимается, так что она решила сказать прямо: — Мне бы не хотелось попадать в неприятности именно сегодня, во время, как ты говоришь, первого свидания...

— Нет. Пока никто не собирается меня сажать в тюрьму... Я читал гороскоп, — Танкреди мог бы рассказать ей обо всём, что он сделал со своим наследством, об инвестициях и своём бесконечном богатстве, но это показалось ему совершенно бесполезным. Он прекрасно знал, что она не интересуется всем этим. — Ты преподаёшь музыку?

— Да, но об этом тебе уже рассказала Симона, твоя шестилетняя шпионка. У тебя в информаторах много женщин.

— Ага, — улыбнулся Танкреди. София спросила себя, что же на самом деле ему рассказала Лавиния, говорила ли она ему о её мировых успехах, рассказала ли историю её жизни. И о том, почему она перестала играть...

— Она мне ничего не рассказывала... — угадал он её мысли и не хотел ставить её в неловкое положение. — Кроме одного...

— И чего же?

— Это сюрприз.

— Мне бы хотелось знать...

— Но если я расскажу, то испорчу сюрприз. Так что смотри... — он сверился с часами, — ты узнаешь об этом максимум через пять-шесть часов. Сможешь потерпеть?

София подумала, что это не может быть что-то важное. Да, она может потерпеть, так что оставила всё, как есть. Она рассказала ему, что думала о нём в первый раз, когда они встретились.

— Ты представляешь себе? Я подумала: чего хочет этот тип, в своих шортах, весь промокший. Мало ли чего, ещё украдёт у меня сумку или, того хуже, угонит машину, которую именно в тот день мне одолжила Лавиния.

— Да ну!

— Да! А когда я встретила тебя в баре, то сначала подумала, что это в самом деле случайность. Иногда я по-настоящему наивна, это точно... — тогда она скорчила гримасу. — Но не всегда, ясно тебе?

— Ясно... Даже не сомневаюсь.

— Ты мне не веришь?

— С чего ты взяла? Хочешь снова поспорить? По счастливой случайности, у меня на следующей неделе есть свободное время...

— Лучше не надо! Интересно, во что ещё ты можешь меня втянуть... Ты ведь уже знал, что Лавиния собирается на концерт с Фабио. Это грязная игра.

— Никогда не утверждал обратного, я бы не оставил своего водителя в опасности так легко и просто, — продолжил он шутить. — А что за произведение исполнял в тот день хор?

— Бах, «Страсти по Матфею».

— Это было великолепно, хотя я раньше никогда не слышал этого.

— Кажется, Бах в этой работе, когда писал над распятием, расплакался и залил всю партитуру слезами... — Танкреди глупо смотрел ей в рот, на губы, и у него стало забавное выражение лица. — Ты меня вообще слушаешь?

— Ну конечно, Бах...

— Но я тебе о нём говорила полчаса назад...

Она непринуждённо рассмеялась и впервые за много лет осознала, что ни о чём не думает, абсолютно ни о чём, и тогда почувствовала себя довольной и лёгкой. Однако с её лица вдруг сошла улыбка. Неосознанно она посмотрела в окно: она ведь просто одна из множества пешеходов на тротуаре. Она увидела эту машину с водителем, на заднем сидении которой сидели мужчина и женщина, которые смеялись. Они смеялись. И этой женщиной была она. Тогда она вспомнила, что говорил ей Андреа незадолго до их свадьбы:

— Знаешь, чего я боюсь?

Она тогда раскладывала одежду по шкафам.

— Ты? Ты ведь никогда в жизни ничего не боялся...

— Погоди, погоди, я с тобой ещё и не такое испытаю... — сказал он из спальни.