- Буду, - сухо пообещал Морган. Новости его не сильно удивили, потому что заподозрил неладное уже давно. Но одно дело - подозревать… - Неплохо было бы узнать, на что фонд собирается тратить эти деньги. В прошлом он занимался благоустройством города.

- Узнаю по своим каналам, - кивнул Джин. - А ты - по своим, у тебя тоже неплохие связи. И кстати, о связях… Заглядывай как-нибудь к нам с Сэм. Она по тебе скучает, а ходить к вам… Сам понимаешь.

- Как-нибудь загляну, - улыбнулся Морган. - И спасибо.

- Не за что, - как-то по-собачьи оскалился Джин. - Пока не за что.

К этому времени от обеденного перерыва осталось меньше четверти часа. Морган допил остывшую лапшу через край, зажевал мятными пастилками и сбежал на работу. По дороге он прикидывал, кто из его знакомых - хороших знакомых - может знать о внутренней кухне “Нового мира”. По всему выходило, что легче напрямую спросить у отца.

Кэндл полностью сдержала обещание: заказанную пиццу как раз доедали всей компанией, а Ривс, чертыхаясь, пытался выбрать у себя из капюшона оливки, не снимая толстовку.

- Кофе будешь? - безмятежно поинтересовалась Кэндл, салютуя полной чашкой. Ривс с мученическим видом вывернул капюшон, и оливки забарабанили по ламинату.

- С удовольствием. Там только чай был, - согласился Морган, подсаживаясь за стол. - Как у вас здесь, тихо?

- Да вроде, - зевнул Оакленд. Выглядел он откровенно невыспавшимся. - Сегодня же среда, в социалке приёмный день, половина городских психов сейчас там пасётся. Ладно, я пойду окно открывать, если кто придёт - звякну вам.

- И я т-тоже т-тогда пойду, - тут же поднялся Ривс, стискивая свою кружку с кофе. - Спасибо за у-угощение, мисс Льюис.

- Спасибо, что побыл мишенью, - безжалостно хмыкнула Кэндл. - Я тоже допью кофе и нагряну. Не скучайте пока, мальчики.

Молчать наедине с ней было так привычно и уютно, что адреналиновая волна после разговора с Джином постепенно схлынула. Идти в лобовую атаку на отца теперь казалось весьма глупым. Наверняка что-то о фонде можно было разузнать и косвенно, хотя бы и через рабочие связи.

- Кэндл, слушай, а ты про “Новый мир” ничего не знаешь?

- Секту или фонд? - живо откликнулась она. - Из секты я года три назад парня вытаскивала, а в фонде моя старушка работает. В смысле, мать.

- Серьёзно? - удивился Морган. - В первый раз об этом слышу.

- Ну, она у меня активная, - поморщилась Кэндл. Мать она любила, но юридический колледж не простила ей до сих пор. - То с твоим папашей в преферанс играет, то по этим своим клубам-кружкам шастает… Ну, и во всех фондах затычка. В “Новом мире” она замсекретаря. А что?

- Личное дело, - честно ответил Морган. - Хочу узнать, какие у них планы на ближайшие несколько лет. Развивающую детскую площадку в парке Гринз они ведь строили?

- Не помню такого, - нахмурилась Кэндл. - Ладно, я узнаю. Тебе срочно?

- Да не особо.

На это Кэндл ничего не ответила, только снова уткнулась в свою чашку с эспрессо. Морган целую минуту ждал коронной фразы про растущие долги и собственную душу, уже-де принадлежащую ей, Кэндл, но сакраментальные слова так и не прозвучали.

“Значит, мне не кажется”.

- Кэнди-Кэнди?

- М-м? - Она даже не попыталась сделать вид, что злится.

- Что у тебя случилось?

Некоторое время она молчала, баюкая в ладонях чашку с отколотым краешком, словно умирающую бабочку. А потом уставилась на него исподлобья:

- Никому не скажешь?

- Лучше сдохну.

Кэндл длинно выдохнула и зажмурилась, точно перед нырком в бассейн.

- Помнишь, я рассказывала про случаи с Гриди, Паддлз и ещё кое с кем? - Морган кивнул. - Так вот, я ещё два дела раскопала. И знаешь, что у них общее? У всех?

- Даже и не догадываюсь.

- Программа поддержки страхования земель от подтопления, - еле слышно ответила Кэндл. Скулы у неё были пунцовыми. - Я бы не заметила, если б Паддлзы не присоединились к этой программе на год позже других. А примерно за шесть месяцев до того выправляли какую-то справку, и там границы земельных владений были в порядке. От справки осталась одна ксерокопия, за документ это не считается, так что в суде ей просто подотрутся. Но сам факт. Сам факт.

И она снова умолкла.

Морган осторожно выждал почти минуту, а затем спросил:

- И что с того?

- Ну, я уже говорила, что моя старушка - затычка во всех фондах, - глухо откликнулась Кэндл. - Ладно. Не хочу об этом. Обними меня, а? Не будь поганцем, - добавила она грубовато.

Морган понял - без лишних слов.

Он снял пиджак и повесил его на спинку кресла. Подошёл к Кэндл, взял её за локоть и потянул на себя; она выскочила из кресла пружиной, точно только этого и ждала, и замерла.

На своих чудовищных каблуках она была немного выше его.

- Разуешься? - тихо попросил Морган. Кэндл отрывисто кивнула и переступила с ноги на ногу, неловко вылезая из туфель.

Когда она осталась босиком, Морган обнял её, одной рукой притягивая за плечи, а другой - гладя спину под пиджаком; сзади у кроваво-алой блузки был огромный вырез, почти до талии, и Морган бездумно водил сверху вниз - то с нажимом, слегка царапая ногтями, то легко, едва касаясь подушечками пальцев, то медленно-медленно, раскрытой ладонью.

Кэндл вздрагивала и покрывалась мурашками.

А потом он прижался губами к её шее, слегка прихватывая кожу - сперва за ухом, где сильнее всего пахло теми прохладными духами, напоминающими просолённое океаном дерево, потом к щеке и снова к шее, у подбородка. Кэндл дышала мелко и рвано, но не дотрагивалась до него - её руки были плотно притиснуты к бокам и сжаты в кулаки.

Морган очень мягко потянул её за волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову, и поцеловал в губы.

Ужасная алая помада была на вкус как апельсины в шоколаде.

Они с Кэндл целовались минут пятнадцать и остановились только тогда, когда она в запале прокусила ему губу до крови.

- Жаль, что обед кончился.

- Да, жаль.

- Я старше тебя на одиннадцать грёбанных лет.

- Как будто это что-то значит.

- Зайдёшь ко мне? Вечером.

Панические нотки в голосе Кэндл сменились привычными трикстерскими, и Морган с облегчением выдохнул.

- Как-нибудь, - пообещал он легкомысленно. - Только матери своей не говори, иначе нас всё-таки поженят.

Кэндл фыркнула и больно ткнула его кулаком под рёбра.

- Вот мерзавец.

Вниз она ушла первой. Морган сперва перерыл аптечку сверху донизу в поисках нужных лекарств, затем долго замазывал ранку на губе “жидким клеем”. Выглядел результат не слишком приятно, но приемлемо.

А вот помада оттираться с воротника отказалась напрочь.

Ривс с Оаклендом, конечно, это заметили, но никто не сказал ни слова.

После работы Морган поехал сразу домой. С отцом ужинать не хотелось, но позвонила мать и сказала, что в гости заглянет Дилан, а значит вечер в баре с Кэндл и компанией отменялся. По дороге он заскочил в супермаркет и набрал фруктовых цукатов - Донна редко закупала такие вещи, а брат их обожал. Мрачно прокручивая в голове два разговора, с Джином и с Кэндл, Морган думал, что помощь хорошо знакомого врача ему наверняка понадобится в ближайшее время.

Когда “почти миллионер” переводит благотворительной организации всё своё состояние, а у простых горожан пропадают куски земли, пострадать может даже совершенно случайный человек.

“А я, к сожалению, не случайный”.

Ещё подходя к дому, он услышал музыку - нежный аккомпанемент фортепиано и мужской голос, выводящий старинную балладу о поэте, которого феи едва не заманили в своё царство. Звук искажался, проходя через приоткрытое окно, но не узнать дуэт было невозможно.

Морган разулся, пристроил пальто на вешалке и поднялся на второй этаж, стараясь не шуметь. Помедлил перед дверью, но затем толкнул её и вошёл.

Дилан допел куплет до конца и только потом сделал матери знак остановиться.

- Привет, Морган, - стиснул он брата в объятьях, ухмыляясь. - Давно вернулся?