Фредерик Браун

Выдающаяся личность

Я расскажу вам о Хэнли, Але Хэнли, человеке настолько бестолковом, что на него давно уже все махнули рукой. И если бы вы только знали, как он жил до появления на Земле дариан, вам никогда бы в голову не пришло слезно благодарить - прочитав мой рассказ - Ала Хэнли.

Когда это произошло, Хэнли был пьян. Впрочем, ничего удивительного. Он был пьян уже много лет и самолюбиво мечтал всегда находиться в подобном состоянии, хотя последнее время трудности возникали перед ним на каждом шагу. Сначала у него кончились деньги, потом друзья, у которых можно было их занять. Составив длинный список, он трудолюбиво обходил всех своих приятелей и в результате был счастлив, когда удавалось перехватить пару долларов.

Он докатился до того, что ему приходилось вышагивать много миль, чтобы одолжить доллар или, на худой конец, хоть двадцать пять центов у людей малознакомых. Долгая прогулка несколько отрезвляла его, - конечно, не до конца, - так что он находился в положении Алисы у Красной Королевы, когда бедной девочке приходилось все время бежать, чтобы остаться на месте.

А приставать к посторонним было небезопасно. Полиция косо смотрела на нарушение порядка и могла засадить его в кутузку. Ночь же, проведенная в кутузке, означала отсутствие выпивки, а Хэнли дошел до состояния, когда после двенадцати часов трезвой жизни у него начиналась бычачья трясучка, которая в сравнении с белой горячкой была все равно что циклон в сравнении с зефиром.

Белая горячка опасна галлюцинациями. Но если вы не полный дурак, то прекрасно понимаете, что на самом деле их не существует. Некоторым даже нравится, что у них появилась хоть какая-то компания. Бычачья трясучка совсем другое дело. Вы даже представить себе не можете, до какого состояния надо упиться, чтобы выйти на такой уровень, и, когда тебя сажают в тюрьму, лишая возможности пропустить стаканчик, худшей доли придумать невозможно.

От одной мысли о бычачьей трясучке у Эла Хэнли затряслись руки. Правда, это было не особенно заметно, так как в эту минуту он тряс руку старого друга, можно сказать, молочного брата, которого видел всего два раза в жизни при весьма сомнительных обстоятельствах. Звали этого старого друга, верзилу с потрепанной физиономией и репутацией. Детка Эгглстон, а встречались они, естественно, в баре, где Детка работал вышибалой, будучи изгнан из среды боксеров.

Но вам не стоит заострять на нем внимание, потому что он почти не имеет отношения к моему рассказу. Более того, ровно через полторы минуты Детка завопит как резаный, а затем хлопнется в обморок, и более вы о нем не услышите.

Правда, не премину заметить, что если бы Детка Эгглстон не завопил и не хлопнулся в обморок, вам бы не довелось сейчас читать эти строки. Скорее всего, вы в настоящее время добывали бы гланитовую руду в поте лица своего, под зеленым солнцем на окраине нашей Галактики. Не думаю, что это пришлось бы вам по вкусу, так что помните: именно Хэнли спас - и продолжает спасать - вас от столь горькой участи. Не судите его слишком строго. Если бы Три и Девять захватили Детку, вся наша жизнь полетела бы вверх тормашками.

Три и Девять - обитатели Дара, второй планеты вышеуказанной зеленой звезды на окраине нашей Галактики. Само собой, я называю их сокращенно. Имена дариан состоят из цифр, и полное имя Три - 389,057.792.869.223, если перевести его в десятичную систему.

Я уверен, вы простите мне эту маленькую вольность, которую Три и Девять никогда бы мне не простили. Дариане всегда обращаются друг к другу по имени, и опустить цифру или знак считается у них не просто хамством, а ужасным оскорблением. Впрочем, дариане живут значительно дольше, чем мы, поэтому могут позволить себе терять время, тогда как я лишен такой возможности.

В тот момент, когда Хэнли тряс руку Детки, Три и Девять находились примерно в миле над Землей. Нет, не в самолете или космическом корабле и даже не в летающей тарелке (ну, конечно, я знаю, что это такое, и расскажу вам как-нибудь в другой раз, а сейчас меня интересуют лишь дариане). Они со всеми удобствами расположились в пространственно-временном кубе.

Наверное, я должен объяснить, в чем тут дело. Дариане пришли к выводу, - к которому, может, и мы с вами когда-нибудь придем, - что Эйнштейн оказался прав. Материальное тело, летящее со скоростью, превышающей скорость света, превращается в энергию. Вам бы не хотелось превратиться в энергию, верно? Вот и дариане к этому не стремились, когда начали осваивать Галактику.

И все-таки им удалось доказать, что превысить скорость света можно, если одновременно путешествовать во времени. Короче говоря, использовать не пространство, а пространственно-временной континуум. Расстояние, которое они преодолели от Дара до Земли, составляло 163000 световых лет.

Но так как одновременно они отправились на 1630 веков в прошлое, фактическое время их путешествия равнялось нулю. На обратном же пути они отправятся на 1630 веков в будущее и прибудут в исходную точку этого самого пространственно-временного континуума. Надеюсь, я достаточно понятно все объяснил.

Как бы то ни было, они удобно расположились в кубе, невидимом для землян, примерно в миле над Филадельфией (только не спрашивайте, почему они выбрали Филадельфию, - я не знаю, как она может хоть кому-то пригодиться и для чего она вообще нужна). Итак, куб висел над Филадельфией уже четыре дня, в течение которых Три и Девять слушали радиопередачи и изучали местный язык, пока не смогли свободно на нем изъясняться.

Конечно, они ничего не поняли в нашей цивилизации и культуре. Посудите сами, как им было разобраться в мешанине из конкурсов, сентиментальных пьес, реклам, любимцев публики и неустрашимых ковбоев?

Впрочем, плевать они хотели на нашу цивилизацию, как только убедились, что мы не представляем для них опасности, - а убедились они в этом окончательно и бесповоротно к концу четвертого дня. Опять же не упрекайте их за столь нелестное мнение, тем более что они были абсолютно правы.

- Опускаемся? - спросил Три.

- Да, - ответил Девять. Три свернулся на панели управления.

- ...Конечно, я видел тебя на ринге, - говорил Хэнли. - Ты просто молодчага. Детка. Будь у тебя хороший менеджер, ты стал бы чемпионом. У тебя есть задатки. Пойдем пропустим по стаканчику?

- Ты меня приглашаешь, Хэнли?

- Э-э-э, видишь ли, я сейчас на мели, Детка. Но мне необходимо выпить, честное слово. Ради старой дружбы...

- Тебе необходимо проспаться. Ты пьян. Еще рюмка, и у тебя начнется белая горячка.

- Давно началась, - сообщил Хэнли. - Я уже привык. Вон они, за твоей спиной.

Тут Детка Эгглстон, даже не подумав о несуразности подобного поступка, оглянулся. После чего завопил как резаный и хлопнулся в обморок. К ним приближались Три и Девять. Чуть поодаль угадывались смутные очертания гигантского куба, с каждой стороной в двадцать футов, который то появлялся, то словно таял в воздухе. Видимо, это и напугало Детку до полусмерти.

Три и Девять выглядели совсем не страшно. Это были существа червеобразной формы, примерно пятнадцати футов в длину (если их растянуть) и одного фута в толщину посередине, с закруглениями по обеим концам. На их приятного светло-голубого цвета телах не наблюдалось никаких органов чувств, так что представлялось невозможным определить, где голова, а где хвост. Впрочем, это не имело значения: во-первых, они все равно были одинаковы, а во-вторых, приближаясь к Хэнли и лишившемуся чувств Детке, Три и Девять находились в привычном свернутом состоянии и плыли по воздуху.

- Привет, ребята, - сказал Хэнли. - Вы напугали моего друга, забери вас нелегкая. Он бы меня поругал, поругал, а потом поставил бутылочку. Так что с вас причитается.

- Реакция нелогична, - заявил Три. - У второго экземпляра тоже. Берем обоих?