— Ривер, что произошло в Ратлснейк-Олби? — тихо спросила я, боясь услышать ответ. Мне хотелось выйти за дверь, прогуляться вдоль берега и не возвращаться, пока не пойму, как воскресить Фредди.

Ривер открутил холдер от кофеварки и начал наливать в чашку эспрессо. На меня он отказывался смотреть.

— Ничего там не произошло. Нили как обычно делает из мухи слона. Когда-то давно я наткнулся на небольшой городок в прериях. Мне показалось, что будет весело, если его жители поверят, что находятся под индийской атакой. Откуда же мне было знать, что все в городе вооружены?

Нили злобно покосился на брата.

— Весь город погиб. Двадцать три человека. За один час. И как же я делаю из мухи слона? Как такое можно раздуть?!

— Слушай, ни один невинный не пострадал. Все жители были пенсионного возраста и злыми, как злодеи в шекспировской пьесе. Я пробыл там всего пять минут и успел стать свидетелем, как мужчина стегает свою кобылу, а женщина выбрасывает кота с верхнего этажа. На табличке у церкви было написано: «Все женщины — наложницы Дьявола, все дети — его пешки». В городе ежегодно проводилось празднование в честь чумы, которая избавила мир от скверны. Мне стоит продолжать? Я сделал миру одолжение.

— Нет. Ты сыграл в Бога.

— Я и есть Бог.

Нили всплеснул руками.

— Ну вот, опять! Что я могу на это сказать? Как мне вразумить Бога?

— Почему я об этом не слышала? Жители города перестреляли друг друга насмерть. Почему это не попало в новости? — я встала между братьями. В моём животе разрастался чёрный, яростный ужас. Ривер не мог уничтожить целый город. Это не озорство и не месть. Это зло. Дьявольское зло.

— Ратлснейк-Олби находился в таком захолустье, что всем было на него плевать. — Пауза. — Ну и мы с папой позаботились о том, чтобы всем было плевать.

Последовала минута молчания.

— Знаешь, у вас с отцом больше общего, чем ты думаешь, — сказал Нили. — Жить стало бы намного легче, если бы вы наконец это признали.

Ривер резко повернулся к брату.

— А ты ещё спрашиваешь, почему я постоянно сбегаю! Думаешь, я не знаю, что сильно на него похож? Думаешь, меня это не пугает? Езжай домой, Нили. Разговор окончен.

Тот не сдвинулся с места.

— Я читал о тех подростках. О том, что ты с ними сделал. Целых два часа они думали, что горели заживо. Два часа криков, полных ужаса. Два часа они извивались от боли, пока родители беспомощно наблюдали за своими детьми. — Нили указал на свой фингал. — Прочитав об этом случае, я нашел студенческую пивнушку и затеял драку с богатеньким пареньком. Каждый раз, когда я бил его по лицу, я представлял тебя.

Ривер сделал шаг назад и поднял руки вверх.

— Горящие подростки? Нили, ты о чём?

— Это случилось пару недель назад в техасском парке. У меня в машине осталась газетная вырезка. Думал, я никогда не узнаю?

Ривер покачал головой.

— Я никогда не был в Техасе.

— Хватит врать! — Нили стукнул кулаком по столу.

— Клянусь тебе, я понятия не имею, о чём ты говоришь! Я. Никогда. Не. Был. В. Техасе. Ты мой брат. Если ты мне не веришь, то кто поверит?

— Я хочу тебе верить, Ривер. Ты даже не представляешь, насколько. Я люблю тебя… больше всего на свете. Но ты. Меня. Убиваешь. Я ненавижу то, что ты делаешь. Ненавижу! Ненавижу так сильно, что мне приходится бить незнакомцев до потери сознания, просто чтобы не сойти с ума! Я становлюсь психом! Иногда мне кажется, что я совсем теряю самообладание. И это меня пугает, Ривер. Я боюсь!

Ривер посмотрел на своего брата, на меня, затем снова на него, и в его глазах была написана горечь. Острая, как бритва, перерезавшая глотку Даниэлю Липу.

— Знаете, что? — сказал он через минуту. — Катитесь к чёрту. Оба.

А затем он вышел через дверь.

Я собралась было идти за ним, но Нили встал у меня на пути.

— Ему нужно побыть одному. Через пару часов он придёт в себя. Так происходит каждый раз, когда мы встречаемся.

Я прислонилась к дверной раме и наблюдала, как Ривер исчезает за деревьями.

— Да. У меня тоже есть брат, — покосилась на сарай. — Мне это знакомо.

Нили окинул меня внимательным взглядом и улыбнулся. Покраснение начало сходить с его лица.

— Ну, здравствуй, Вайолет Уайт. Рад знакомству. Я Корнилий Реддинг из семьи Реддингов с Восточного побережья. У меня есть волшебный брат-убийца и проблемы с управлением гневом, — сказал он и засмеялся.

Я хихикнула в ответ. Так мы и стояли, переглядываясь и смеясь, как ненормальные. Подул морской ветер, и я учуяла запах Нили. От него пахло ромашковым шампунем, свежей одежной, грязью, лесом и полночью.

Нет… не полночью. Полуднем.

Солнцем, а не звёздами.

Глава ²⁰

— Что делаешь? — Саншайн зашла в мою спальню без стука. Похоже, в этом доме никто не имел представления о правилах приличия. — Люк и тот мальчишка рисуют. Я услышала, что у вас новый жилец, и пошла его поприветствовать, но в гостевом доме никого не оказалось. Мне стало скучно, так что я отправилась на твои поиски. Что это у тебя на тумбочке? Лягушка? Лягушка из стодолларовой купюры?

— Думаю, — ответила я на первый вопрос. — Валяюсь и думаю. — Я убрала ноги, чтобы Саншайн могла сесть на кровать, но девушка подошла к большому зеркалу и начала рассматривать свою грудь и длинные каштановые волосы. — И да, это лягушка-оригами. Ривер постоянно их дарит. Я не слишком-то этим горжусь.

Будто если я произнесу эти слова вслух, они станут правдой.

Саншайн просто покачала головой.

— Я много чего о тебе слышала в последние дни, Вайолет. Сначала ты спишь с Ривером. Теперь это, — она махнула на лягушку. — Вау.

— Он боится, что у меня закончатся деньги, и я не смогу купить продукты.

— Оправданная забота, — подруга откинула волосы за спину и повернулась ко мне. — Но оставлять денежную лягушку на твоей тумбочке… всё равно странно.

Мне не хотелось говорить о Ривере. Встреча с Нили пробудила во мне новые ощущения. Я пока не знала, какие именно. Но я чувствовала себя… лучше. Чище. Избавившись от Ривера, я наконец-то могла подумать и о других вещах. О Фредди, о рисунке Джека, об ощущении, которое меня охватило, когда я увидела Люка с Джеком в сарае, и когда увидела, как Ривер и Нили пьют кофе.

— Однажды Фредди мне кое-что рассказала… Она прихорашивалась к рождественскому ужину. Еду мы готовили сами, так как за пару месяцев до этого нам пришлось отказаться от повара. Она надела облегающее чёрное платье. Вид у неё был грустный и задумчивый. Не из-за того, что у нас заканчивались деньги — это её вообще не заботило. Она считала, что, возможно, это её последнее Рождество. И оказалась права.

Я сделала небольшую паузу и часто заморгала.

— Бабушка расчёсывала себе волосы прямо перед этим зеркалом. Я наблюдала за её отражением, восхищаясь тем, как её платье сочиталось с крестом на стене. Они бы хорошо смотрелись напротив зелёной стены. Я подумала, а не нарисовать ли мне эту картину? Но затем Фредди отложила расчёску и повернулась ко мне. Она сказала: «Прячь свои письма, Ви. Прячь их, но не слишком хорошо, чтобы близкие смогли найти их после твоей смерти».

Густые брови Саншайн взметнулись вверх. Она опустилась рядом со мной на кровать.

— С тех пор я и ищу эти письма. Я обязана их найти, Саншайн, и как можно скорей. Почему-то… это кажется важным.

— Ну, мне всё равно нечем заняться, — девушка встала, подошла к моему шкафу и начала вытаскивать ящички.

Я улыбнулась. Иногда она была хорошей подругой.

Мы обыскали два шкафа в спальне. Ничего. Посмотрели за семью картинами в гостиной, надеясь найти потайной сейф. Ничего. Порылись в комоде и под кроватью. Всё это я делала и прежде, но решила попробовать снова.

Всё ещё ничего.

И тут я представила Фредди. Представила, как она отворачивается от зеркала в своём чёрном платье, ловит мой взгляд, и смотрит на…