– Ну, я не совсем валлиец. Моя мать – Сумеречная, а значит, пользуясь местной терминологией, я наполовину валлиец, наполовину атлант.

– Это уже мелочи, Кевин, – отозвалась Дейрдра. – Я совсем не похожа на валлийку, и тем не менее народ считает меня своей, потому как моя мать была из чисто валлийского рода.

– Что тоже немаловажно, – добавил Морган. – Леди Дейрдра очень популярна в народе, в частности из-за её происхождения. Герцоги Ласии претендуют на родство с Пендрагонами, жаль только, что они не уберегли в своей семье Дар.

Я весь похолодел и уже укоризненно взглянул на Моргана, собираясь отчитать его, как вдруг сообразил, что теперь это не имеет никакого значения.

А Дейрдра, уловив мой мгновенный испуг, улыбнулась и прокомментировала:

– Это один из приёмов милорда Моргана, и надо сказать, весьма эффективный. Он по несколько раз ко дню напоминает мне, что я полукровка и что в этом нет ничего страшного. Я тут же начинаю думать о своём скрытом Даре и так постепенно избавляюсь от чувства неполноценности. Лорд Фергюсон отличный психолог.

«Как и Брендон, – подумал я. – Надеюсь, они станут друзьями… То есть, надеюсь, что они не станут врагами. Очень надеюсь…»

– Таким образом, – продолжал Морган, – народ верит, что ты правнук короля Артура, потому как хочет в это верить, потому как хочет, чтобы леди Дейрдра была королевой и чтобы её муж, король, не был чужаком.

– Говоря «народ», ты подразумеваешь валлийцев, – заметил я. – Но это лишь две трети населения. А как же остальные, к примеру, скотты?

– В подавляющем большинстве своём они также чтят память твоего прадеда. И кстати, я самый что ни на есть чистокровный скотт.

– Прежде всего, ты аристократ и Одарённый. А это отдельная каста.

– В том-то и дело, – усмехнулся Морган.

– А именно?

– Даже если представители других народностей, населяющих Лайонесс, будут недовольны возвращением на престол короля из Пендрагонов, то в гражданскую войну это не перерастёт ввиду того, что у них не найдётся мало-мальски стоящих вождей. Ни один Одарённый не выступит против тебя.

– Ты уверен?

– Ещё бы! Вся наша колдовская знать куплена с потрохами.

«О боже!» – в ужасе подумал я и спросил:

– Чем же? – хотя знал ответ наперёд.

Морган подтвердил мою догадку:

– Из достоверных источников стало известно, что ты знаешь секрет некоего обряда Причастия, дающего Одарённому могущество и вечную молодость.

Я удручённо вздохнул.

– Как раз этого я и боялся. По неосторожности и по незнанию вы совершили грубейшую ошибку.

Дейрдра тронула меня за плечо.

– Кевин, что с тобой? Неужели ты хотел скрыть это?

– Да.

– Но ведь это аморально! – поражённо воскликнула она.

Я промолчал, чтобы не застонать от тяжести ноши, которая свалилась на мои слабые плечи. Теперь я понял, почему Колин так быстро отрёкся от престола и бежал, куда глаза глядят. Мне тоже отчаянно захотелось плюнуть на Авалон, на корону моего предка, забрать с собой родных, Дейрдру (а также Дану!) – и удрать в Экватор.

– Знаешь, – заговорил Морган, нарушая молчание. – В одной из хроник царствования Лейнстеров я прочитал весьма поучительную историю. Лет триста назад в Авалоне объявился странствующий лекарь, который утверждал, что знает рецепт снадобья от чумы. Тогда в стране вовсю свирепствовала эпидемия, и король Колин Шестой пригласил этого лекаря к себе. Он спросил, скольких людей тот сможет исцелить самостоятельно; лекарь ответил ему – то ли правду сказал, то ли малость преувеличил, – но все равно получилось небольшое число по сравнению с масштабами эпидемии. Тогда король предложил лекарю продать свой секрет за цену, которую он сам назовёт, но лекарь наотрез отказался. Король убеждал его, что он может получить гораздо больше, чем заработает за всю свою жизнь продажей снадобья, даже проживи он сто лет. Однако лекарь был непреклонен, и в конце концов король велел казнить его. Он сказал: «Этот человек либо шарлатан, либо негодяй, каких ещё свет не видел. И в том, и в другом случае он заслуживает смерти». Тут я полностью согласен с решением короля. Если лекарь был шарлатаном, то так ему и надо, а если же он действительно знал рецепт снадобья, то сознательно обрекал на смерть тысячи людей, которых можно было бы спасти, изготовив лекарство в больших количествах. Ты понимаешь, к чему я веду?

– Морган прав, Кевин, – поддержала его Дейрдра. – Безнравственно лишать людей возможности прожить дольше, чем они живут сейчас. Пусть даже это касается не всех людей, но лишь некоторых – тех, кому такая возможность дана свыше. Ведь ты сам говорил мне, что ваши Властелины выискивают в мирах Одарённых, чтобы провести их через обряд Причастия. Я не понимаю…

– Вот именно! – зло произнёс я; во мне закипала ярость. – Ты НИЧЕГО не понимаешь. Вы оба ни черта не понимаете!

Я вскочил с кресла и прошёлся по комнате взад-вперёд. Я чувствовал себя как зверь, замкнутый в клетке.

– О Зевс, почему ты не дал хоть толики здравомыслия глупцам, что возомнили себя благодетелями человечества?! – Я остановился и посмотрел на Дейрдру и Моргана, которые озадаченно глядели на меня, поражённые вспышкой моего гнева. – Что вы наделали, чёрт вас побери?! Что же вы наделали?!

Я подошёл к креслу под портретом Дейрдры и бухнулся в него. С минуту мы молчали, наконец Морган осторожно произнёс:

– Так растолкуй же нам, что мы наделали.

Я чуть было снова не вспылил, но в последний момент взял себя в руки и терпеливо принялся объяснять:

– Это правда, члены наших Домов выискивают в мирах Одарённых, чтобы дать им вечную молодость и могущество. Нас очень мало, и мы дорожим каждым Даром…

– Так почему ты… – начал Морган.

– Помолчи и слушай внимательно, – перебил его я. – Так вот, в обычном мире, населённом простыми смертными, Дар появляется либо в результате случайной мутации, либо вследствие любовного приключения одного из Властелинов – вероятность и того, и другого ничтожно мала. Ещё ничтожнее вероятность сохранения Дара в потомстве, так как браки между Одарёнными и неодарёнными в подавляющем большинстве случаев оказываются бесплодными. – Я взглянул на Дейрдру. – У твоих отца с матерью была уникальная совместимость, раз у них родилось аж двое детей. Это чрезвычайно редкое явление.