Не заглушая мотора, Кроссен выскочил из кабины и побежал по застругам. Потом вдруг остановился и стащил с головы летный шлем.
Из-под снега торчало крыло "Гамильтона".
Остатки самолета Эйельсона.
Десять дней понадобилось, чтобы найти разбитый фюзеляж и тела Эйельсона и Борланда, выброшенные ударом из самолета. Матросы и зимовщики со "Ставрополя" не рыли, а прорубали в твердом как камень снегу узкие траншеи. Тому, кто не был в Арктике, трудно представить, что снег может достигать такой лютой, такой каменной твердости... Наконец топоры звякнули о металл.
Подошел Слепнев.
- Позовите американских пилотов, - попросил он своего второго бортмеханика.
- Господин коммодор... - Ионг тронул Слепнева за рукав и отвел в сторону.
- Господин коммодор, перед отлетом мне сказали о просьбе отца Эйельсона. Он просил, чтобы ему передали штурвал с машины, на которой погиб его сын. Отец и сын... Они так любили друг друга... У старого Эйельсона больше нет никого из родных, совсем никого...
Оба пилота, советский и американский, долго, трудно молчали. Потом Ионг сказал:
- Вчера по моей просьбе радист со шхуны "Нанук" связался с Номом. Дело в том, что все наши машины легкие. А ваши грузовые. Я прошу вас, господин коммодор, чтобы вы доставили тела погибших в Америку. Свяжитесь с вашими властями, если у вас нет возражений. А с американской стороны должен прилететь специально присланный по этому вопросу капитан Пат Рид. Он привезет официальные бумаги для вас.
- Хорошо, - кивнул Слепнев. - Я немедленно свяжусь по радио с нашими официальными лицами.
Советские авиаторы Ф. Фарих и М. Слепнев в Фэрбенксе. Аляска. 1930 год.
На следующий день над мысом Северный послышался рокот авиационного мотора. Все вышли встречать прилетевший самолет. Вот он пошел на посадку... Первый бортмеханик Слепнева Фарих не выдержал:
- Куда его несет! Разве он не видит, в каком направлении стоят все машины?
Слепнев сказал:
- Похоже, что этот парень совершает свой первый полет в Арктику.
Ионг, погрозив кулаком снижающемуся самолету, проворчал:
- Он имеет хороший шанс свернуть се.бе шею.
Действительно, идя на посадку в Арктике, нужно тщательно высмотреть направление застругов. Американец стал приземляться поперек застругов этих длинных низких твердых сугробов. Самолет, запрыгав, скапотировал. С лязгом поломались стойки шасси, погнулись лопасти пропеллера. Наступила тягостная тишина. Механики кинулись к перевернувшейся машине. Но из кабины выбрался элегантный молодой пилот, не получивший ни единой царапины, подошел к пилотам и, сохраняя полнейшее хладнокровие, представился:
- Капитан Пат Рид. Имею честь передать господину советскому коммодору сообщение из Вашингтона.
Слепнев прочитал:
"Государственный департамент сообщает, что Государственный департамент охотно соглашается, чтобы коммодор Слепнев и механик советского аэроплана сопровождали тела погибших до Фэрбенкса".
- Это все, что вы имели сообщить мне? - спросил Слепнев.
- Вот карта Аляски. Возьмите ее. Мне она не пригодится. Я должен был сопровождать вас, но моя машина разбита, и я полечу назад пассажиром.
Эти слова он произнес с горечью. Ему нелегко было пережить неудачную посадку и гибель своего самолета.
Пат Рид достал из фюзеляжа национальные американские флаги и помог матросам обернуть ими тела погибших. С "Гамильтона" сняли штурвал...
4 марта 1930 года. Взлетает самолет Слепнева, взявший на борт тела Эйельсона и Борланда. Его сопровождает самолет Гильома, в задней кабине которого находится Пат Рид. Следом летит Ионг с Кроссеном.
Самолеты сделали прощальный круг над местом гибели Эйельсона. Отныне эта точка на картах будет обозначаться как Коса двух пилотов.
Постаревший, осунувшийся, смотрит вслед улетающим самолетам Свенсон с борта своей шхуны "Нанук". И одиноко рыдает в своей каюте Сигрид.
Полет сквозь туманы, клубящиеся над Беринговым проливом, над безжизненными белыми равнинами Аляски...
Посадка в Тейлоре. Она входит в программу полета над американской территорией...
Мэр Тейлора Варрен устраивает прием в честь советских гостей. Он провозглашает тост. В бокалах вода с кусочками льда.
- Первым, кто пересек Берингов пролив, был русский моряк Витус Беринг, - говорит Варрен. - Вы, мистер Слепнев и мистер Фарих, после Беринга вновь открываете Аляску. Вы, русские, я знаю, известны не только своим мужеством, но и отзывчивостью. И мне очень приятно принимать у себя русских людей. Позвольте вам вручить ключи от мэрии. Это знак того, что отныне вы не только гости, но и хозяева Тейлора.
6 марта самолет Слепнева приземляется в Фэрбенксе. Толпа журналистов окружает Слепнева и Фариха. Переводчик подводит Слепнева к встречающим.
- Господин коммодор, обстоятельства оказали мне печальную честь представить вам родственников погибших. Господин коммодор Слепнев... Жена Борланда... Отец Эйельсона...
Никто не скрывает горя. Слепнев взволнован. Он говорит:
- Личного горя не могут заглушить официальные речи и соболезнования... Я как собрат погибших летчиков знаю, что самую тяжелую утрату понесли вы жена и отец, и слова мало тут чем помогут. Помните только всегда, что ваш муж и ваш сын погибли, борясь до последней минуты со стихией. Разрешите вручить вам этот штурвал, как напоминание о том, что по героям не плачут. Мне, рядовому пилоту, поручено выполнить это задание, и я могу только скорбеть, что привез вам не живых мужа и сына, а только их тела.
Старый Эйельсон слушал, опустив голову. Когда Слепнев замолчал, старик пристально посмотрел ему в глаза и положил руку ему на плечо:
- Вы хороший человек, коммодор. Вы из той же породы людей, к которой принадлежал мой мальчик...
Он не выдержал и закрыл лицо руками, повторяя одно и то же:
- Хороший человек... Хороший человек...
Вечером советские авиаторы были приглашены на официальный траурный ужин. Когда были произнесены приличествующие случаю речи, поднялся старый Эйельсон. Все затихли. Он обратился к Слепневу:
- Господин коммодор! Я не знаю вашей страны. Но я очень хочу на нее посмотреть. Это. должно быть, очень хорошая страна, если в ней живут такие славные люди. как вы. И я обращаюсь к вам с просьбой, господин коммодор. Я хочу, чтобы на гроб моего сына вместе с американским флагом был возложен флаг вашей страны.