– Но ведь она говорит…

– Мало ли что она говорит! Никогда не верь женщинам, Кевин, особенно если они сами называют себя гремучими змеями.

Я внимательно присмотрелся к Моргану и сказал:

– Дружище! А ведь ты зол, как чёрт.

Он поджал губы и целую минуту молчал. Потом заговорил:

– Да, тут ты прав. Я зол на тебя, хотя, в сущности, ты ни в чём не виноват. Мне всегда нравилась Дана, и я очень сожалею, что она не родилась лет на пять-десять раньше. Да и вообще… Знаешь, – сообщил он доверительным тоном. – С некоторых пор я страстно желал, чтобы Дана разлюбила Колина. Думаю, из нас получилась бы отличная пара, даже несмотря на разницу в возрасте.

– Ты хочешь развестись с женой? – Часть моей личности, что была Кевином, искренне изумилась, а другая часть, которая суть Артур, отнеслась к этому со спокойным пониманием.

– Рано или поздно это произойдёт, – удручённо ответил Морган. – Скандал получится отменный, можно не сомневаться; но с другой стороны, я рассчитываю прожить долго, очень долго. – При этом он значительно взглянул на меня. – И я не собираюсь провести свою долгую жизнь в том аду, на который обрекли меня в юности родители.

– Да, конечно, – кивнул я. – Стало быть, ты держишь Дану на примете?

– Держу, и ты учти это. Если ты вздумаешь соблазнить её, то я… – Тут он растерянно умолк и развёл руками. Я с удивлением увидел на его лице выражение беспомощности. – Я буду очень огорчён, Кевин. Дана прекрасная девушка и заслуживает лучшей участи, чем быть любовницей короля. Даже такого великого короля, каким, несомненно, станешь ты.

Я был польщён его комплиментом и одновременно растроган его чисто эгоистической заботой о невинности Даны. Я хотел было заверить Моргана, что пальцем её не трону (в чём глубоко и не без оснований сомневался), как вдруг в моей голове из отдельных фрагментов мозаики сложилась целостная картина, которая заставила меня призадуматься. Сначала я решил ничего не говорить, но потом принял прямо противоположное решение – заранее предупредить обе заинтересованные стороны. Явная конфронтация, по моему убеждению, тем хороша, что сводит к минимуму риск коварного удара в спину.

Однако осуществление этого плана пришлось отложить до более удобного случая, что нисколько не раздосадовало меня – и по очень простой причине. Наведённые мной чары против подслушивания, которые одновременно служили сигнализацией, дали мне знать о приближении гостя, вернее, гостьи. Я так глупо и умилённо улыбнулся, что Морган сразу понял, в чём дело.

– Можешь поцеловать её, – сказал он. – Я человек не стеснительный.

Когда Дейрдра вошла (она выглядела уставшей, но боже – как она была прекрасна!) Я последовал мудрому совету Моргана, и наша первая встреча после долгой разлуки ознаменовалась нежным поцелуем – золотой серединой между вспышкой бурной страсти, если бы мы были одни, и обменом вежливыми, многозначительными и неуклюжими приветствиями в атмосфере скованности и неловкости, окажись мы в этот момент на людях. Не стану говорить за Дейрдру, но я был доволен, что так получилось. Порой чрезмерный пыл вредит не меньше, чем вынужденная холодность, а наш спокойный и молчаливый поцелуй стоил многих ночей любви.

Затем Дейрдра немного отстранилась, и несколько секунд мы нежно смотрели друг другу в глаза. После Морган говорил, что тогда у нас были очень вдохновенные лица. Наконец я подвёл Дейрдру к креслу, помог ей сесть, поцеловал её руку и устроился в кресле по соседству.

– Итак, – сказал я. – Комитет по реставрации Пендрагонов в полном сборе.

– Отнюдь, – возразил Морган. – Не хватает архиепископа.

Не знаю почему, но это меня совсем не удивило. Корунн Мак Конн всегда хорошо ко мне относился, и всё-таки было нечто странное в том, что высший церковный иерарх страны открыто вмешался в политическую борьбу. Хотя, повторяю, этому я нисколько не удивился.

– Похоже, наш архиепископ метит на патриаршую тиару, – счёл нужным высказать своё предположение Морган. – И, наверное, решил, что для достижения этой цели ты со своей могущественной роднёй ему больше подходишь, нежели Колин.

– Оба моих Дома не христианские, – заметил я.

– Это неважно. Главное, что ты – живое подтверждение его тезиса о множественности миров.

– Ладно, принимается. Далее, мотивы Дейрдры, – я ласково улыбнулся ей, – мне предельно ясны. А что скажешь в своё оправдание ты, Морган?

– Я твой друг, – просто ответил он.

– Но ведь ты также и друг Колина.

– Тем более. С самого начала Колину была в тягость корона; он не рождён быть королём. Для этого он слишком мягок и сентиментален.

– А я?

– Ты тоже хорош. Впрочем, все мы, чародеи, в той или иной степени неуравновешенны и неврастеничны – такова наша плата за могущество. Но в тебе есть стержень; при необходимости ты можешь действовать жёстко и решительно, без колебаний. Ты наглядно продемонстрировал эти качества, когда одурачил Колина и овладел Силой.

– В тот момент я даже не отдавал себе отчёта в том, что делаю.

– Это ещё одно очко в твою пользу: даже безотчётно ты поступаешь правильно. Кроме того, ты потомок короля Артура и рано или поздно сам бы захотел вернуть себе корону прадеда.

– А если нет? – спросил я.

– А если нет, то тем хуже было бы для нас. Ты рассказывал леди Дейрдре о Властелинах и их Домах, и я хочу – не буду говорить за других, но лично я хочу, чтобы ты основал свой Дом здесь, в нашем мире.

– Ясно… И всё же вы сильно рисковали, форсируя события. Если бы Колин заупрямился, в стране вспыхнула бы гражданская война.

Морган покачал головой.

– Это было исключено.

– Так-таки исключено?

– Абсолютно. Тебя поддержала церковь в лице архиепископа и молодых кардиналов – его единомышленников. Затем простой народ – в большинстве своём валлийцы. Когда начали распространяться слухи…

– Когда ВЫ начали распространять слухи, – уточнил я.

– Ну да, разумеется. Мы всё рассчитали. Простой люд не больно-то хотел, чтобы мужем их принцессы, леди Дейрдры, стал чужак и подкидыш – вот мы и воспользовались этим, и их «не хочу» быстро превратилось в «хочу». Коль скоро вопрос о вашем браке был решён, то люди тем более охотно поверили, что ты Пендрагон, правнук легендарного Артура – следовательно, их соплеменник, валлиец.