– Значит, – продолжала Дана, – ты успешно прошёл испытание… Во всяком случае, успешно проходишь его.

Одно испытание, с Бранвеной, я уже прошёл, подумал я, восхищённо глядя на Дану. И тут мне в голову пришла мысль, сразившая меня наповал: «Она так прекрасна! Я обожаю её!» Да, второе испытание мне предстоит потруднее первого.

Дана вернулась к креслу и снова села. По всем правилам приличия и здравого смысла она должна была уйти, но не сделала этого. Ей хотелось ещё немного побыть со мной, а я хотел, чтобы она подольше оставалась в моём обществе, даже несмотря на то, что в любой момент сюда могла заявиться Дейрдра.

Следующая мысль, посетившая меня, была глупее предыдущих, а если называть вещи своими именами, она была попросту пошлой. Я не собирался высказывать её вслух, но тут я перехитрил самого себя, позволив Дане УСЛЫШАТЬ то, о чём я только подумал.

Дана посмотрела на меня с таким несчастным видом, будто я предложил ей коробку её любимых шоколадных конфет, от которых она вынуждена отказаться, потому как бережёт свою фигуру.

– Я бы согласилась, – медленно произнесла она, – если бы не Дейрдра. Будь ты свободен, как я, я бы приняла твоё предложение в надежде, что когда-нибудь мы полюбим друг друга по-настоящему. Однако у тебя есть Дейрдра, а я слишком высоко ценю себя, чтобы стать твоей женщиной номер два, пусть даже ты – правнук великого Артура.

Я в замешательстве опустил глаза.

– Прости, Дана. Ты… Ты замечательная девушка. Ты совсем не похожа на Бранвену.

– А Бранвена согласна?

– Да, – после некоторых колебаний ответил я. – Зато я не согласен.

– Вот видишь. А прими я твоё предложение, ты бы сразу передумал. Я мало знаю тебя, однако достаточно для того, чтобы понять, что ты по натуре своей однолюб. Когда-то я бегала за Колином, но за тобой я бегать не стану, ибо, в отличие от него, ты любим Дейрдрой. Я не унижусь подобно Бранвене до того, чтобы пытаться увести тебя.

– Тогда почему вы с Дейрдрой не помиритесь? – спросил я.

– Мы обе хотим этого. Во всяком случае, я искренне хочу помириться с Дейрдрой, и в частности по этой причине я согласилась стать её компаньонкой.

– Ну, и как ваши успехи?

Дана вздохнула, затем улыбнулась.

– И смех и грех, Артур. Ночью мы добрые подруги, а днём – как две гремучие змеи.

– С чего бы такие перепады? – удивился я.

– Это Дейрдра так мстит мне, – объяснила Дана. – Ведь неприязнь между нами возникла по моей инициативе, из-за Колина, к которому Дейрдра всегда была равнодушна. Теперь она отыгрывается; так сказать, возвращает мне долги.

– А что же ты?

– А что мне остаётся делать? Я отвечаю ей той же монетой. Вот мы и грызёмся дни напролёт, хотя каждый вечер миримся, обещаем больше не ссориться, клянёмся в вечной дружбе – но с утра всё начинается по-новому. Первое, что мы делаем, проснувшись, так это находим повод для очередной размолвки.

Нет, подумал я, умом женщин никогда не понять, и судить их по мужским меркам так же нелепо, как измерять длину в килограммах. При всём своём рационализме, здравомыслии и практичности, они начисто отвергают обычную логику, противопоставляя ей нечто совершенно несуразное и непостижимое мужскому уму – так называемую логику женскую.

– У нас получился весьма откровенный разговор, – заметил я.

– Да, – кивнула Дана. – А раньше ты держался со мной очень сухо.

– Это ты сторонилась меня.

Мы улыбнулись друг другу.

– Я рада, что ты вернулся, Кевин-Артур, – сказала Дана.

– Я тоже рад тебя видеть, – искренне и нежно ответил я.

Она поднялась с кресла, я встал с кровати.

– Ну ладно, мне пора уходить. Скоро пир закончится, а если Дейрдра застанет нас вдвоём, да ещё в спальне, то скандала не миновать.

Дана было протянула мне руку, но затем передумала и подставила для поцелуя щеку. Я с превеликим удовольствием поцеловал её, хотя, как подумал в тот же миг, предпочёл бы губы. Её сладкие невинные губы, которые так жарко и неумело ответили на мой первый поцелуй… Впрочем, целовалась она не так уж и неумело.

Когда Дана ушла, я достал зеркальце и сосредоточился, вызывая Моргана. Зеркальце тотчас помутнело, а спустя несколько секунд в моей голове раздался голос:

– Кевин? – Морган отозвался мысленно.

– Да.

– Прекрати пищать.

– Что-что? – не понял я.

– Ч-чёрт! Твоё зеркальце пищит в моём кармане.

– А! – сказал я и ослабил концентрацию до минимального уровня, при котором ещё можно было удерживать контакт.

– Ну, слава богу! – теперь голос Моргана звучал глухо, будто пробиваясь сквозь плотный слой ваты. – Вот незадача, дружище! Ты застал меня в самый неподходящий момент. Сейчас я раскланиваюсь с послом Поднебесной Империи.

– Извини, тогда я…

– В кабинете Колина. Через четверть часа. Устраивает?

– Вполне.

– Пока. – И он прервал контакт.

Я сунул зеркальце в карман и призвал Образ Источника. В следующий момент я уже утопал ногами в пушистом ковре посреди кабинета, где было много книг и старинных фолиантов на полках, а также огромный дубовый стол и большой портрет Дейрдры на стене между двумя зашторенными окнами.

Я уселся в кресло под портретом, закурил и принялся ждать Моргана. В паузах между затяжками я размышлял об очень важных вещах и вскоре пришёл к выводу, что мне здесь нравится, и решил соблюдать преемственность. Рабочий кабинет последнего из Лейнстеров подойдёт и королю из Пендрагонов. То есть мне.

Докурив сигарету, я сразу взял следующую, но тут вспомнил кое о чём, улыбнулся и громко сказал:

– Бранвена, если сейчас ты подглядываешь или подслушиваешь, то я вынужден огорчить тебя. Не взыщи, милочка. – Затем я произнёс ключевые слова весьма эффективного и надёжного заклинания, пробиться через которое можно лишь полностью разрушив ткань защитных чар. Всё, о чём я собирался расспросить Моргана, конечно, не представляло для Бранвены никакого секрета, и тем не менее я хотел показать моей маленькой шалунье, что не намерен далее терпеть её незримого присутствия, особенно по ночам.

Морган явился, когда я курил уже третью сигарету. Он закрыл дверь, ухмыльнулся и сказал совсем не то, чего я ожидал: