– Хм-м-м… – пробормотал Кристенсен, презрительно поглядывая на него сверху вниз. – Ну конечно, куда вам, яйцеголовым чистоплюям… Из вас один только Спеер похож на мужчину, но он тоже сегодня что-то рано скис… А вы…, маленький книжный червячок с незамутненными детскими глазками и накрахмаленной совестью… Хотите я скажу вам кое-что, а? Ручаюсь, вы сейчас откроете свой розовый ротик и завопите как баран на бойне!

– Мистер Кристенсен! – резко сказал Файрли, поднимаясь. – Вы слишком много себе позволяете…

– Ничего не много, а в самый раз, – захохотал Кристенсен и заставил его вновь усесться. – Не обижайтесь, Файрли, вы мне нравитесь,… Потому я вас и пригласил – уж очень хочется вас порадовать.

– Чем же это?

– О-о… Замечательная новость, чудесная…, вы ее заслужили своими славными трудами во имя науки и полковника Де Витта.

Нет, не так: во славу Де Витта и уже потом – во имя науки.

– Ничего не понимаю, – сердито сказал Файрли. – При чем здесь Де Витт?

– Все очень просто, доктор. Гленн хочет включить вас в со; став экспедиции… Ха-ха, славная шутка, верно? Вам небось такое и во сне не снилось?

– Экспедиции? Какой? – тупо спросил Файрли. Его сердце сжалось от неприятного предчувствия.

– Как это «какой»? – удивился Кристенсен. – Неужели не ясно? Той самой…

И тогда Файрли вдруг все понял.

Кристенсен сочувственно посмотрел на него и пошел, покачиваясь, к столу. Налив из бутылки полный стакан виски, он сунул его в руку окаменевшему Файрли.

Тот, не глядя, осушил стакан до дна и даже не поморщился.

– Ну что, испугались, доблестный рыцарь Пера и Подтяжек? – с иронией спросил Кристенсен, усаживаясь в соседнее кресло. – Наложили в штанишки, а?

– Да…, испугался, – откровенно ответил Файрли, сглатывая слюну. – Но почему…, почему меня?…

– А кого же еще? – добродушно сказал Кристенсен, закуривая. – Вы самый молодой из вашей четверки филологов…, а нам нужен переводчик. Боган – старая, заслуженная развалина. Лизетти умер бы со страху во время старта, да и здоровье у него…, не того… Спеер хорош, да только толст как боров и пьет, словно генерал в отставке. Где ему раздобудешь виски там, на Альтаире?

Я уже не говорю про баб. Он нам такой контакт с братьями по разуму устроит…

Кристенсен расхохотался.

Файрли негодующе посмотрел на него – сейчас ему было не до шуток.

– Ну какой из меня переводчик? Да я еще и двух слов по-ванриански связать не могу.

– Можете, можете, – мягко возразил Кристенсен. – Хилл с вас глаз в последнее время не спускает. Знаем мы, чем вы занимаетесь у себя в комнатах по ночам…

Он снова рассмеялся, но уже совсем не весело.

– А если и могу… Какое это имеет значение? Вы представляете себе, как быстро меняются языки здесь, на Земле? Неужто вы думаете, что там, на Альтаире, дело обстоит иначе? Да меня никто не поймет…

– Хотите еще выпить, Файрли? Нет? Зря, отличное виски, шотландское… Да, язык жителей Рина мог здорово измениться… но мог и не измениться. Что мы знаем о жителях других звезд?

Ни черта мы о них не знаем. И потом, Де Витт вовсе не собирается точить лясы с местными красотками; нет, он парень деловой. Вас он берет так, на всякий случай. Вдруг придется перевести пару приветственных фраз типа «руки вверх» и «встать лицом к стене»? Шучу, шучу… У бедняг аборигенов и рук-то небось нет…

Файрли выглядел так жалко, что Кристенсен смягчился.

– – Я немного сгустил краски, Файрли. В конце концов, вы человек штатский и приказам полковника подчиняться не обязаны. Вы можете сказать «нет». И правильно сделаете… Нам всем бы стоило сказать «нет», да только кишка тонка. Рано нам лететь к звездам, рано…

– Рано? А когда будет не рано?

– Хм… Об этом меня постоянно спрашивает наш общий друг Де Витт. Сам не знаю, когда мы созреем до звезд. Может быть, никогда… Уж слишком мало мы изменились с тех библейских времен, когда Каин прирезал своего брата Авеля. Разве что нож сотворили побольше да поострее. Вы читали Библию, Файрли? Я читал. История человечества, даже мифологическая, довольно грязная штука…

– Меня больше интересовала история науки, – резко ответил Файрли. – Достижения нашей цивилизации…

– Их было ничтожно мало, особенно по сравнению с бесчисленными глупостями и мерзостями. Число которых, заметьте, растет в геометрической прогрессии. И в этот момент цивилизованным дикарям типа Де Витта волей нелепого случая в руки попадает звездная дубинка! Вот они потешатся, утверждая на нашей бедной планете новый, «цивилизованный» порядок… Кстати, вы знаете, чем в последнее время занимался Винстед?

– Файрли не знал и знать не хотел. В его ушах назойливо звучала одна и та же фраза: «Гленн хочет включить вас в состав экспедиции…, экспедиции…, экспеди…»

– Он занимался анализом образцов… Нет, сначала я спрошу вас кое о чем, шустренький книжный червячок. Почему ваш метод перевода оказался успешным?

Файрли пожал плечами.

– Не знаю… Возможно, случайное совпадение.

– Совпадение? Славное объяснение для солидных ученых с мировым именем!

– У вас есть что-то получше?

– Представьте себе, есть. Благодаря пройдохе Винстеду, который, как оказалось, еще не разучился шевелить извилинами в своем политиканском западе. Вам не все известно, Файрли.

В Гассенди были найдены останки тел пришельцев…

– Что-о-о?!

– Ну, не мумии и не скелеты, конечно, а высохшие пятна крови и остатки кожи, мускульной ткани. Солнечные лучи не проникают в пещеру, там всегда царит ночь и холод, потому все это отлично сохранилось. Винстед и его группа несколько месяцев занимались анализом строения клеток, составом крови, хромосомами и прочим… Налить виски? Нет? Напрасно, пригодится. Вид у вас, словно у ожившего покойника из фильма ужасов.

– Ну и что обнаружил Винстед?

Кристенсен не спешил отвечать. Налив себе полный стакан, он с наслаждением выпил виски и, зажмурившись, сидел в трансе несколько минут. Облик могучего викинга как-то незаметно сполз с него, словно ветхая одежда, и теперь руководитель проекта выглядел на все свои шестьдесят три года.

– Так что же?

– Все оказалось очень просто… – пробормотал Кристенсен, с трудом открывая глаза – мутные, почти бессмысленные. – Конечно же, таких совпадений не бывает… И шумеры не летали к звездам, куда им… Просто пришельцы оказались людьми! Понимаете, именно людьми! Вы думаете, я шутил насчет этого борова Спеера? Ничуть я не шутил. Он запросто смог бы устроить Содом и Гоморру там, на Альтаире. А вы…, вы человек порядочный, Файрли, вы бы, конечно, женились на своей обожаемой звездной певице и сделали ей кучу визгливых маленьких карапузов.

Генотип позволяет. Старик Дарвин застрелился бы, узнав про такое…

– Вы уверены? – с волнением воскликнул Файрли, внезапно вспомнив про свои странные сны.

– Не я, а Винстед уверен. Он, конечно, порядочное дерьмо, но дело свое знает.

– Но тогда… – пробормотал Файрли, вспоминая слова Калбера: «и наши потомки-люди». – Но тогда они были нашими далекими предками!

Кристенсен кивнул.

– Да. И Гассенди был форпостом, охраняющим колонию ванриан на Земле. Когда база была разрушена, колония прекратила свое существование, потомки ванриан начали дичать и опустились до уровня каменного века. Но каким-то образом они сохранили язык и крохи знаний, которые позволили им со временем вновь начать подъем к Человеку Цивилизованному. Они сумели оттеснить неандертальцев. Теперь понятно, откуда нежданно-негаданно появились кроманьонцы? А может, ванриане попросту смешались с ними?… Конечно, это только предположение, но со временем мы все узнаем, обязательно узнаем. Не исключено, что все человеческое у нас – от ванриан, и Рин – наша историческая родина… Так вы точно не хотите выпить?

Файрли молча покачал головой. Его и без виски шатало, как в восьмибалльный шторм.

"Так вот что было «недостающим звеном», – тупо подумал он. – Мы не нашли его, потому что искали в совсем уже седой Древности, а оно появилось сравнительно недавно – всего тридцать тысяч лет назад. И медленная эволюция хомо сапиенс вдруг получила могучий толчок. Появился Вавилон, Шумер, Египет, Индия, Китай – колыбели земной цивилизации, в которых взрослели потомки тех, кто некогда пришел с Альтаира. Может быть, поэтому в нас живет вечная тяга к звездам?