Уставшие, с ног до головы перепачканные люди с трудом выбрались из болота и, не имея сил стоять, тяжело дыша, легли на землю у его кромки. Сил ни у кого не осталось. Все просто лежали, слушая тишину и наслаждаясь ею.

Наконец, люди начали приходить в себя, ярость битвы понемногу спадала. Скандинав встал и осмотрелся. У всех были раны, нанесенные острыми зубами щупалец поверженных чудовищ. И следовало побеспокоиться, чтобы не началось заражение. Все беглецы были на берегу. У их преследователей лишь шесть человек живыми вышли из болота.

…Шестеро гвардейцев собрались кучкой. Их враги были здесь же, недалеко. Что делать? Не было ни сил, ни оружия для нападения – все осталось на месте боя, в болоте. На всех гвардейцев было только три меча. У всех же беглецов, расположившихся неподалеку, были луки, меча не было только у мальчишки. Ситуация складывалась явно не в пользу гвардейцев. К тому же советник, которого они стремились выручить, ради которого полезли в эту гиблую топь, на равных и к тому же вооруженный сидел среди беглецов и что-то горячо доказывал им.

Скоро спор среди них закончился, решение, очевидно, было принято. И советник направился в сторону гвардейцев. При его приближении все встали и вытянулись, отдавая ему честь. Орагур остановился перед ними, вглядываясь в перепачканные лица, затем крепко обнял невысокого молоденького гвардейца.

– Пирт, – радостно воскликнул он, – как я рад видеть тебя живым!

– И я вас, господин советник! – обрадовано воскликнул гвардеец.

– Идем со мной, – Орагур буквально за руку потащил гвардейцев к кружку беглецов.

– Это Пирт, – представил он молодого гвардейца, – именно он убил первую тварь. А это Олион, – представил он сидящего среди беглецов мальчишку, – он убил вторую тварь.

– Э-э, нет! Это я убил первую тварь, а он – вторую, – ответил звонкий голос, и все рассмеялись.

Лед был сломан. Скоро, не разбирая, беглец это или преследователь, имеющейся водой все раны были промыты и оставлены подсушиваться. Несмотря на яростную схватку и обилие зубов, захват их был небольшой, очень серьезных ран ни у кого из выживших не было. Щупальца-змеи убивали, сначала оглушая или удавливая, затем уже разрывая мертвые тела. По мокрой грязи они скользили, нанося резаные не смертельные раны, коими все были во множестве усыпаны.

Скоро по нарезанным веткам побежал огонь, в воздухе разнесся аромат поджариваемых остатков мяса и все собрались в кружок у костра.

Затем начались взаимные расспросы. Беглецы рассказали о появлении среди них Олиона, о наличии которого преследователи и не подозревали.

С огромным удивлением слушали гвардейцы рассказ о попытках их однополчан убить советника.

– Не может быть! Это какая-то ошибка! – горячился самый молодой Пирт.

Однако, узнав все подробности нападений, гвардейцы призадумались.

– Действительно, что-то здесь не чисто, – почесав затылок, произнес один из них, – надо бы разобраться.

– Как ты думаешь разбираться? – усмехнувшись, произнес скандинав, – первое же его появление среди твоей братии принесет ему сразу же предательский удар меча в спину.

– Похоже. Получается, что господину советнику безопаснее здесь, чем на той стороне.

– А ты сообразительный! Быстро понял, – похвалил его Олион, вызвав всеобщий смех.

– Скажи, – обратился скандинав к Гардису, – ну, Орагур, понятно, за своих милых сердцу гвардейцев заступался, я – про меня и речи нет – где драка, там и я, а вот ты-то чего в болото кинулся?

Гардис закинул обе руки за голову, потянулся.

– Беспокоился о карьере будущего энси Лагаша, – под общий смех выдал он, вот, думаю, утопнет или съедят его эти твари – где же я еще знакомого правителя раздобуду? Вот что уж никогда не думал – так это то, что буду спасать тех, кто желает меня повесить. Ну не абсурд ли? Ты вот лучше его спроси, – показал он на Олиона, – он-то чего за мной кинулся?

Общий смех усилился, когда юноша звонким голосом ответил:

– Кто-то же должен был тебя, такого маленького, защитить!

– Так как же вы будете? – наконец, задал главный вопрос скандинав, обращаясь к гвардейцам, – у вас две дороги. Одна – с нами, дальше в болото, на другую его сторону. Другая – возвращаться назад по своему же следу.

В воздухе повисла пауза.

– А вы как, господин советник? – спросил самый старший из гвардейцев.

– Я уже выбрал свое место и сижу здесь, – ответил тот.

– Тогда и спрашивать нечего, куда вы, туда и мы. Вы нас всех знаете. Чужих среди нас нет. Не в одной битве побывали.

– Вот и ладно, договорились, – подытожил скандинав.

– Скажите, – обратился Орагур к гвардейцам, кто командовал вами?

– В центре – Пиригон, командующий «бессмертными». Сначала с ним был номарх Сарниус, затем они повздорили и номарх отправился командовать правофланговой сотней.

– И что потом, когда вышли на болото?

– Кто его знает, мы первые ушли за вами, что там у них – понятия не имеем.

Этой ночью все спали, как убитые. Никого скандинав не оставил на страже, решив для себя спать в полглаза. Основания для этого были. Преследователи и преследуемые объединились в один отряд. Опасаться было некого. За событиями последнего дня ушла в прошлое и забылась память о костре, который кто-то жег на пути беглецов. Даже всегда осторожный скандинав и думать забыл о нем. Во сне все заворачивались с головой – по-прежнему ночью свирепствовали комариные орды, атакуя всякую открытую часть тела.

Оказалось, что гвардейцам, ринувшимся в болото вызволять попавшего в переделку герцога, также доставалось по ночам от комаров. Они бросились вдогонку так стремительно, что никто и не вспомнил про противокомариные сетки.

19.

После завтрака три гвардейца, а также Ридон и Над, по команде скандинава, власть которого была непререкаемой, отправились к месту вчерашней схватки. Участвовать в предстоящих поисках желали все, но не было достаточно воды, чтобы обмыться после болота, а раны были у всех, и скандинав категорически запретил это. Не занятые поисками отправились заготавливать дрова для костра. Гонка по болотам закончилась, никто больше не преследовал беглецов. Убегать было не от кого. Следовало дать предельно уставшим людям передышку. Скандинав решил никуда не двигаться в течение этого дня. За это время должны были затянуться и многочисленные раны. Конечно, никто не жаловался на них. Но нет-нет, а болезненная гримаса все же появлялась на разных лицах.

Поверженные болотные гиганты боком уже успели немного погрузиться в болото, но еще были хорошо видны. Большие бочкообразные отростки от их животов плавали по поверхности черной жидкой грязи. Гвардейцы надеялись отыскать тела своих погибших друзей, но от них и следа не осталось. Видимо, всех их подчистую сожрали оставшиеся в живых и ушедшие болотные твари. Зато удалось найти то, за чем, собственно, и отправил людей скандинав в болото – обнаружили с десяток копий, столько же мешков, которые несли с собой гвардейцы, и несколько мечей. Торжествующий Пирт обнаружил свой щит и мокрую веревку.

В мешках оставался еще подмокший запас продуктов, который разложили для просушки, вода, даже оказалась почти полная фляжка с вином. Нагрузку на гвардейцев при гонке за беглецами командовавший ими Пирт давал такую, что им было не до вина, отдохнуть бы. Кто же знал, что так все обернется…

Днем люди отдыхали, лежа в тени и изредка перебрасываясь парой фраз.

– Скажи, а как все же ты оказался у того камня, где тебя повязали? – спросил Орагур скандинава.

– К тому времени я проехал большой путь, добираясь из Барсиппы в Эреду, – неохотно отвечал тот, – в Барсиппе меня сначала здорово обчистили при игре в кости, остальное украла местная красавица, опоив вином. Правда, девочка была, что надо, – скандинав мечтательно улыбнулся, вызвав этим нечто, похожее на улыбку, на покрытых грязью и шестидневной щетиной лицах слушателей. Не улыбался лишь Олион, хмуря брови относительно чистого, без единого волоска, словно гладко выбритого, лица.